— Как Голдбеттер держался с хозяином поместья? — спросил он.
— Визит прошел отлично. От его шуток дамы то и дело краснели. Он хвалил подряд все блюда, что выставляли перед ним. Весьма приятный господин.
— Спасибо, Джек. Мне пора идти. Да пребудет с тобой Господь.
Погрузившись в раздумья, Оуэн побрел обратно к дому. Его встретила Сесилия, бледная и заплаканная.
— Привезли тело Гилберта, — сообщила она, прижав одну руку к груди, а вторую ко рту. — Что с ним сотворили, какое кощунство. — Она взглянула в лицо Оуэна в надежде на утешение.
Арчер стоял, как каменный истукан, подавляя соблазн обнять и утешить Сесилию Ридли. Он разглядел мольбу в ее глазах, но не доверял самому себе, понимая, что не святой. Все же нужно было что-то сделать, чтобы успокоить женщину. В кисете, висящем на поясе, он привез растертый в порошок корень валерианы, который Люси дала ему для вдовы. Он велел слугам принести вина, всыпал в бокал немного порошка и тихо сидел, наблюдая как Сесилия Ридли пьет эту смесь. Он подождал, пока бледность не исчезла с ее лица. Раны мужа явились для Сесилии большим потрясением, хотя покойника омыли и завернули в саван с ароматическими травами.
— Вам не нужно было смотреть, — сказал Оуэн.
— Нет, нужно. Я должна была удостовериться, что его подготовили к захоронению. Вот и удостоверилась. — Сесилия глотнула еще вина.
— Можете описать все кольца, что были на пальцах вашего мужа, когда он уехал?
— Кольца? Какое мне дело до колец? — вскричала Сесилия.
— Если каких-то не хватает, то мы сможем с их помощью отыскать убийц вашего мужа.
— Да, конечно! — Сесилия виновато посмотрела на него и вытерла глаза. — Сейчас постараюсь припомнить… — Она опустила голову на руки и задумалась.
Оуэн понадеялся, что подсыпал не слишком много порошка в ее вино. Ему бы не хотелось, чтобы лекарство начало действовать так быстро.
Но наконец Сесилия подняла голову и кивнула, глядя на Оуэна.
— В тот день Гилберт надел кольца, которые обычно носил, чтобы произвести впечатление. Он сказал, что архиепископ Торсби — гордый человек. А так как его пожертвование предназначалось для придела, в котором архиепископ завещал себя похоронить, Гилберту хотелось, чтобы архиепископ гордился полученным даром. Он надел четыре кольца: с жемчугом, рубином, лунным камнем и золотую печатку без камней.
Оуэн вспомнил, как ярко поблескивали кольца Ридли в лучах летнего солнца.
— Целое состояние. Хорошая пожива для грабителей.
Сесилия дернула плечом.
— Гилберт по-глупому гордился своими успехами. Но, я думаю, он путешествовал в перчатках.