— Сергей Петрович, красота-то какая! — нарушил я затянувшееся молчание.
— Красота-а, — протянул Аверьянов, очнувшись от каких-то своих мыслей. — А я вот завидую, Василий Прохорович. Завидую по-хорошему нашим политработникам, — неожиданно признается он.
— Неужели надоела наша работа, Сергей Петрович?
— Да нет, работа не надоела. Только уж больно сейчас у наших политработников дела интересные пошли. В самой гуще исторических событий находятся. То ведут переговоры с венграми, то с югославами, то союзники пожалуют. А мы слышим лишь случайные обрывки, кусочками видим большие исторические события… Ну о чем мы с вами, прошагав чуть не по всей Европе, сможем рассказать хотя бы своим детям?! — патетически воскликнул Аверьянов. — Разве что о весенних пейзажах?..
— Дорогой мой Сергей Петрович! Вас все история волнует. А ведь география тоже не последний предмет!
Да, география тоже не последний предмет… Только что мы радовались весне, а поднялись в горы, снова дохнула в лицо уходящая зима. Горная тропа круто петляет вверх. Из ложбин, забитых потемневшим снегом, тянет холодом. Лошади под нами, предчувствуя глубокий снег, настороженно прядут ушами, нехотя продвигаются вперед.
Последний луч заходящего солнца переломился о снежную вершину, на миг озарил ее багряным светом, и сразу поползли холодные сумерки. В горах темнеет быстро. КП дивизии мы достигли уже затемно.
Встретил нас начальник связи дивизии майор Тертычный. По одному его виду можно было судить, что дела обстоят не блестяще. Дивизия попала в исключительно тяжелые условия. Установленная с полками проводная связь почти бездействовала. Небольшие группы фанатично настроенных фольксштурмовцев, хорошо зная тайные горные тропы, вырезали кабель, устраивали засады. Надсмотрщики, которых высылали на линию, как правило, не возвращались, а у Тертычного не было резервов, чтобы выделить на направление, скажем, роту. Так и пришлось отказаться от проводной связи.
Радиосвязь в горных условиях тоже действовала ненадежно. Не помогли даже опыт и большие знания подполковника Аверьянова. Всю ночь он провозился с аппаратурой, меняя волны диапазона, перемещая радиостанции, пробуя устанавливать антенны в различных направлениях. И только с восходом солнца появилась радиосвязь с полками. Но облегчения это не принесло. Каждый из нас понимал, скроется солнце — и эфир, сколько ни бейся, снова станет непроницаем для коротких радиоволн.
Светает в горах так же быстро, как темнеет. Не успели слегка перекусить, ослепительно вспыхнули снежные вершины, а по долинам, скатываясь в глубокие расщелины, пополз седой туман. Зазеленели внизу луга, но нам предстояла дорога не к этим лугам, а туда, где до рези в глазах сверкал белый снежный настил.