Родион Ильич Шаповал был не только очень добросовестным и дисциплинированным работником, с каждым днем все больше раскрывались и его организаторские способности. В короткий срок ему удалось заготовить достаточное количество бревен и построить постоянную линию в две цепи. В работе здесь опять отличился взвод старшины Тимашева. Восхищаясь старшиной и его красноармейцами, Шаповал с гордостью называл их «гвардейцами». Шаповал и Тимашев так сдружились во время строительства этой линии, что часто ели из одного котелка и курили из одного кисета.
Я как раз был на узле связи, когда подключили вновь построенную телефонную цепь.
— Давайте проверим связь, товарищ подполковник, — слышу взволнованный и радостный голос Шаповала. — Как слышите меня?
— Прекрасно, Родион Ильич! А в какую цепь вы включились?
— В первую.
— Я тоже.
— Слышимость отличная, — радуется Шаповал.
— Теперь вот что, Родион Ильич, оставайтесь на первой, а меня переключат на вторую.
Тут и произошел казус. Телефонные аппараты были включены в разные цепи, а разговор наш продолжался.
— Товарищ Шаповал! Вы уверены, что линия исправна? Нет ли где сообщения проводов?
— Линия исправна, товарищ подполковник, я только что все просмотрел.
Для меня стало ясно, Шаповал не учел при подвеске цепей электромагнитной связи между ними и не сделал скрещивания проводов, а без этого при наличии двух цепей невозможно иметь два телефонных и два телеграфных канала. Спрашиваю его:
— Каким способом вы произвели скрещивание проводов?
— Виноват, товарищ подполковник. Я думал, что на восемнадцать — двадцать километров можно работать без скрещиваний.
— Родион Ильич, даю десять часов сроку. Душа из вас вон, но чтобы к утру обе цепи гремели…
— Будут греметь, — упавшим голосом отозвался Шаповал.
И действительно, к утру следующего дня линия «гремела». К тому времени связисты смонтировали второй комплект Бодо в штабном автобусе, и ВПУ стал иметь прямую телеграфную связь со штабом фронта. В дальнейшем в автобусах смонтировали телефонную станцию, кросс и телеграфные аппараты СТ-35. Так появился у нас подвижной узел связи армии.
А пока наш ВПУ помещался в лагерных палатках. В одной из них, где развернули телефонную станцию, пришлось жить и мне. В палатках круглосуточно топились печурки, но работать стало невозможно — коченели руки. Утром на ВПУ приехал Шаповал, и я пригласил его в свою палатку «погреться».
— Проходи, Родион Ильич, раздевайся, грейся, небось промерз в дороге-то…
Шаповал взялся было за крючки полушубка, но вовремя спохватился.
— Палатка-то у вас прогорела… Холодина… Как только вы тут живете?