Но отец, конечно, не ушел, как я надеялась, не дождавшись ответа, он нерешительно откинул полог и вошел в шатер. Смущенно откашлялся и вновь позвал меня.
Молчать больше не было смысла.
— Я здесь.
— Астор, дорогая! — Обрадовался отец. Я слышала шаги, он обходил развешенный мной вчера ковер.
— Ты так долго спала дорогая, я уж решил, не заболела ли… — Он не договорил, потому что моя постель неожиданно зашевелилась, и, ощерив в широком зевке клыки, на все четыре лапы встал громадный, ослепительно белый барс.
Я только сейчас поняла, насколько он невероятен. Не бывает барсов таких неправдоподобных размеров, и не бывает шкуры такого чистого белого цвета, если только зверь не альбинос. Но ведь Маркус вовсе не альбинос!
Отец шатнулся, было в сторону, потом ко мне. И замер в великом изумлении, не зная, то ли испугаться за меня и немедленно ринутся на помощь, то ли не двигаться, чтоб не усугублять ситуацию. Ибо я, не осознавая того, крепко схватила барса за шею обеими руками. Не знаю зачем, возможно хотела спрятаться за ним, таким большим и сильным.
Понадобилось несколько мгновений, на то чтоб Маркус со сна оценил обстановку. Он невозмутимо сел, очень вежливо попросил меня мысленно перестать его душить. Я быстренько убрала руки с его шеи. Не думаю, что мне под силу придушить такую зверюгу, но, наверное, не очень удобно, когда на тебе кто-то висит.
Ситуация надо заметить сложилась просто бредовая. Отец по прежнему не двигался, находился в полном замешательстве и не знал, что по этому поводу предпринять. Маркус же между тем демонстративно делал вид, что все в порядке. По кошачьи потянулся, продемонстрировав угрожающего калибра когти, издал басовитое мяу.
Отец опасливо посторонился, когда большой зверь невозмутимо обошел его, одарив нарочито безразличным взглядом. Мол, я хищник, но пушистый и домашний. Так и ушел, даже не обернувшись.
Я едва не прыснула со смеху.
— Кто это? — Слегка ошарашено спросил отец.
Я недоуменно улыбнулась.
— Барс, если не ошибаюсь.
— Да? И что он здесь делал?
— Спал, полагаю. — Абсолютно честно ответила я. Понадеялась, что не придется объяснять, откуда в моей постели вообще взялся зверь. И не моей кстати… Да дела! И мне в голову вдруг пришла такая сумасшедшая отговорка, какая могла появиться лишь в этой бредовой ситуации: — Он теплый и пушистый, а ночи здесь холодные…
— Понятно. — Кивнул отец и от удивления даже не подумал, как это абсурдно звучит. — Вставай, солнце уже высоко. Снаружи великолепная погода.
— Конечно, я немедленно встаю.
Отец сообщил, что подождет на улице, и вышел.