Звёзды ледяного безумия,
Кровь потечёт рекой!
Звёзды ледяного безумия,
Кто виноват, что я такой?!
Человека как ветром сдуло. Не скажет, хи-хи… пока я держал его за горло, то пережал несколько точек, временно атрофируя голосовые связки. Да и внушение сделал не самое плохое!
Мысли — отдельно, инструктирование дяди и Кацу своим чередом.
— Откуда ты всё это знаешь? — только и спросил Император.
— Дядя Дарий, а тебя дедушка что, никогда по «десятому Аду» не гонял? — поинтересовался я, передёргивая затвор снятого с охранника автомата и вручая его Кацу.
Первый Император закатил глаза и горестно покачал головой. Родители мне и в «пятый Ад» лезть не разрешают, говорят, что маленький ещё, а с дедом мы «десятку» легко вместе проходили когда мне только двенадцать было! Тайком, конечно. Не дай Небо мама бы узнала.
Вошли мы так тихо, что первые несколько секунд, жизненно необходимые для того, чтобы взять контроль в свои руки, нас просто не замечали. Не удивительно, учитывая, что вытворяли «несчастные пленники»!
Звёзды ледяного безумия!
Глаза мертвецов смотрят во след!
Звёзды ледяного безумия!
Я твоя смерть, ты мой обед!
Мой брат и мой друг, распевая в две лужёные глотки эту песенку, увлечённо пинали четверых мордоворотов в санитарных халатах. Дальнюю от входа часть лаборатории занимала большая стеклянная… пожалуй, что клетка. Один учёный сидел в углу, баюкая поломанную руку, четверо бегали за двумя объектами эксперимента, которые разве что по потолку только не ползали, а по стенам носились как кошаки нажравшиеся валерьянки. И орали так же пронзительно-мерзко, разбавляя «пение» ехидными комментариями.
Наблюдая всё это, я успел вырубить трёх из девяти делавших ставки по поводу неожиданного развлечения охранников, ещё с двоими в те же мгновения разобрались дядя и Кацу, а Маньячка с невероятной скоростью просто перерезала кабель, к которому должна быть подключена сирена.
Тут в мою голову пришла ещё одна безумная идея, которую я поспешил реализовать. Безоружный, шагнул вперёд, так, чтобы меня все видели, включил всё своё обаяние на сто основных и двести запасных процентов и сладким до тошноты, пробирающим до костей голосом, отчётливо, чтобы все слышали, сказал:
— Никому не двигаться.
О, да, я знаю как парализовать волю неподготовленных людишек! Сейчас здравый смысл из мозгов этой неискушённой публики вышибло напрочь, и они могут только смотреть на меня, не думая ни о чём больше. Знаем, плавали, моего очарования хватит минут на десять-пятнадцать, потом они начнут понемногу отходит и минут через двадцать вернут способность мыслить. Если смогут отвести взгляд.