— Стой! Ты куда её понес?! — закричал захлебывающийся кашлем мужской голос.
Алимгафар оглянулся: мужчина в обгоревшем белом с золотом трико, тот, что ещё несколько минут назад, здоровый и сильный, летал под куполом цирка, бессильно лежал теперь на куче какого-то тряпья. Возле него на коленях стояла одна из "амазонок" и бинтовала ему грудь. Она тоже посмотрела на юношу и недвижную Наташу на его руках и сказала:
— Она умерла, Стас, что же с этим поделаешь?
— Нет! — закричал, приподнимаясь, артист и с глухим рыданием опять упал на спину.
Алька продолжал идти, но теперь уже целенаправленно, как будто окрик циркача привел его в себя и указал путь: домой, в Аралхамад! Только там смогут вылечить Ольгу! В том, что она жива, он нисколько не сомневался… Хотя спроси кто-нибудь, откуда в нем эта уверенность, Алимгафар, пожалуй, не смог бы ответить.
Руки юноши почти не чувствовали тяжести её тела: каждодневные тренировки вначале под присмотром великого мага, а потом и самостоятельные сделали его мышцы стальными, а тело выносливым и приспособляемым к любым самым суровым условиям жизни. Однако сейчас он не думал о себе, о собственной безопасности, о возможности слежки и ареста — ему надо было успеть доставить драгоценную ношу в Аралхамад живой. Удача сопутствовала Алимгафару: никто не остановил его, не спросил, а встречавшиеся на пути прохожие просто ошарашенно смотрели ему вслед. И в самом деле, зрелище он являл собою странное: в обгоревшей тужурке со следами копоти на лице молодой человек с суровым непроницаемым лицом шел по улицам, прижимая к себе неподвижное девичье тело.
Юная хозяйка подворья при виде Алимгафара вмиг забыла о своих обидах, не бросилась в панику, не заголосила, а деловито стала помогать укладывать Наташу на принесенный из сарая овчинный тулуп. Юноша хотел что-то сказать, но она только рукой махнула:
— Потом привезешь!
И, внимательно посмотрев на Наталью, осторожно спросила:
— Она жива?
— Жива, — строго сказал он и хлестнул вожжами лошадь. — Но-о!
Ему ещё предстояло три версты нести Наташу на руках…
В покои главного мага он ввалился, против обыкновения не постучав. Тот читал какую-то старинную книгу и только поднял на вошедшего глаза, не высказав ни возмущения, ни удивления.
Алимгафар положил неподвижную Наташу у его ног и, встав на колени, уткнулся лбом в пол.
— Прошу, тебя, великий, сделай так, чтобы она жила! Вечным рабом твоим буду!
Великий маг усмехнулся про себя: если бы каждый человек исполнял обеты, что дает всемогущему в тяжелую минуту испытаний, на земле настало бы всеобщее благоденствие. Увы, слаб смертный: пройдет опасность, и забывает он свои обещания. Он подошел к лежащей девушке, прикоснулся двумя пальцами к её шее и скомандовал Алимгафару: