Рогнеду передернуло. Она вспомнила то, что увидела Наташа — отчаяние в глазах молодой женщины, вынужденной уступать домогательствам старика, повсюду преследующего её, тщетные попытки избежать стыда…
Однажды он схватил Киру прямо на кухне, стал опрокидывать тут же, на обеденный стол — пакость-то какая! Она оттолкнула его. Он упал и ударился затылком об угол печи…
Остолбеневшая от ужаса Кира задрожала от истошного крика появившейся в дверях кухарки.
У Наташи закружилась голова, и Рогнеда еле успела подхватить её, такую легкую, почти невесомую.
Нес её на руках незнакомый мускулистый мужчина в той же одежде, что и остальные солнцепоклонники, но, судя по шелковым нитям, которыми было расшито изображение Арала, он занимал в иерархии Аралхамада более высокое место, чем Алька.
Рогнеда шла за ними и из-за плеча несущего могла видеть, как мелькающие тени прошлого касаются её лица, оставляя на нем чуть заметные горестные морщинки.
— А что было потом? — спросила Наташа.
— Я убежала в лес, — будничным голосом проговорила Рогнеда.
Посвященный удивленно скосил на неё глаз, впрочем, не сбавляя хода.
— Два дня бродила, не помня себя, а на третий — повстречалась со слугами Арала. Тогда и испытала на себе действие золотой иглы. Меня тащили в неволю, а я таяла от блаженства… Да и о чем мне было жалеть? О каторге, что ждала дома? А здесь, в Тереме, мне пришлось испытать такие чувства, которые многим женщинам до смерти не суждены… Возьми хотя бы Адониса, Рогнеда коснулась плеча мужчины. — Недаром ему дали имя, столь отличное от других. Он — бог в искусстве любви!
Адонис осторожно опустил Наташу на кушетку, будто невзначай коснувшись её груди, и она в который раз подумала, что все жители этой подземной республики будто немного не в себе…
Как будто эти люди сговорились между собой не взрослеть или не воспринимать мир таким, каков он есть. Они любовно взрастили свои пороки или нездоровые увлечения, чтобы упиваться ими и собственной безнаказанностью…
Рогнеда присела на кушетку. Наташа прежде не ощущала в себе потребности говорить заведомую гадость, но нездоровый воздух подземелья или странная аура его обитателей толкнули её на это.
— Предлагаешь мне, значит, для любовных утех Адониса выбрать. Думаешь, не прогадаю?
— Не прогадаешь, — охотно, с заметным облегчением, проговорила Рогнеда.
— А если я выберу верховного мага? — невинно глядя в её глаза, предположила Наташа и поняла, что попала в точку.
Глаза Рогнеды, только что светлые и открытые, потемнели от ярости. Но, бросив взгляд на противоположную стену, она ответила нарочито спокойно: