Меценат неспешно откинул крышку. По кабинету прошелся ветерок. Пламя свечей
дрогнуло и заколыхалось. В ушах у Николая появился легкий звон, он сделал
шаг и заглянул в ларец. Изнутри тот был отделан черным бархатом, на котором
покоился череп, увенчанный лавровым венцом из золота. Николай смотрел
не мигая.
— Зачем вам это нужно? — наконец смог он выговорить. — Вы задумали посоревноваться
с дьяволом, собирая головы умерших?
— Хм. Может быть, и так… — чуть улыбнулся Лукавский.
— Но ради чего?!
— На этот вопрос однажды ответил сам Никольский. Скучно жить, господа.
Скучно и неинтересно. А во что только не ввяжешься от скуки… Но плохо,
когда невинное оккультное развлечение перерастает в служение.
— Заигрывание с дьяволом не самый лучший способ уйти от скуки.
Лукавский посмотрел на Николая.
— Вы молоды и горячи, голубчик, — со вздохом и снисходительной улыбкой
сказал он. — Вам еще только предстоит осознать всю тяжесть того, во что
вы ввязались по собственной воле. Дай вам Бог успеть сделать все, что
вы задумали. Забирайте ларец. Постарайтесь все сделать как можно скорее.
Помните — череп уже не просто часть останков вашего деда.
— Что вы хотите сказать?
— Череп прошел обряд посвящения. Теперь он вместилище могущественной силы,
и никто, слышите — никто! — не знает,
в какой момент этой силе настанет время освободиться и что это за собой повлечет. Чье-то счастье или горе.
— У каждого дела есть конец. Что вы собирались получить в финале?
— Довольно, — сказал Лукавский. — Я и так уже рассказал больше, чем следовало.
Мне придется ответить за то, что я отдал череп, равный которому появится
теперь лет через сто.
Лукавский осторожно опустил крышку ларца и запер его на ключ. Затем он
положил ключ на палисандровую крышку, взял ларец и вложил его в руки внука
Никольского. Николаю показалось, что на плечи легло по мешку с крупой.
Ларец был легким, но общее ощущение тяжести, появившееся неведомо откуда,
было слишком явственно. Николай завернул ларец в предложенный Лукавским
кусок цветастой материи, еще раз посмотрел в глаза человека, которому
все равно с кем играть — с Богом или дьяволом, — и размеренным шагом пошел
к дверям.
— Степан! — крикнул Лукавский. В дверях появился здоровенный мужик. —
Проводи гостя до ворот. Потом с братом зайдете ко мне. А вы, сударь…
Николай остановился возле двери и, обернувшись, посмотрел на Лукавского.
— Остерегайтесь людей со шрамом на лице. От виска и до подбородка.
Николай молча вышел из кабинета, и лишь когда за спиной лязгнули чугунные
ворота, он почувствовал облегчение. Но ощущение легкости было недолгим.