— Я?! Но, позвольте, это что, мнение партийного руководства факультета или лично Ивана Яковлевича Чепкова?
— Что значит — лично Ивана Яковлевича Чепкова! — вскипел тот, — Чепков — секретарь партбюро. И для вас, как рядового коммуниста, мнение Чепкова — это мнение партийного руководства факультета. Садитесь и пишите!
— Но, может быть, «партийному руководству» будет угодно выслушать рядового коммуниста Воронова? Я понятия не имею о сельскохозяйственном производстве. Да и дело, которым занят…
— Нам лучше известно, где вы нужнее. Пишите заявление, там разберемся.
— Ничего я писать не буду! — сказал Воронов.
— Ка-ак? — повысил голос Чепков. — Отказываетесь подчиниться партийной дисциплине?
Воронов встал и направился к двери:
— Если партия, но не Чепков, какое бы он кресло ни занимал, прикажет ехать в деревню, я поеду хоть сегодня. Только никаких заявлений писать не стану, ибо не хочу вводить партию в заблуждение относительно того, где я мог бы принести больше пользы.
— Не разводите демагогию! Если бы вам предложили идти сейчас на фронт, вы так же начали бы рассуждать о пользе?
Не ответив ни слова, Воронов вышел из комнаты. На этом разговор и кончился.
— А кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре? — спросил Стенин.
— Кажется, никто. Да это было уже давно, забылось.
— Однако сейчас кое-кому понадобилось вновь поднять эту историю.
— Зачем?
— Боюсь, тут есть какая-то связь с тем, что «старики» снова собираются ставить вопрос о передаче ваших исследований на физмат.
— Как, теперь?
— Да, и насколько мне известно, на этот раз они выступят единым фронтом и будут действовать самым решительным образом.
— Но почему?
— Я скажу тебе, почему, — неожиданно перешел Стенин на «ты». — Потому что замкнулся в кругу своей кафедры. Отгородился от всех китайской стеной. А результат? Ведь мы на факультете почти не знаем о существе твоих идей. Твои труды читают больше физики. О твоих исследованиях известно больше в других вузах. А здесь, у нас, чаще всего слышат о них из третьих рук. И будь уверен, эти «третьи руки» так преподносят «твои» взгляды, что скоро весь факультет восстановят против тебя. Поэтому вот что, Юрий. Надо изложить свои соображения Ученому совету. И сказать все, открыто, — так, как ты говорил об этом мне. Будут возражения — не страшно. Важно, чтобы не было закулисных наговоров. Потом… Неплохо бы побеседовать тебе с Грековым, Ростовым, Егоровым. Поближе познакомить их со своими взглядами.
— Пожалуй, ты прав.
— Да, кстати, как тот кристалл силлиманита, что вырастили вы на прошлой неделе?