Университет был закончен с отличием и преимущественным правом выбора места работы. Юрию предложили должность в одном из столичных институтов с представлением комнаты в Москве. Кого бы не устроило такое назначение! Но Воронова оно не соблазнило. Больше года он работал над созданием оригинального прибора для изучения магнитных свойств минералов. С отъездом в Москву эту работу пришлось бы прекратить. А в местном научно-исследовательском институте прибором заинтересовались.
Помогло «преимущественное право выбора». Все устроилось как нельзя лучше. Но закончилось неожиданной ссорой с Тоней. Это было непонятно и больно. В первый раз Юрий не мог понять жены.
Однако прошло и это. В институте Юрию сразу дали место младшего научного сотрудника. Условия для работы в лаборатории оказались превосходными. А вскоре у них с Тоней появилась и комната. Небольшая, неудобная, но своя, отдельная, в которой наконец-то они были по-настоящему вместе.
И это было так необычно и трогательно, видеть Тоню «у себя дома», уходить от нее по утрам на работу, знать, что вечером она снова встретит в дверях… Но вот времени по-прежнему не хватало. Прибор не ладился, и в институте начали уже поговаривать, не снять ли его с плана и не дать ли Юрию другую тему. А это означало конец всему, ради чего он остался здесь, чему решил посвятить свою жизнь.
И Юрий работал сверх всякой меры, даже ночью, когда жена уже спала, отчаявшись дождаться конца его «рабочего дня».
Сначала она его жалела. Потом стала сердиться. Наконец прямо заявила, что так жить нельзя. И он не мог не согласиться с этим, — но что станет с прибором?..
И он просил ее потерпеть, еще неделю, месяц… Однако неделя шла за неделей, месяц за месяцем, а он все так же сидел по вечерам над чертежами или щелкал логарифмической линейкой, или ходил из угла в угол по комнате и думал, думал…
В институте начали уже посмеиваться над Юрием. Тоня больше и слышать не хотела об этой «адской машине». Даже у Юрия начали появляться сомнения. Неужели все бросить, отказаться от своих замыслов? Но ведь прибор так нужен! И минералогам-практикам, и ученым, работающим над расшифровкой структур кристаллических решеток. А если сходить к Цагину? Или он тоже посмеется теперь над неудачами Юрия?
Но Цагин не только выслушал его, не только вник в идею прибора, но и помог самому Воронову увидеть ее по-новому. И Юрий снова, в двадцатый и в двадцать первый раз проверял расчеты. Снова чертил и перечерчивал схему прибора. Снова мерил шагами комнату, стараясь найти ошибку в конструкции. А время летело…