увидите. Да! И даже не пытайтесь меня отговорить, я уже все решил». — «Да ни от чего я вас не отговариваю, Уиллард». — «Увидите
завтра. Да! Увидите, каков хребет…» — «Я никого и ни от чего не отговариваю, но знаете, на мой взгляд, перелом хребта — не лучшее доказательство его наличия» — «Бесполезно меня переубеждать». — «А мужчиной с хребтом и стержнем я называю того, кто находит силы
жить ради и оплачивать жизнь своего сынишки, как бы тяжко ни приходилось…» — «Жаль, жаль, но впустую расходуете слова». — «…а
не умирает ради своего ребенка. Все это полная чушь, Уиллард, умереть за кого-то». — «Тщетное сотрясание воздуха, мистер Стэмпер». — «Умереть — любой дурак может, не так ли, Уиллард?… жить — оно поболе требует» — «Без толку, мистер Стэмпер, совершенно без толку. Я принял свое решение». — «Ну, тогда удачи, Уиллард…» — «Никому и нипочем меня не… Что?» — «Я сказал „Удачи“». — «Удачи? Удачи? Не верите, значит, что я это сделаю!» — «Ага… Да верю, кажется. Да, пожалуй, верю. Но я устал, соображаю туго, и пожелание удачи — лучшее, что я могу предложить». — «Лучшее, что можете предложить? Удачи? Человеку, который…» — «Господи всемогущий, Уиллард! А чего вы от меня хотите? Чтоб я страницу из Писания зачитал, или что? „Удачи“ — вполне подходящее напутствие в вашем случае, не хуже других. Лучше, чем „Счастливо поразвлечься“. Или — „В добрый путь“. Или — „Сладких снов“. Или простецкое „Пока!“ Давайте на том и сойдемся, Уиллард: удачи! Ну и на всякий случай — До свидания!.. Оки-доки?» — «Но я не…» — «Мне до смерти хочется спать, Уиллард. Потому, от всего сердца — удачи…» — «…недорассказал…» — «… и до свидания».
— Стэмпер! — В ушах Уилларда — короткие гудки. — Да погодите вы, пожалуйста… — Он стоит в будке, в окружении трех своих смутных отражений, вслушивается в электрический писк. Не так он все себе представлял, совсем не так. Думает, не перезвонить ли? Чтоб этот человек понял! Но знает, что от новой беседы толку не будет, потому что человек этот очевидно поверил его рассказу, хотя, может, и не понял всех мотивов. Да. Все признаки того, что поверил. Но ни единого — что обеспокоился; ни малейшего!
Уиллард кладет трубку на рожки. Телефон благодарит вежливым позвякиванием, глотая монетку в десять центов. Уиллард долго и отрешенно смотрит на телефон, без единой мысли в голове; покуда его дыхание не затуманивает картинки мира за стеклянными стенами и покуда не сводит икры и ступни.
Сев в машину, он заводит мотор и сворачивает на Неканикум-Стрит, выезжает на прибрежную трассу, ведет медленно сквозь круговерть дождя. Тот задор, что охватил его дома, почти иссяк. Предвкушение померкло, ночная удаль притупилась. Все из-за жестокого равнодушия этого человека. Как этот дьявол может не беспокоиться? Какое сердце надо иметь, чтоб даже и тени озабоченности не выказать? Какое