Но Братца Хэнка известие о смерти этого безжизненного существа ударило, будто пушечное ядро в живот: он согнулся вдвое, сбледнул с лица и внезапно закашлялся.
Джо мгновенно поставил диагноз: «Кость застряла! Кость в горле!» Вскочил со стула, пулей метнулся к Хэнку и хлопал его по спине, пока остальной консилиум размышлял над своими панацеями. Мнение старика было: «Брось ты его колотить, бога ради… ему прочихаться надо — и все пройдет!» — и он совал Хэнку под нос свой жевательный табак, будто один его аромат способен выдавить из больного благотворный чих. Хэнк отверг и Джо, и жестянку.
— Черт! — воскликнул он. — Да не хочу я ни кашлять, ни чихать! Я в порядке. Геморрой какой-то в спину вступил — но Джо уж насмерть его замордовал.
— Уверен, что в порядке? — спросила Вив. — И что значит «геморрой в спине»?
— Уверен, — он настаивал на превосходнейшем своем самочувствии и, к моему немалому разочарованию, пренебрег ответом на второй ее вопрос (Мне самому было бы прелюбопытно узнать, что есть «геморрой в спине».), а вместо этого поднялся из-за стола и протиснулся к холодильнику: — А что, баночки холодного пива в доме не найдется?
— Никакого пива не найдется, — покачал головой старик. — Ни пива, ни виски, ни вина, да и табачок у меня на исходе, черт возьми. Это если ты хотел действительно трагических вестей.
— А в чем дело? У нас же постоянный заказ у Стоукса?
— Наверно, ты не слышал, — сказала Джен. — Старый друг Генри мистер Стоукс нас вычеркнул. Отказал в доставке.
— Друг? Этот старый сморчок? Канадский волк — друг этому…
— Отказал в доставке? Как так?
— Он объяснил это тем, что мы далеко живем и по пути других заказчиков нет, слишком расточительно гонять к нам фургон, — растолковала Джен из-под своих прозрачных век. — Но настоящая причина в том, что…
Хэнк хлопнул дверцей холодильника.
— Угу! Настоящая причина в том, что… — Он взял с плиты часы и долго смотрел на них; даже дети оторвались от еды и испуганно переглядывались, как всегда переглядываются дети, когда взрослые ведут себя странно. Но Хэнк решил не углубляться в истинные причины: — Пойду-ка я наверх и начиню-ка я собой койку, — сказал он, положив часы на место.
— А как же эта тетенька, Тиля Биржа? — в полном шоке спросила Писклявочка, подняв брови. — Ты же никогда не пропускал тетю Биржу, Хэнк.
— Ну, сегодня придется дяденьке Доу Джонсу за меня перед ней отдуваться, Писклявочка.
Девчушка надула губки и еще выше задрала брови: ой, эти взрослые сегодня совсем-совсем странные какие-то.
Вив порывалась перехватить его на выходе из кухни и пощупать лоб, но Хэнк сказал, что ему нужно только чуточку нормального сна без телефонного трезвона, а не массаж головы, и, как был в ботинках, потопал по лестнице наверх. Вив глядела ему вслед, встревоженная и бессловесная.