Избранные письма разных лет (Иванов)

Опубликовано, как и остальные письма к А. Д. Скалдину: «Новый журнал». 2001, кн. 222, с. 53—100. Публикация Вадима Крейда и Зины Гимпелевич. Автограф: РГАЛИ, ф. 487, оп. 1, ед. хр. 52 (вместе с остальными письмами Г.И. и автографами стихотворений). Из сорока двух писем Г. И. мы публикуем только четыре. Писем Скалдина к Г. И. не сохранилось.

Алексей Дмитриевич Скалдин (1889—1943) — поэт, прозаик, начал печататься в те же годы, что Г.И., в тех же журналах («Gaudeamus», «Аполлон» и др.), где и познакомился с Г. И. В это время был учеником Вяч. Иванова, служил во 2-м Страховом обществе Петербурга. Посвятил Г. И. два стихотворения: «Я, приносящий, пред вами, великие боги, склоняюсь…» (1911) и «Стадо к полудню уснет, а мы собирать землянику…» (1912). Г. И. после сближения со Скалдиным в 1911—1914 гг. литературно с ним разошелся, но отношения сохранялись и позже. Скалдину посвящены два стихотворения Г. И.: «Осени пир…» (1911) и «Килипокорос» (1911). О Скалдине написан очерк «Невский проспект» (1928) и глава в «Петербургских зимах». А. Д. Скалдин после революции остался в России, несколько раз арестовывался, жил в ссылках и погиб в Карагандинском лагере.

Датируется по содержанию письма. В «Новом журнале» неверно датировано 1914 г.

Г. И. всюду именует Алексея Дмитриевича Скалдина на старинный лад — «Алексий Димитриевич».

Виктор Викторович Гофман (1884—1911) — поэт, покончил с собой 31 июля (13 авг.) 1911 г. в Париже.

В эти дни Кузмин был в Петербурге, где шла его оперетта «Забава дев».

Это единственный отрицательный отзыв Г. И. о стихах Блока. В «Антологии» книгоиздательства «Мусагет» (М., 1911) напечатан цикл Блока «Ночные часы»: «Вступление» («Когда, вступая в мир огромный…»), «Искуситель» («Ты в комнате один сидишь…»), «Посещение» («То не ели, не тонкие ели…»), «Исход» («Идут часы, и дни, и годы…»).

Стихотворение не печаталось и, видимо, утрачено, как утрачена вообще большая часть архива Скалдина.

Правильно «un peu» – «немного» (фр.)

Г. И. спрашивает о готовящейся книге стихов: А. Скалдин. «Стихотворения». СПб., 1912.

Сонет «Озеро» при жизни Г. И. не публиковался. В «Новом журнале» воспроизведен не совсем точно. О его восприятии Скалдиным и самим Г. И. см. письмо 2.

Опубликовано с огрехами: имеете с письмами 1; 3, 4. Автограф: РГАЛИ.

Датируется по содержанию письма. В «Новом журнале» неверно датировано 1912 г.

См. сонет «Озеро» в письме 1.

«Брошюра» со стихами Игоря Северянина «Ручьи в лилиях» вышла в конце июля 1911 г. В ней впервые было употреблено слово «эгофутуризм» как подзаголовок стихотворения «Рядовые люди»,

В «Письмах о русской поэзии» Гумилев писал: «„.интереснее всех, пожалуй, Игорь Северянин: он больше всех дерзает. Конечно, 9/10 его творчества нельзя воспринять иначе, как желание скандала или как ни с чем не сравнимую жалкую наивность» («Аполлон» 1911. №3, с. 76).

Г. И. официально отчислен из 2-го кадетского корпуса в октябре 1911 г.

Опубликовано; вместе с письмами 1, 2, 4. Автограф: РГАЛИ.

Образование в кадетских корпусах было семилетнее. Г. И. оставил корпус в 5-м классе, отдав ему как второгодник не пять, а шесть лет,

Жанлис (Genlis). рожд. графиня Мадлен Фелисите Дюкре де Сент-Обен (1746—1830) – французская писательница, автор романом и из жизни светского общества. Роман «Герцогиня де Ла Вальер» вышил и 1804 г. и тут же был переведен на русский. В 1803 г. «одобрен» «цензурным комитетом» быть не мог.

«Вольноопределяющийся – добровольно вступивший на военную службу после получении среднего или высшего образования; «кондуктор» – унтер-офицерское воинское звание, присваиваемое и армии и на флоте после сдачи соответствующих экзаменов.

Среди близких и в домашнем кругу Г. И. звали «Юрой» и «Юрочкой».

Опубликовано: вместе с письмами 1, 2, 3. Автограф: РГАЛИ.

Скалдин, первоначально примкнувший к «Цеху поэтов», в марте 1913 г. вошел в «Общество поэтов», отчасти им же и созданное — вместе с Н. В. Недоброво и Е. Г. Лисенковым — в противовес «Цеху».

Василий Васильевич Гиппиус (1890—1942) — поэт, переводчик, литературовед. Рецензия Г. И. на его поэму «Волшебница» напечатана в газете «День» (СПб., 1913, 30 окт.). Неопубликованная открытка Г. И. к Гиппиусу от 12 февр. 1913 г. хранится в ИРЛИ (ф. 47, оп. 3, № 27). Из нее следует, что вместе с Гиппиусом, учившимся на историко-филологическом факультете Петербургского университета, Г. И. посещал лекции (как вольнослушатель).

Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, рожд. Пиленко, в монашестве мать Мария (1891—1945) — поэт, прозаик, публицист, член «Цеха поэтов», с 1920 г. в эмиграции, активно участвовала в работе христианских организаций, погибла в немецком концлагере Равенсбрюк. Первый стихотворный сборник — «Скифские черенки» (СПб., 1912).

Владимир Иванович Нарбут (1888—1938) — поэт, прозаик, руководил отделом поэзии в «Gaudeamus», где в 1911 г. Г. И. с ним и познакомился. Входил в «Цех поэтов». Один из шести признанных Гумилевым акмеистов. После выхода в свет его сборника «Аллилуйя» ему грозило судебное преследование, и вскоре после публикуемого письма (в окт. 1912 г.) он уезжает с этнографической экспедицией на пять месяцев в Африку. В 1913 г. ненадолго становится главным редактором петербургского «Нового журнала для всех». С 1914 г. живет преимущественно в Черниговской губ., с 1922 г. — в Москве, с 1927 г. — один из руководителей ВАПП, редактор журналов «30 дней» и «Вокруг света», основатель издательства «Земля и фабрика». В 1936 г. арестован и вскоре расстрелян. Нарбуту посвящена одна из глав «Петербургских зим».

См. письмо 9.

Мария Людвиговна Моравская (1889—1947) – поэт, прозаик, публицист, критик, участница «Цеха поэтов». Ей первоначально было посвящено стихотворение Г. И. «Актерка» (1913), и с памятью о ней связано стихотворение «Как тридцать лет тому назад…» (1954). Г. И. положительно оценил в «Аполлоне» ее детскую книгу «Апельсинные корки» (1915, № 3), но там же с раздражением отозвался о ее публицистике (1916, № 1). В 1917 г. Моравская уехала в Японию, а затем в США, где публиковала в периодике рассказы на английском

«Дон Жуан в Египте» — эта «одноактная пьеса в стихах» была поставлена в 1913 г. в петербургском Троицком театре миниатюр, но успеха не имела.

Вошло в сборник Скалдина «Стихотворения» (СПб., 1912).

Автограф сохранился в письме Скалдина к А. Н. Чеботаревской от 17 авг. 1912 г. Опубликовано Т. С. Царьковой: А. Д. Скалдин. «Стихи. Проза. Статьи. Материалы к биографии». СПб., 2004, с. 96.

Все примеры из стихотворения «Я ухожу и вижу вновь…».

Утрачено.

Утрачено.

Яков Петрович Полонский (1819—1898) — поэт. Характерно неприятие семнадцатилетним Г. И., уже причислившим себя к создателям «нового искусства», поэта «старой школы». См. наст, издание, с. 52—53.

В архиве Скалдина (РГАЛИ) сохранилось 38 стихотворений Г. И. Половина из них при жизни Г. И. не публиковалась.

Кузмин в начале сент. 1912 г. был у Всеволода Князева в Риге.

Опубликовано: «Шестые чувства (неопубликованное письмо Георгия Иванова Александру Блоку)». Публ., вступит, заметка и примеч. Андрея Арьева /V «Арион». 1999, № 2, с. 92—96. Автограф: РГАЛИ, ф. 55, оп. 2, ед. хр 34 (6 писем и записок плюс макет титульного листа «Горницы» с имскршпххм: «Александру Александровичу Блоку с любовью и преданностью. Георгий Иванов). Судя по началу этого письма и письму 1, были и еще какие-то письма Г. И. к Блоку. На письме Г. И. сверху помета рукой Блока: «Пис<ал> и 25 р. послал 9 IX 1912». В ответ 14 сент. Г. И. пишет.

«Благодарю Вас, Александр Александрович, я получил и письмо и деньги. Я нездоров сейчас; как только поправлюсь — уеду в Петербург. Тогда я сообщу Вам свой петербургский адрес.

Жму Вашу руку

Георгий Иванов».

Ни одного письма Блока к Г. И. не сохранилось. Г. И. в статье «Блок и Гумилев» написал о них так: «Письма были длинные. О чем Блок мне писал? О том же, что в личных встречах, о том же, что в своих стихах. О смысле жизни, о тайне любви, о звездах, несущихся в бесконечном пространстве… Всегда туманно, всегда обворожительно…» («Возрождение». 1949, № 6, с. 117).

Первый раз Г. И. был у Блока с Георгием Чулковым. Дата этого посещения точно не установлена. Сам Г. И. в поздних воспоминаниях укалывал то осень 1909 г., то осень 1910-го. Скорее всего он познакомился с Блоком еще позже — весной или осенью 1911 г. О «второй» встрече 18 ноября 1911г. есть цитированная в наст, издании запись в дневнике Блока.

Никакого места в Петербурге Г. И. не получил и не слишком стремился подучить: жил на правах «свободного художника», всецело отдавшись литературным занятиям.

Г. И. оставался должен Блоку еще два года спустя. Больше того, в начале марта 1914 г. он обращается к нему с новой просьбой: см. письмо 7.

Сохранилась недатированная записка Г. И. к Блоку с просьбой

«Дорогой Александр Александрович.

Мне очень неприятно тревожить Вас, и лишь затруднительное положение заставляет меня к Вам обратиться. Если можете, дайте мне до 1 июля 20 рублей. Очень они мне нужны.

Я не захожу к Вам. т. к. слышал, что Вы не расположены в настоящее время принимать кого бы то ни было.

Жму Вашу руку

Георгий Иванов».

Таким образом к осени 1912 г. Г. И. виделся с Блоком не два раза, как он пишет в начале письма, а минимум три: первый с Чулковым, второй — 18 ноября 1911 г. и третий весной 1912-го, Слова «два раза в жизни», очевидно, риторический оборот.

Наталия Владимировна, в замужестве Мышевская, старшая сестра Г. И. В ее цитированном письме к В. Я. Брюсову от 5 авг. 1912 г. (см. наст, издание, с. 31) сказанное подтверждается:

«Многоуважаемый Валерий Яковлевич,

Хочу попробовать поискать работы в редакции «Русская Мысль», которая переводится в Петербург. Я умею держать корректуру и в течение семи лет работала в газете, компилируя литературные произведения новых писателей. Вам, быть может, лично нужна внимательная корректорша или секретарь, который приводил бы в порядок Вашу корреспонденцию, ваши статьи и т. п. Я с большим удовольствием работала бы именно у Вас. Дело в том, что служба моего мужа меня вполне обеспечивает в материальном отношении, но мне больно сидеть без дела и вести чисто растительную жизнь. Я люблю литературу и считала бы за счастье иметь какое-либо к ней отношение <…>. Второе обстоятельство меня заставляет непременно искать работу. Но об этом, будьте добры, не говорите в Петербурге…» Дальше сестра Г. И. пишет, что обязала себя помогать брату.

Опубликовано: Н. С. Гумилев. «Неизданное и несобранное». Сост., ред.. коммент. М. Баскер и Ш. Греем. Paris, 1986. Автограф: РГАЛИ, ф. 147. оп. 1. ед. хр. 48. л. 1 Всего известно два письма и две записки Г. И. к Гумилеву, все опубликованы.

Письмо Г. И. в «Аполлоне» (1913, № 6, с. 91—92) напечатано:

«М. Г. г. Редактор.

Несмотря на печатное мое заявление о выходе моем из кружка «Ego», несмотря на сделанные мною соответственные уведомления об этом в редакции футуристических газет, имя мое продолжает печататься в списках сотрудников Издательства „Петербургский Глашатай" и „Нижегородец". Ясно, что в лице редакторов названных изданий я имею дело с людьми, лишенными представлений о простой литературной пристойности, и, значит, повторять свои заявления им — бесполезно. Но я считаю необходимым довести до общего сведения о моей полной непричастности к скандальной и позорной деятельности перечисленных издательств.

Примите и пр.

Георгий Иванов».

Г. И., очевидно, говорит об эгофутуристах, литературной группе во главе с Игорем Северяниным, возникшей в октябре 1911 г. Внутри эгофутуризма Северянин, Константин Олимпов, Грааль Арельский и Т. И. создали кружок «Ego». Но уже в первом альманахе эгофутуристов «Оранжевая урна», вышедшем в мае 1912 г., имени Г. И. нет.

Программа эгофутуристов, именованная ими «Академией эгопоэзии», явилась в свет 13 янв. 1912 г. в виде листовки — в день знакомства Г. И. с Гумилевым. Северянин тоже отказался от эгофутуризма — в ноябре 1912 г. Во главе движения становятся близкий к «Нижегородцу» И. В. Игнатьев (Ивей), Василиск Гнедов и др., выступая в своих изданиях с дерзкими выпадами против соседствующих литературных групп.

Т. е. листовка «Академии эгопоэзми» с подзаголовком «Вселенский Эгофутуризм».

Листовка подписана «ректориатом»: «Игорь-Северянин. Константин Олимпов (К. К. Фофанов). Георгий Иванов. Грааль-Арельский» (первоначально и Игорь Северянин и Грааль Арельский писали свои псевдонимы через дефис).

Опубликовано: вместе с письмом 5. Автограф: РГАЛИ. На письме рукой Блока: «Получ. 2 марта 1914».

Просимые 15 руб. Г. И. были даны, о чем есть помета Блока от 5 марта 1914 г. в его записной книжке (Александр Блок. «Записные книжки». М., 1965, с. 211).

Долг скорее всего был отдан в срок: в апрельском номере журнала «Аргус» за 1914 г. (№ 16) «повесть» Г. И. «Приключение по дороге в Бомбей» напечатана — первое его опубликованное прозаическое сочинение. Посылая корректуру Блоку, девятнадцатилетний Г. И., надо полагать, больше хотел этим достижением похвастаться, чем дать гарантию своевременной уплаты долга.

Публикуется впервые. Автограф: РГАЛИ.

Блок 5 марта 1914 г. записал среди прочего: «Георгий Иванов заходил за 15-ю рублями утром. Сидел с часок».

Публикуется впервые. Автограф: Государственный литературный музей (Москва).

Михаил Александрович Зенкевич (1891—1973) — поэт, переводчик, член «Цеха поэтов», один из шести признанных Гумилевым акмеистов. Его сборник «Дикая порфира» (СПб., 1912) — одно и: первых изданий «Цеха поэтов». После революции и гражданской войны занимался преимущественно переводами, жил и умер в Москве

2-й «Цех поэтов» существовал с сентября 1916 г. по март 1917 г. организованный Адамовичем и Г. И. для продолжения дела 1-го< «Цеха поэтов». Гумилев отнесся к его созданию скептически, написав Ахматовой 1 окт. 1916 г.: «Адамович с Г. Ивановым решили уст роить новый цех, пригласили меня. Первое заседание провалилось второе едва ли будет». Тем не менее заседания 2-го «Цеха» проводились, и прекратились они, очевидно, в связи с начавшейся революцией. Возможно, отдельные собрания проводились вплоть до зимы 1917—1918 гг. Публичным местом встреч 2-го «Цеха» стало сменившее «Бродячую собаку» кабаре «Привал комедиантов».

Зенкевич собрания 2-го «Цеха» посещал, председательствовал на них чаще всего Кузмин, Гумилев и Мандельштам бывали, Ахматова и Лозинский скорее всего нет.

В. В. Гиппиус — см. примеч. 24. К 1916 г. Гиппиус о собственно поэтической деятельности отошел, занявшись изучением истории русской литературы.

Сергей Гедройц, наст, имя Вера Игнатьевна Гедройц (1876—1932) – поэт, прозаик, член 1-го «Цеха поэтов», как врач участвовала в войне, был ранена, так что ее литературные занятия отошли в 1916 г. на второй план

Грааль Арельский, наст, имя и фамилия Стефан Стефанович Петров (1888 или 1889—1937) — поэт, прозаик, недолгий соратник Г. И по эгофутуризму и 1-му «Цеху поэтов», затем проповедник «сциентизма», далеко отошедший от «цеховой» школы. После 1917 г. не сколько раз арестовывался за связь с эсерами, в 1935 г. получил 10 лет умер в лагере.

Николай Александрович Бруни (1891—1938) — поэт, прозаик, участник 1-го «Цеха поэтов», заседания которого иногда проходили у него на квартире. Стихи Бруни его товарищи по «Цеху поэтов» ценили невысоко, а сам он в 1914 г. ушел добровольцем на фронт, в 1916 г. окончил Школу авиаторов, отличился в боях, стал полным Георгиевским кавалером. В конце 1920-х — начале 1930-х вернулся в авиацию, работал в авиаконструкторском бюро. В 1934 г. арестован, умер в лагере.

См. примеч. 26.

Всего состоялось минимум семь заседаний 2-го «Цеха», часть из них на квартире Г. И. У Адамовича проходило первое собрание, на которое не явились не только Ахматова и Лозинский, но и Гумилев. Адамович в 1959 г. вспоминал, что ко 2-му «Цеху» Гумилев «имел отношение только случайное».

Опубликовано: Георгий Иванов. «Арзамас». Подгот. текста и послесл. А. Г. Меца // «Звезда». 2001, № 11, с. 152. Автограф: РГАЛИ, ф. 232, оп. 2, ед. хр. 215, л. 3.

Михаил Алексеевич Кузмин (1872—1936) — поэт, прозаик, драматург. Его стихи и жизненная позиция сильно воздействовали на юного Г. И., первые литературные шаги которого сделаны под знаменем и знаком Кузмина, что признавал и сам поэт: «Кузмин — учитель моей юности» (письмо к В. Ф. Маркову от 24 марта 1956 г.).

Вслед за 2-м «Цехом поэтов» Г. И. с Адамовичем в 1918 г. пытаются возобновить «цехового» типа структуру — ровно через сто лет после прекращения деятельности литературного кружка пушкинского времени «Арзамас». Дата рождения нового «Арзамаса» — 15 февр. 1918 г. Известен устроенный «Арзамасом» литературный вечер в Тенишевском училище 13 мая 1918 г., на котором Блок выступал вместе с Гумилевым, а жена Блока впервые прочла со сцены «Двенадцать». В целом же «Арзамас» был обществом вполне «эфемерным», как отозвался о нем позже Адамович. «Арзамасу» посвящен очерк Г. И., опубликованный в парижских «Последних новостях» (1926,31 окт.). См. также очерк А. Г. Меца «Как сделан „Арзамас" Георгия Иванова» в его книге «Осип Мандельштам и его время» (СПб., 2005, с. 153—177).

Публикуется впервые. Автограф: РГАЛИ. На письме рукой Блока: «Приносил 7 III 1919, причем „растянулся на моем дворе"».

О каком Союзе Писателей идет речь, не совсем ясно. Возможно, о Всероссийском союзе писателей, членом которого Г. И., кажется, не был.

Георгий Иванов. «Горница: Стихи 1910 — 1918 годов».Первое издание «Горницы» (СПб., 1914) Г. И. решает заменить новым, в котором предполагалось дать что-то вроде итогового собрания «избранной лирики». Проект не удался, но через три года нечто подобное было осуществлено изданием «Лампады» (1922).

«Памятник Славы» (Пг., 1915).

Опубликовано: А. Ю. Арьев. «Сосновое — Жуан-ле-Пен» // «Славянские чтения VI». Даугавпилс, 2008, с. 167—181. Автограф: LRA MS 1066/3021.

О взаимоотношениях Г. И. с Буниным в 1929 г. есть свидетельства с обеих сторон. Рождество и новогодние дни в тот год Г. И. с Одоевцевой проводили в Ницце, неподалеку от Грасса (Grasse). (января Г. И. решил навестить Буниных. «…День обещал быть тоскливым, нудным, — записывает в дневнике В. Н. Бунина. — И вдруг Георгий Иванов. Приходу его были рады, ведь давно не видели знакомых. Они завтра уезжают. <…> Поболтать было приятно. <…> Он завидует нашей жизни, но она (Одоевцева. — А. А.) не может жить иначе, кроме Парижа» («Устами Буниных: Дневники»: В 3 т. Frankfurt am Main, 1982, т. 2, с. 195). Одоевцева, чуть смещая даты, относит этот визит к предшествующему дню — отпевания великого князя Николая Николаевича в Антибе, на котором присутствовал Бунин: «Георгий Иванов, видя, что приехал не вовремя, хотел поскорее покинуть Грасс. Но Вера Николаевна и Галина Кузнецова обе наперерыв стали его упрашивать дождаться возвращения Бунина.

– Он, наверное, будет страшно расстроен и подавлен. Вы развлечете его, расскажете ему парижские новости и сплетни. Останьтесь, пожалуйста. Останьтесь» (Одоевцева. «На берегах Сены». М., 244).

По этому парижскому адресу (напротив особняка Клемансо) Пасси, районе обитания многих русских эмигрантов, Г. И. с Одоевцевой жили с 1928 по 1931 г. Письмо адресовано в Грасс, где Бунины обосновались в 1923 г. и — чередуя Приморские Альпы с Парижем прожили на разных виллах до конца войны, т. е. до 1945 г. В 1929 г они жили в Грассе на вилле «Бельведер» («Belvedere»).

В понедельник 21 июня был Троицын день, Пятидесятница (Pentecote, в католической Франции — выходной).

И. А. Бунин. «Избранные стихи». 1900—1925. Париж, 1929. Г. Н. Кузнецова 7 мая 1929 г. записывает: «За обедом пили Асти по случаю выхода книги И. А. Он ласков, весел, хотя еще слаб» (Галина Кузнецова. «Грасский дневник». М., 1995, с. 104). См. примеч. 74.

Илья Николаевич Коварский (1880—1962) — врач, общественный деятель эсеровского толка, основатель издательства «Родник» в Париже (при «Современных записках»).

«Москва» — издательство и книжный магазин на Rue de la Source в Париже.

В конце апреля Бунины уехали из Парижа в Грасс через Биарриц. По дороге Бунин заболел ангиной.

В Париже было два кафе «Ротонда» («Rotonde»), в которых собирались русские эмигранты — более известное на Монпарнасе и второе на ул. Мюэтт (12, chaussee de la Muette).

В апреле — мае 1929 г. в Англии вспыхнула эпидемия оспы, французы стали требовать от англичан при въезде удостоверения о прививке, по сему случаю разразилась бурная газетная полемика с обеих сторон.

20 мая 1929 г. в «Зеленой лампе» у Мережковских проводилась беседа «О любви».

Вера Николаевна Муромцева-Бунина (1881—1961) — жена Бунина.

Галина Николаевна Кузнецова (1900—1976) — писательница, долгие годы жила во Франции (в Грассе) вместе с Буниными.

«Избранные стихи» через Г. И. были Адамовичу переданы, но отзыва на них тот не написал, изящно отговорившись в письме к Бунину от 30 июня 1929 г.: «Мне очень жаль, что Вы, по-видимому, не хотите, чтобы я о ней (т. е. о книге. — А. А.) писал» (И. А. Бунин. «Новые материалы». Вып. I. М., 2004, с. 16).

Опубликовано: Юрий Абызов, Борис Равдин, Лазарь Флейшман. «Русская печать в Риге: из истории газеты Сегодня 1930-х годов». Кн. II. Stanford, 1997, с. 142—143. Автограф: LWA, ф. 3283, on. I ед. хр. 2, л.212. Печатается по публикации в «Русской печати…».

Михаил Семенович Мильруд (1883—1941?) — журналист, редактор, с 1924 г. жил в Риге, с 1936 г. главный редактор ежедневной рижской газета «Сегодня» (1919—1940), в которой Г. И. регулярно (с 1925 по 1937 г.) печатал очерки и воспоминания (но не стихи). М. С. Мильруд был арестован 15 марта 1941 г. в Риге сотрудниками НКВД и погиб в

14 марта 1931 г. Мильруд, благодаря за присланные ему Г. И. «Розы», напоминал ему о желании читателей и сотрудников газеты чаще видеть его и Одоевцевой имя на страницах «Сегодня». Обращение возымело действие: к 1931 — 1933 гг. относится большая часть публикаций Г. И. в рижской газете.

«Последние новости» (1920—1940) — главная ежедневная газета первой волны русской эмиграции. Выходила под редакцией П. Н. Милюкова. Г. И. сотрудничал в ней с 1926 г.

В ближайших номерах «Сегодня» появились: «Маринетти и Линдер (Из петербургских воспоминаний)» (1931, N° 95, 5 апр.) и «Эртелев переулок (Из петербургских воспоминаний)» (1931, № 115, 26 апр.).

В № 92 за 2 апр. 1931 г. напечатан не рассказ Одоевцевой, а отрывок «Жак и Мария (из нового романа)». В этом же году в «Сегодня» опубликован ее рассказ «Фея Левкой» (1931, № 204, 26 июля).

На письме резолюция Мильруда: «Авансом 1000 франков. 28. III. 31. М. М.» (указано Б. Н. Равдиным).

Опубликовано: «Переписка Георгия Иванова». Публикация Веры Крейд и Вадима Крейда // «Новый журнал». 1996, кн. 203—204, с. 134— 135 Автограф: CUBA. Печатается по публикации в «Новом журнале».

Аминад Петрович (Аминодав Пейсахович) Шполянский, лит. псевдоним Дон-Аминад о (1888—1957) — поэт-сатирик, журналист, мемуарист, в 1920 г. эмигрировал, жил в Париже, сотрудничал во многих эмигрантских изданиях, начиная с «Последних новостей», выпустил несколько стихотворных сборников, сборник рассказов и книгу воспоминаний «Поезд на третьем пути».

Под «деревней» Г. И., очевидно, подразумевает Ригу и Рижское взморье, куда ездил с Одоевцевой в июле — авг. 1931 г.

Скорее всего Ираида (не Ирина) Густавовна Одоевцева.

В парижском «Сатириконе» Г. И. напечатал в 1931 г. фельетоны «Непрофессиональная юмористика» (№ 12) и «На Луначарской улице» (№ 17).

Доклад «Шестое чувство» (о символизме и судьбах поэзии) сделан Г. И. на собрании литературного общества «Зеленая лампа» в Париже 21 марта 1930 г.

Т.е. над недавно вышедшим сборником стихов Г. И. «Розы».

Приходящая домработница (фр.).

Опубликовано: Борис Равдин. «Об авторе „Романа с кокаином"» // «Даугава». 1992, № 2, с. 171—174. Автограф: LWA, ф. 3283, on. 1, ед. хр. 16 л. 211. Печатается по публикации в «Даугаве».

Парижский адрес квартиры, где в 1934—1935 гг. жили Г. И. с Одоевцевой.

Марк Лазаревич Леви (Levit; 1898—1973) — прозаик, до 1925 г. жил в Москве, затем в Германии, с начала 1930-х в Стамбуле, работал переводчиком, занимался книжной торговлей, печатался с 1934 г. под псевдонимом М. Агеев (рассказ «Паршивый народ» в парижском журнале «Встречи», № 4). В «Числах» (1934, № 10) напечатал «Повесть с кокаином», первую часть вышедшего через два года «Романа с кокаином» (Париж, 1936). В 1939 г. обратился с просьбой о возвращении в СССР, в 1942 г. выслан из Турции, жил и умер в Ереване, преподавал в университете немецкий. Вокруг имени и судьбы автора «Романа с кокаином» ходило и ходит масса слухов, вплоть до того, что и «Роман с кокаином» написал не он, а… В. В. Набоков: неосновательная версия, несколько лет отстаивавшаяся Н. А. Струве. Даже его отчество в разных источниках пишут по-разному: кроме «Лазаревич», еще и «Людвигович» и «Абрамович». И фамилию тоже: «Левит» и «Леви». В приложенном к письму Г. И. письме Леви из Стамбула на имя Адамовича говорится: «…Несколько времени назад здесь запретили „Посл<едние> Новости", и т. к. без газеты прожить трудно, а расходится здесь примерно до 500 экз. в день, то местные газетчики обратились к рижской „Сегодня" с просьбой присылки газеты и ее здесь на Турцию представительства. Я хочу просить Вас — устроить, если возможно, представительство этой газеты для меня. Думаю, что дело это будет даже в интересах газ. „Сегодня" — местные газетчики — прожженные воры и будут газетку надувать как миленькую…»

Просьба Г. И. и самого Леви удовлетворена не была, т. к., по словам Мильруда, в Стамбуле представительство газеты было уже поручено другому лицу. Не был опубликован и в самой газете «Сегодня» рассказ Агеева, присланный в то же время, что и публикуемое письмо Г. И. Хотя и «Повесть с кокаином» и «Роман с кокаином» были в «Сегодня» благожелательно отрецензированы П. Пильским (1934, № 190,12 июля; 1936, № 341,10 дек.).

Опубликовано: «Ничья» (Письмо и открытка Георгия Иванова Владиславу Ходасевичу). Публ. и вступит, заметка А. Ю. Арьева // «Зарубежная Россия. 1917-1939». Кн. 2. СПб., 2003, с. 277-280. Ав­тограф: BL. Gen Mss 182. Box 56, Folder 1297. Владислав Фелицианович Ходасевич (1886—1939) — поэт, прозаик, критик. Жил в Москве, в 1920 г. переехал в Петроград. 30 июня 1922 г. Ходасевич с Ниной Берберовой приехали в Берлин из Советской России. В тот же день поэт начал вести поденные записи с перечислением мест, в которых побывал, и именами людей, которых встретил. Записи велись до самой смерти. Самим автором они шутливо именованы «Камер-фурьерским журналом». Имя Г. И. появляется в нем 30 сент. 1922 г. В этот день или днем-другим раньше он тоже очутился в Берлине. Довольно часто упоминаемое имя Г. И. исчезает из «Камер-фурьерского журнала» 8 марта 1928 г. — на целых 6 лет. 8 марта 1928 г. Г. И. опубликовал в «Последних новостях» статью с коварным названием «В защиту Ходасевича». О начавшейся вслед за ней между двумя поэтами литературной войне см. в наст, издании (с. 109—110). 3 февраля 1934 г. в Париже на вечере памяти Андрея Белого общий знакомый обоих поэтов, прозаик и литературный критик Юрий Фельзен, мирит их — в присутствии Алданова, Вейдле, Берберовой, Цветаевой, Ларионова и других известных представителей русской художественной диаспоры. В тот же день имя Г. И. восстанавливается в «Камер-фурьерском журнале» и потом уже не исчезает до года смерти Ходасевича. Частным образом Г. И. писал о Ходасевиче так: «Да, считаю Ходасевича очень замечательным поэтом. Ему повредил, под конец жизни, успех — он стал распространяться в длину и заноситься в реторику (так у Г. И. — А. А.) изнутри. <…> Он был до (включая, конечно) «Путем зерна» удивительнейшим явлением, по-моему, недалеко от Боратынского, и потом вдруг свихнулся в „Европейскую ночь" (уж и само название разит ходулями и самолюбованием). Я очень грешен перед Ходасевичем — мы с ним литературно „враждовали"» (письмо к В. Ф. Маркову в марте 1956 г.).

Переписывались ли когда-нибудь оба поэта — неизвестно. Единственное, что нам удалось разыскать, это письмо и открытку (см. письмо 17) Г. И., не обязательно требующие ответа. Оба текста посланы из Парижа в Париж.

Об этих «литературных четвергах» у Ивановых практически ничего не известно.

В кафе «Le Murat» (83, rue d'Auteuil, Paris XVI) Ходасевич бывал регулярно с начала 1930-х, часто играл там в бридж. С Г. И. он виделся в «Мюрате» перед этим письмом в воскресенье, 22 дек. 1935 г.

Какая-то бытовавшая в среде русских эмигрантов шутка: по-французски «грибы» («champignon») звучат сходно с «шампанским» («champagne»). Г. И., очевидно, хочет сказать, что много выпил («сухого шампанского»).

На следующем «литературном четверге» — 2 января 1936 г. — Ходасевич у Г. И. был вместе с Фельзеном и несколькими другими литераторами. Ольга Борисовна Марголина (1890—1941), последняя жена Ходасевича, на вечере не появилась. На ивановских, не носивших регулярного характера «четвергах» присутствие Ходасевича зафиксировано в его «Камер-фурьерском журнале» еще только однажды — 16 апреля 1936 г. Много чаще они встречались в «Мюрате» и на литературных собраниях. Приходил и Г. И. к Ходасевичу. Но не домой, а на его выступления, например 14 ноября 1936 г. — послушать его воспоминания о скончавшемся М. Горьком.

Опубликовано: вместе с письмом 16. Автограф: BL. После составивших Г. И. в эмиграции славу «Роз» у него нако­нец выходит новая книга стихов «Отплытие на остров Цитеру»,

которую он дарит Ходасевичу со следующей надписью: «Дорогому Владиславу Фелициановичу Ходасевичу от искренне преданного Г. И.» (собрание Дэвида Бетеа). Ходасевич тут же, 28 мая 1937 г., откликается на нее в газете «Возрождение».

Рецензию к числу панегирических не отнесешь, и говорится в ней ровным счетом то, что сам Г. И. писал о Ходасевиче в ядовитой статье «К юбилею В. Ф. Ходасевича» в «Числах». Вот, например, суждение Г. И. J930 г. об изначальных «чертах дарования» юбиляра: «Черты эти прежде всего выражаются в умении перенять структуру, тон, интонацию чужой, более мощной поэзии, но перенять с таким тонким искусством, что заимствование почти приобретает вес первоисточника и почти заставляет нас забывать о том, что оно светится не своим, а отраженным светом. Этот редкий, особенно в русской поэзии, дар свойственен В. Ходасевичу в высшей мере, и, как справедливо отметил Андрей Белый в статье, положившей начало нынешней известности Ходасевича, его творчество напоминает „тетрадку еще не напечатанных стихов Баратынского или Тютчева"».

Посмотрим теперь, какие слова находит Ходасевич для характери­стики особенностей творческого метода автора «Отплытия…»: «Характерны для Георгия Иванова заимствования у других авторов, а в особенности — самый метод заимствований. <…> В общем же у читателя создается впечатление, что он все время из одной знакомой атмосферы попадает в другую, в третью, чтобы затем вернуться в первую и т. д.» (см. наст, издание, с. 243—244). По Ходасевичу, книга Г. И., прямо скажем, та же самая «тетрадка еще не напечатанных стихов». Чужих. Казалось бы, новой литературной войны не миновать. «Неподдельное удовольствие» Ходасевич Георгию Иванову, видимо, все-таки доставил — сам став на путь заимствования. Тем самым он подтвердил достоинство литературного метода своего оппонента, удостоверив, что ядовитые стрелы тот рассылал не напрасно. Давнюю полемику Ходасевич превратил в игру. Но лишь отчасти: склонностью в любых ситуациях мыслить о вещах нелицеприятно он не поступился и здесь.

Опубликовано: «Письмо из Риги». Публ., вступит, замена и примеч. А. Ю. Арьева // «Славянские чтения III». Даугавпилс; Резекне, 2003, с. 222—227. Автограф: ИРЛИ. Архив П. М. Бицилли.

Письмо написано в Риге, куда Г. И. с Одоевцевой уехали из Парижа вскоре после выхода «Оплытия на остров Цитеру», предварительно распорядившись послать сборник из Берлина живущему в Софии ученому-медиевисту, человеку разносторонних знаний и интересов, много и с удовольствием сотрудничавшему в «Звене», где начиналась парижская литературная деятельность Г. И., в «Числах», в «Современных записках». В последнем журнале Петр Михайлович Бицилли (1879—1953) был едва ли не основным рецензентом.

Публикуемое письмо — единственное на сегодняшний день свидетельство их знакомства. Встречались ли они в дальнейшем, переписывались ли — неясно. Других писем поэта или писем к нему Бицилли пока не обнаружено.

«Лестные обмолвки» о Г. И. содержатся в посвященной исследованию русского хорея статье Бицилли «Пляска смерти», напечатанной в редактируемом Адамовичем и М. Л. Кантором парижском журнале «Встречи» (1934, № 4). См. наст, издание, с. 124, 126.

«Современные записки».

Вадим Викторович Руднёв (1879—1940) — член ЦК партии эсеров, с 1919 г. в эмиграции, один из основателей, соредактор, а с 1936 г. секретарь редакции «Современных записок».

Константин Васильевич Мочульский (1892—1948) — литературовед и критик, с 1920 г. в эмиграции, преподаватель Сорбонны, постоянный автор «Современных записок», в которых не то чтобы «очень лестно», скорее корректно писал о Г. И. в статье «Классицизм в современной русской поэзии» (1922, № 11) и в рецензии на «Розы» (1931, № 46). Почти наверняка последняя рецензия и послужила поводом для грубой аттестации Г. И. Рассуждая о свойствах настоящей поэзии, Мочульский пишет: «…каждое новое стихотворение рождается чудом из ничего». И тут же приводит пример: «В глубине, на самом дне сознанья…» (с. 501—502). То есть привлекает внимание к стихотворению, полностью и скандально возникшему из чужого текста . Ну как тут было автору не взорваться!

Михаил Осипович Цетлин (1882—1945) — поэт (псевд. Амари), прозаик, издатель, журналист, Россию покинул в 1910 г., в 1917—1919 гг. возвратился, чтобы затем окончательно эмигрировать. Редактор отдела поэзии «Современных записок», в которых стихи Г. И. печатались регулярно.

Бицилли опубликовал в «Современных записках» на «Отплытие на остров Цитеру» только рецензию (1937, № 64), но ничуть не менее содержательную, чем отклики Адамовича и Ходасевича (см. наст, издание, с. 245).

В мае 1937 г. в Париже открылась Международная выставка искусств, ремесел и наук, включавшая в себя 240 павильонов 42 стран и широко освещавшаяся в прессе.

Александр Баттенберг (Battenberg, 1857—1893) — немецкий принц, в войне 1877—1878 гг. участвовал на русской стороне, затем правитель Болгарии (1879—1886), при котором на службе состояли и русские офицеры. Отец Г. И. во время войны имел чин поручика, 19 августа 1877 г. ранен под Плевной. Брат Владимир стал военным, сестра Наталия вышла замуж за морского инженера.

Иван Лукьянович Солоневич (1891—1953) — публицист, по образованию юрист, участник Белого движения, жил в СССР и даже был в 1928—1930 гг. заместителем председателя Всесоюзного бюро физической культуры. В 1933 г. арестован при переходе границы, в августе 1934 г. бежал с сыном через Финляндию, жил в 1935 г. в Париже, с 1936 г. — в Болгарии, издавал газету «Голос России», в 1938 г. переехал в Берлин, издавал там «Нашу газету», с 1941 г. находился под надзором гестапо, с 1947 г. издавал в Аргентине газету «Наша страна». Один из авторов «Современных записок».

Марк Вениаминович Вишняк (1883—1976) — общественно-политический деятель, эсер, по образованию юрист, в 1917 г. член исполкома Всероссийского совета крестьянских депутатов, с 1919 г. в эмиграции, один из основателей, соредактор и секретарь редакции (1920—1936) «Современных записок», с 1940 г. в США, преподавал, был сотрудником еженедельника «Тайм».

Михаил Никифорович Катков (1818—1887) — публицист, издатель газеты «Московские ведомости» (1851 — 1855, 1863—1887) и журнала «Русский вестник» (1856—1887), основатель Катковского лицея (1868) в Москве.

Опубликовано: «Встреча с эмиграцией: Из переписки Иванова–Разумника 1942—1946 годов». Публ., вступит, ст., подгот. текста и коммент. Ольги Раевской-Хьюз. М.; Париж, 2001, с. 27—28. Автограф: ACRC (Архив архиепископа Иоанна Сан-Францисского). Датируется по штемпелю на конверте. Французский адрес напечатан. Печатается по публикации «Встреча с эмиграцией…».

Иванов-Разумник, наст, имя и фамилия Разумник Васильевич Иванов (1878—1946) — историк русской общественной мысли и литературы, журналист, «неонародник», участник революционного движения, во время Первой мировой войны выступал как «пораженец», идеолог «скифства», примыкал к левым эсерам, близко сошелся с Александром Блоком. После революции, в середине 1920-х, противопоставил «золотой век» символизма «серебряному веку» постсимволистских течений. В 1930-е арестовывался, постоянно находился под следствием. В 1941 г. оказался в оккупированном г. Пушкине, где жил. В 1942 г. отправлен в лагерь для интернированных лиц под Данцигом, содержался там до 1943 г., затем был освобожден. Умер в Мюнхене.

«Новое слово» — выходившая в Берлине в 1933—1944 гг. русская газета под ред. В. М. Деспотули. 15 апр. 1942 г. в ней напечатано объявление: «Писатель Иванов-Разумник, приехавший из освобожденных областей, просит всех друзей и знакомых откликнуться по адресу: Iwanow-Razumnik, Ваrаckenlager, Baracke „Essen", Zimrner 8, Konitz (Westpr.)».

Иванов-Разумник «ругал» в 1914 г. акмеизм в целом, но конкретные его отзывы о Г. И. нам неизвестны.

Иванов-Разумник ответил сразу же (25 апр.), но открытка вернулась из-за недоплаты (см. «Встреча с эмиграцией…», с. 28—30).

В вернувшейся открытке Иванов-Разумник писал: «…отвечаю на Ваш вопрос об Ахматовой, Лозинском и Мандельштаме. Последний — погиб в ссылке (в Воронеже, в сумасшедшем доме) еще в 1937-8 году. Ахматова в 1940-м году процветала — издали том старых и новых ее стихов, но вскоре изъяли из обращения. М. Л. Лозинский — наиболее процветающий, стоит во главе переводчиков всего СССР». Судя по следующему письму Г.И., в новой открытке Иванов-Разумник повторил в общих чертах то же самое, что написал в первой, добавив, что Лозинский стал «орденоносцем».

Вернувшаяся открытка завершается так: «Искренний привет и спасибо за поцелуй, который возвращаю Вам обратно: ведь это нечто вроде “Христос воскрес!”, когда люди встречаются так невероятно, как мы с Вами».

Опубликовано: вместе с письмом 14, с. 30—36. Автограф: ACRC. Печатается по публикации.

Статьи «Хождение над бездной» («Новое слово». 1942, № 37, у мая, с. 4—5) и «Две жизни султана Махмуда» («Новое слово». 1942, №39,17 мая, с. 5).

В статье «Две жизни султана Махмуда» Иванов-Разумник, изложив содержание одноименной сказки из «Тысячи и одной ночи», писал: «Пришел к нам Дервиш — имя ему было Революция — и в 1917 году мы погрузили головы в воду… а когда, задыхаясь, вынырнули, то оказалось, что прошло не несколько секунд, а – страшно сказать! – целых двадцать пять лет, четверть века».

Недостоверные фактически, но верные по существу сведения о Мандельштаме (он погиб в 1938 г. в дальневосточном лагере) для Г. И. в дальнейшем были наиболее авторитетными: этой версии он и придерживался.

Вопросы Г. И. достаточно риторичны. Даже он не вполне представлял себе «возможности» любых советских «орденоносцев» реально влиять на положение гонимых властями людей. О разговоре Пастернака со Сталиным по поводу Мандельштама сейчас написано достаточно. Во многом благодаря письму Пастернака Сталину был освобожден из-под ареста в 1935 г. сын Гумилева и Ахматовой Лев. Об «орденоносце» Лозинском (он получил орден «Знак почета» в 1939 г.) в дальнейшем Г. И., кажется, стал судить, исходя из сведений, полученных от Иванова-Разумника. На самом деле М. Л. Лозинский — при всем своем дальнейшем «лауреатстве», — как мало кто в литературной среде тех лет, являл собой образец достойного поведения, как по отношению к друзьям, так и по отношению к властям.

Г. И. имеет в виду Анну Николаевну Гумилеву, рожд. Энгельгардт (1894—1942), актрису, жену Н. С. Гумилева с 1918 г., и их дочь Елену Николаевну (1919—1942), погибших во время блокады Ленинграда, а также двух сыновей Гумилева: от Ахматовой — Льва Николаевича Гумилева (1912—1992) и Ореста Николаевича Высотского (1913—1992) — от Ольги Николаевны Высотской (1885—1966), актрисы Студии В. Э. Мейерхольда. А. Н. Гумилевой в 1922 г., как жене расстрелянного поэта, Петроградское землячество в Париже по ходатайству Г. И. оказало материальную помощь.

Вильгельм Александрович Зоргенфрей (1882—1938) — поэт, друг Блока. После революции инженер-технолог, переводчик и редактор. В 1937 г. арестован, расстрелян.

Об А. Д. Скалдине см. письма 1—4.

«Литературный современник» — ленинградский ежемесячный литературный журнал (1931—1941). «Звезда» — ленинградский ежемесячный литературный журнал, издается с 1924 г. по настоящее время.

О каких «критиках „богоискательства"» как достижении эмигрантской культурной жизни тут идет речь, совершенно неясно. До революции к «богоискателям» причисляли и Мережковского и Гиппиус, всех участников Религиозно-философских собраний в Петербурге и т. д. Да и сама фраза похожа на какую-то описку, на недоговоренность.

«Весы» — московский литературный ежемесячный журнал (1904—1909), основное периодическое издание символистов, фактически руководимое Брюсовым.

Дмитрий Сергеевич Мережковский умер в Париже 7 декабря. 1941 г. Г. И. ездил из Биаррица на его похороны.

Зинаида Николаевна Гиппиус до смерти 9 сент. 1945 г. продолжала жить в Париже.

Бунин в годы войны жил в Грассе, остававшемся в неоккупированной зоне правительства Виши до начала успешных боевых действий союзников в октябре 1942 г. на территории Северной Африки, когда немцами была оккупирована вся Франция.

Николай Александрович Бердяев (1874—1948) — философ, в 1922 г. выслан из России, в годы войны жил в основном в Кламаре под Парижем. Г. И. виделся с ним на собраниях «Круга», где, по его словам, с его стороны имело место «хамление» — по причине слишком «левых» суждений Бердяева.

Опубликовано: вместе с письмом 12. Автограф: LRA.

Письмо послано из Русского дома в Жуан-ле-Пене в… соседнюю комнату, где рядом с Г. И., на втором этаже, разместились приехавшие 26 декабря 1947 г. Бунины. Бунин не выходил из своих двух комнат, т. к. плохо себя чувствовал. В. Н. Бунина писала в эти дни (3 января) Зурову: «Иван Алексеевич меня очень огорчает. Он еще ни разу не вышел из своих комнат. Не виделся ни с Ивановыми, ни с другими сожителями. Здесь он схватил насморк и кашляет иногда сильнее, чем в Париже. И все остальное не лучше» (LRA. MS 1067/8186). Сам Бунин еще позже, 12 января, сообщает Н. А. Тэффи: «Что до меня, то мне как будто немного лучше, но еще ни разу с приезда не вышел из своей комнаты» («Диаспора II». СПб., 2001, с. 553). Судя по мемуарам Одоевцевой, Бунина они с Г. И. видели как минимум уже в день их приезда. Наверное, заходили к нему и в дни болезни. Сами они жили в Русском доме с начала ноября 1947 г.

Имеется в виду Мария Самойловна Цеткина, рожд. Тумаркина (1882—1976) — общественная деятельница, меценатка, в первом браке жена Н. Д. Авксентьева, во втором — М. О. Цетлина; помогала Буниным и в первые годы их пребывания во Франции, и во время войны. 20 дек. 1947 г. она написала Бунину из Нью-Йорка письмо по поводу его единоличного выхода из Союза русских писателей и журналистов 11 дек. 1947 г., истолкованного ею как знак солидарности с писателями, принявшими советское гражданство и исключенными из Союза.

Бунин ответил ей 1 января 1948 г., разослав копии нескольким знакомым:

«Дорогая Марья Самойловна, ваше письмо обращено и ко мне и к Вере, но Вера отвечает вам сама. Она ушла из Союза раньше меня и по соображениям другим, чем мои, и потому я пишу вам только о себе, однако и я должен сказать прежде всего, что тоже, так же, как и она, изумлен, поражен чрезвычайно тем, что вы это письмо к нам предали гласности с целью, очевидно, очень недоброй, переслали его мне незапечатанным через Зайцевых, а в Америке <…> разослали его копию. Что же до содержания этого письма, то я поражен еще больше: вы написали его с какой-то непомерной страстностью, <…> а главное, поступили уж так несправедливо, так поспешно, не разузнавши, как, почему и когда я вышел из Союза. Мало того: вы приписали мне нечто совершенно противоположное тому, что я думал и думаю о соединении в Союзе советских граждан с эмигрантами! <…> Как вы знаете, в ноябре прошлого года Союз исключил из своей среды членов, взявших советские паспорта, и многие другие члены Союза тотчас напечатали коллективное письмо о своем выходе из него. И вот представитель этих членов явился ко мне и предложил мне присоединиться к их заявлению, а я присоединиться твердо отказался и как раз потому, что считаю неестественным соединение в Союзе эмигрантов и советских подданных <…>. Недели через две после того я тоже вышел из Союза, но единолично и, как явствует из предыдущего, в силу других своих соображении, а каких именно, легко видно из весьма краткого письма моего, что послал я для доклада Союзу на имя генерального секретаря его:

„Уже много лет не принимая по разным причинам никакого участия в деятельности Союза, я вынужден (исключительно в силу этого обстоятельства) сложить с себя звание почетного члена его и вообще выйти из его состава".

<…> Почему я не ушел из Союза уже давным-давно? Да просто потому, что жизнь его текла незаметно, мирно. Но вот начались какие-то бурные заседания его, какие-то распри, изменения устава, после чего начался уже его распад, превращение в кучку сотрудников „Русской мысли", среди которых блистает чуть не в каждом номере Шмелев, участник парижских молебнов о даровании победы Гитлеру <…>. Я отверг все московские золотые горы, которые предлагали мне, взял десятилетний эмигрантский паспорт — и вот вдруг: „Вы с теми, кто взяли советские паспорта… Я порываю с вами всякие отношения…" Спасибо.

Ваш Ив. Бунин» («Литературное наследство». Т. 84, кн. 2. М., 1973, с. 402-404).

Осенью 1945 г. Бунин принял предложение посла СССР во Франции А. Е. Богомолова и имел с ним беседу за завтраком, выразив «большую симпатию», по словам Богомолова, к Советскому Союзу, разгромившему гитлеровцев. 21 июля 1946 г. Бунин присутствовал на собрании в зале Мютюалите, на котором посол излагал содержание Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня «о восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство, проживающих на территории Франции». По поводу слухов о благостной встрече с Богомоловым Одоевцева пишет следующее (как раз о дне приезда Бунина в Жуан-ле-Пен):

«— Слыхали, конечно, слыхали, — обращается он к нам с Георгием Ивановым, — травят меня! Со свету сживают! Я, видите ли, большевикам продался. В посольстве советском за Сталина водку пил, икру жрал! А я, как только посол предложил тост за Сталина, сразу поставил рюмку на стол и положил бутерброд. Только успел надкусить его (это уже нечто зощенковское! — А. А.). Не стал я есть их икру и пить их водку. Это все гнусные сплетни, выдумки» (Одоевцева. «На берегах Сены», с. 241).

Приезд и встреча Буниных с постояльцами Русского дома описана Одоевцевой в несколько комическом тоне. Быть может, и потому, что их с Г. И. положение в эти месяцы становилось много более критическим, чем бунинское, — и не только в материальном отношении.

Не один Бунин, Г. И. тоже вошел сразу после войны в контакт с просоветскими организациями, а конкретно — с издававшейся в Париже газетой «Советский патриот» (с 1944 по март 1945 — «Русский патриот»), напечатал в ней несколько, не имеющих, правда, отношения к политике, стихотворений.

«Союз русских писателей и журналистов» создан в Париже в 1921 г. 24 мая 1947 г. секретарь Союза (и один из его организаторов) В. Ф. Зеелер предложил «исключить из Союза всех членов его, имеющих советское гражданство».

(К Зеелеру есть два письма Г. И. — оба с просьбами о ссуде денег. Последний раз Г. И. — с распиской: «Верну при первой возможности» — получил ссуду в 1000 франков сравнительно незадолго до описываемых событий — 25 мая 1947 г. К 1948 г. эта «возможность» явно не наступила: в Жуан-ле-Пене и он и Одоевцева сидят без денег.)

Против Зеелера выступили В. Н. Бунина, Л. Зуров, В. Варшавский и др. из числа не принявших советское гражданство. «За» исключение в результате проголосовала половина: 26 человек («против» 24, двое воздержались). По уставу, для исключения из Союза нужно было набрать 2/3 голосов, но руководство Союза в данном случае сочло достаточным принятие решения «простым большинством» (тоже сомнительным). Вслед за этим, чтобы соблюсти формальности, на собрании 22 ноября 1947 г., когда председателем был избран, после смерти П. Н. Милюкова, Борис Зайцев, поддержавший предложение Зеелера, в устав были внесены изменения, узаконившие принятое решение. После чего из Союза вышли Г. Адамович, В. Андреев, А. Бахрах, В. Бунина, В. Варшавский, Г. Газданов, Л. Зуров, А. Ладинский, Ю. Терапиано, Н. Тэффи… Вскоре, 11 декабря, оставил Союз Бунин.

М. С. Цетлина (см. примеч. 138).

Глеб Петрович Струве (1898—1985) — историк литературы, критик, с 1918 г. в эмиграции, написал в 1931 г. лестную рецензию (рискуя дружескими отношениями с Набоковым) на «Розы» Г. И. Однако в послевоенные годы автор «Роз» относился к нему резко отрицательно. Оба (и Цетлина, и Струве) жили после войны в США и имели непосредственное отношение к главному литературному изданию русской эмиграции того времени — «Новому журналу». 16 февр. Бунин на предложение послать что-нибудь в «Новый журнал» писал Тэффи из Жуан-ле-Пена: «Послать что-нибудь Карповичу никак не могу — ведь все-таки М<арья> С<амойловна> в Н<овом> Ж<урнале> как бы хозяйка. Да и противно мне сейчас лезть в компанию „Девки" и „Лакеев" (скорее всего, имеется в виду Н. Н. Берберова, напечатавшая в «Современных записках» (1937, кн. 64) повесть «Лакей и девка». — А. А.) и рыжего болвана Глебки Струве» («Диаспора II», с. 573).

Через три дня после этого письма, 8 янв., В. Н. Бунина пишет Зурову: «Ивановы очень приятные в общении люди, во всяком случае за эти недели я ничего не видела от них кроме любезности, деликатности. Хорошо уже то, что они умные и на нашем уровне. Им ничего не нужно объяснять. <…> Даманская их порой задевает и, конечно, уже сплетничала, чего они не делают» (LRA. MS 1067/8187).

Однако, увы, сплетням предается не одна Даманская. Париж тоже не дремлет. 5 февр. Леонид Зуров предостерегает Буниных: «Публика грустит, что Одоевцевой и Иванова нет — это очень оживляло, до отъезда Ивановых, лит<ературный > салон Померанцева. Относительно дружбы В<еры> Н<иколаевны> с Одоевцевой и Ивановым: я знаю этих милых людей. Ох, любят поговорить, грешным делом, с простодушным и доверчивым человеком, задавая наивные и милые вопросы, поддакивая <…>. Письма В<еры> Ник<олаевны> здесь получают. Бахрах издевается над работой реабилитационной комиссии, ну, Бахраха-то мы знаем, но есть люди, что проживали в Биар<р>ице…» (LRA. MS 1068/2204).

Бедная Вера Николаевна перед любимцем Буниных считает необходимым оправдаться:

«Вы ошибаетесь, что меня можно объехать на мякине. Я ведь все вижу – и дурное, как и хорошее. Ивановых я почти не знала и очень сторонилась всегда. Сейчас они в очень тяжелом материальном положении. Иногда нет на хлеб. Мы здесь хлеб покупаем на свой счет, и вчера я дала им кусочек, иначе утром им пришлось бы пить пустой кофе.

Мы вовсе не дружим с Одоевцевой. А в очень хороших далеких отношениях. Она гораздо больше времени проводит с другими пансионерами, чем с нами, хотя мы живем рядом. Ян чаще меня заходит к ним и, конечно, и нам и им интереснее иной раз поговорить на литературные и другие темы, чем с другими — ведь все же мы из одного круга. Но, повторяю, это бывает редко.

Присмотревшись, я вижу во-первых, что они очень любят друг друга; во-вторых, что вся материальная часть лежит на ней; в-третьих, они очень разные люди. Общее, пожалуй, это некая аморальность, нет ни у того, ни у другого настоящего стержня <…>. Конечно, оба талантливы. Но и таланты и умы у них разные. А главное различие, что Одоевцева к людям относится хорошо, а он с раздражением, и затаенной местью. Она уверена в своих силах, в успехе, не задумывается, когда ей что-либо кажется правильным, и пишет, а он, м. б., и от спирта, очень затаен и копит злобу и раздражение, хотя к некоторым людям очень благодарен, как, например, к Руманову. Она всегда была со средствами — отец ее состоятельный человек, и от этого у нее свобода. Вероятно, она в первый раз в таких стесненных обстоятельствах, как теперь, и поэтому она переносит это легко и просто. А он нет. Я думаю, он знавал уже черные дни. Мы являемся вроде посредников между ними и М. А. (Алдановым. — А. А). Отношения у них сложные. В прошлом дружба. В настоящем обида с обоих (так у В. Н. — А. А.) сторон. И поэтому нам и приходится и с той и другой стороной вести беседы, не всегда приятные. Одоевцеву здесь любят все, кроме Даманской, а Иванова меньше. Я не нахожу, чтобы они очень поддакивали. Мы часто спорим. Все–таки напишите мне, что Вам известно о их деятельности в Биаррице» (LRA. MS 1067/8196).

Опубликовано: «Письма запрещенных людей. Литература и жизнь эмиграции 1950—1980-е годы. По материалам архива И. В. Чиннова». Сост. О. Ф. Кузнецова. М., 2003, с. 248—250. Автограф: Институт мировой литературы им. А. М. Горького. Фонд И. В. Чиннова.

Игорь Владимирович Чиннов (1909—1996) — поэт, эссеист, с 1922 по 1944 г. жил в Латвии, затем в Западной Германии, с 1947 г. во Франции, с 1953 г. снова в Германии, с 1962 г. — в США. Г. И. познакомился с Чинновым в Риге, и благодаря его инициативе в «Числах» в 1933—1934 гг. появились стихи Чиннова.

«Монолог» — первая книга Чиннова, изданная в Париже (1950) во многом благодаря поддержке Г. И.

Г. И. имеет в виду рецензию Н. Н. Берберовой, утверждавшей в «Русской мысли» (1950, 20 окт.), что от «Монолога» «веет аккуратностью и умеренностью». Но в целом книга была встречена очень хорошо, Адамович написал, что видит в «Монологе» «беспощадно промытые крупицы золота» («Новое русское слово». 1952, 20 марта).

Г. И. специальных рецензий на книги Чиннова не писал, но вскользь отзывался о его стихах, как правило, с большой симпатией (см. письмо 46).

К письму приписка рукой Одоевцевой: «Я вполне согласна с мнением Г. В. Я до „Монолога" не знала Ваших стихов. И. О.».

Опубликовано (с неточными прочтениями): Н. Берберова. «Курсив мой». Мюнхен, 1972 (2-е изд., доп.: Нью-Йорк, 1983). Автограф: BL. Gen Mss 182. Nina Berberova Papers. Дата — штемпель на конверте.

Нина Николаевна Берберова (1901 — 1993) — поэт, прозаик, мемуарист, с 1922 г. в эмиграции, гражданская жена В. Ф. Ходасевича с 1922 по 1932 г. В книге воспоминаний «Курсив мой» дала яркий, но тенденциозный портрет Г. И. Критически относясь к личности Г. И., Берберова, несомненно, ценила его стихи.

Начальная строчка в двух стихотворениях А. Н. Апухтина: «Письмо» (1882, опубл. 1886) и «Ответ на письмо» (1885, опубл. 1896).

4 ноября 1950 г. Берберова навсегда уехала из Франции в США.

Г. И. был знаком с Берберовой с 1921 г., года ее переезда из Ростова-на-Дону в Петроград. На членском билете Петроградского отделения Всероссийского союза поэтов, выданном Берберовой в 1921 г., рядом с подписью председателя Союза Н. Гумилева стоит подпись секретаря Союза Г. Иванова.

Речь идет о статье Г. И. «В защиту Ходасевича» (1928 г.), с которой началась открытая «война» между обоими поэтами. Берберова, естественно, была на стороне Ходасевича.

«Возрождение» — парижский журнал («литературно-политические тетради»), издававшийся с 1949 по 1974 г. как продолжение довоенной газеты «Возрождение», в которой регулярно публиковался Ходасевич. Журнал аттестовал себя как «Орган русской национальной мысли». В 1949 г. Берберова напечатала в нем стихи (№ 1) и прозу (№6).

Старейшая русская ежедневная эмигрантская газета. Выходит в Нью-Йорке с 1910 г. до настоящего времени.

Так Г. И. начиная с 1940-х гг. постоянно называет в письмах разным лицам отдельные стихотворения. Профессиональный жаргон, восходящий скорее всего к Андрею Белому.

Опубликовано: вместе с письмами 14, 25, 29. Автограф: CUBA.

Михаил Михайлович Карпович (1888—1959) — историк, с мая 1917 по 1922 г. работал в Вашингтоне в составе посольства России. Затем жил в Нью-Йорке, с 1927 по 1957 г. преподавал в Гарвардском университете. Одновременно с 1943 г. соредактор, с 1946 по 1959 г. главный редактор «Нового журнала».

«Высокий дом» (фр.) — замок в Сюси-ан-Бри, городке под Парижем, департамент Сена и Уаза.

См. примеч. 153. Г. И. печатал в «Возрождении» стихи, эссе, прозу с 1949 по 1953 г., плюс «Стансы» в 1957 г. (№ 64). В 1950—1951 гг. Г. И. числился в журнале на службе, но «не сошелся характером» с главным редактором С. П. Мельгуновым. См. об этом: А. Ю. Арьев. «Георгий Иванов в журнале „Возрождение"» // «Зарубежная Россия. 1917-1939 гг.». СПб., 2000, с. 319-324.

Из стихотворения Н. А. Некрасова «Гробок» (1850, опубл. 1862): «А как было живо дитятко».

Татьяна Николаевна Карпович, рожд. Потапова (1897—1973) — в Первую мировую войну была медсестрой, в 1922 г. уехала в США к мужу. Во время Второй мировой войны помогала русским беженцам.

Марк Александрович Алданов, наст, фамилия Ландау (1886— 1957) — писатель, с 1919 г. в эмиграции. До войны был с Г. И. в добрых отношениях, вместе с ним участвовал в издании книги о Л. Каннегисере, написал положительную рецензию на «Петербургские зимы» (см. наст, издание, с. 234—235). После войны оказался в числе лиц, заподозривших Г. И. в коллаборантстве, после чего отношения между обоими писателями резко обострились. В 1950 г. Г И написал в «Возрождении» ядовитую рецензию на роман Алланова «Истоки». Дальнейшее примирение было чисто формальным. Переписка Г. И. с Алдановым опубликована в «Новом журнале» (1996, кн. 203—204) и в «Минувшем» (1997, кн. 21).

Григорий Адольфович Ландау (1877— 1941) — философ, эссеист, с 1920 г. в эмиграции, с 1921 г. жил в Берлине, сотрудничал и в парижских изданиях, в частности в «Числах». В 1938 г. переехал в Ригу, где 14 июня 1941 г. был арестован советскими властями. Погиб в заключении. Некоторые мысли и выражения Ландау постоянно цитируются и в стихах, и в эссеистике, и в письмах Г. И.

Федор Августович Степун (1884—1965) — философ, эссеист, прозаик, с 1922 г. в эмиграции, в Германии. В очерках «Петербург накануне войны 1914 г.» он пишет о Ландау: «Природа наделила Григория Адольфовича блестящими дарованиями, но жизнь жестоко насмеялась над его даровитостью: то немногое, что он написал, мало до кого дошло и мало на кого произвело должное впечатление. Помню, с каким захватывающим волнением читал я в галицийском окопе только что появившуюся в „Северных записках" статью Ландау „Сумерки Европы". В этой замечательной статье было уже в 1914-м году высказано многое, что впоследствии создало мировую славу Освальду Шпенглеру. <…> Причину этой литературной неудачи Григория Адольфовича надо искать в том, что он был чужаком решительно во всех лагерях» («Новый журнал». 1951, кн. XXVII, с. 181). .

«Северные записки» — ежемесячный литературный журнал, издававшийся С. И. Чацкиной в СПб. — Пг. с 1913 по 1917 г. В журнале печатались Блок, Сологуб, Ремизов, Степун, Ландау, Алданов, Ходасевич, Ахматова, Мандельштам, Адамович; большое внимание в журнале уделялось переводной литературе.

«Стихотворения» Козьмы Пруткова завершаются «Предсмертным»: «Вот час последних сил упадка / От органических причин… / Прости, Пробирная Палатка, / Где я снискал высокий чин…». Г. И. неоднократно обращается в письмах из Йера к этому стихотворению.

Вера Александровна Александрова (1895—1966) — главный редактор Издательства им. Чехова. Ее переписка с Г. И. по поводу издания «Петербургских зим» опубликована в «Новом журнале» (1996, кн. 203-204).

Речь, очевидно, идет о нью-йоркском «Литературном фонде» помощи русским писателям и ученым в изгнании.

В кн. XXV «Нового журнала» (1951) было напечатано 20 стихотворений Г. И. под общим заглавием «Стихи 1950 года».

Николай Иванович Ульянов (1904—1985) — историк, эссеист, прозаик, в 1927 г. окончил историко-филологический факультет Ленинградского университета, профессор ЛИФЛИ, в 1936 г. арестован, в 1941 г. освобожден, попал в плен, отправлен в Германию, в 1947 г. уехал в Марокко, в 1953 г. переехал в Канаду, затем в США, преподавал историю России в Йельском университете. Г. И. относился к его публикациям с неизменным интересом. В «Новом журнале» (1952, кн. XXVIII) напечатана его статья «Культура и эмиграция», в «Возрождении» (1951, № 19) — статья «Гумилев».

Сергей Петрович Мельгунов (1879/1880—1956) — историк, политический деятель, в 1917 г. начал издавать «Материалы по истории общественного и революционного движения в России», выпустил сборник документов Московского охранного отделения «Большевики». После ареста в феврале 1920 г. был в августе 1920 г. приговорен к расстрелу решением Верховного революционного трибунала ВЦИК, замененному тюремным заключением на 10 лет. В феврале 1921 г. освобожден, затем 3 июня 1922 г. снова арестован, снова освобожден 3 августа 1922 г. и осенью отпущен за границу, где участвовал в издании журналов, выпускал собственные исследования по истории России. Г. И. был близко знаком с Мельгуновым с 1949 г., когда начал сотрудничать с журналом «Возрождение», где Мельгунов до 1954 г. был главным редактором.

Г. И. имеет в виду «комментарии» Карповича в «Новом журнале»: «Споры о народничестве и марксизм» (1951, кн. XXVII), «Культура и эмиграция» (1952, кн. XXVIII) — к статье Ульянова.

«Часовой» — эмигрантский журнал, посвященный военным вопросам. Издавался в Брюсселе (1929—1987).

Дмитрий Иванович Чижевский (1894—1977) — литературовед, лингвист, историк, с 1921 г. в эмиграции, жил в Польше, Германии, Чехословакии, опять в Германии, в 1949—1956 гг. преподавал в Гарвардском университете, затем снова жил и работал в Германии. Упоминаемая статья — «Неизвестный Гоголь» («Новый журнал». 1951, кн. XXVII).

Владимир Васильевич Вейдле (1895—1979) — историк и теоретик искусства, с 1924 г. в эмиграции, с 1925 по 1952 г. работал на кафедре истории христианского искусства и западной церкви Богословского института в Париже. Участник «Зеленой лампы», что не мешало ему твердо стоять на стороне Ходасевича в «войне» последнего с Г. И. В 1952 г. стал сотрудником радио «Свобода» (в те годы — «Освобождение») в Мюнхене. Наиболее известный труд Вейдле — «Умирание искусства» (1937).

В «Новом журнале» (1952, кн. XXVIII) напечатана статья Вейдле «Три предсмертья» — о Стендале, Гейне и Бодлере. Слово «предсмертье» появилось у него еще в 1930-е гг., в частности в рецензии на антологию зарубежной русской поэзии «Якорь» (1935). Однако оно не является изобретением Вейдле, а заимствовано у близкого ему Ходасевича, из стихотворения «Утро» (1916): «О, это горькое предсмертье, — / К чему оно?»

В «Новом журнале» (1952, кн. XXVIII) началось печатание «Повести о смерти» Марка Алданова, действие которой завязывается в Киеве еще до появления на ее страницах Бальзака. Эвелина Ганская, рожд. Ржевуская (1803—1882) — русская помещица, жена Бальзака с 1850 г.

Лауданум (лат. laudanum) — настойка опия, снотворные капли.

После того как один из персонажей говорит на этой странице «заснуть без впрыскивания морфина не могу», другой (а не повествователь) сообщает о скором приезде в имение Ганской французского писателя: «…туда скоро пожалует Бальзак к своей „графине". Они ее гам называют графиней, хотя она такая же графиня, как мы с тобой». Его оппонент отвечает, что по рождению она как раз графиня Ржевуская, на что следует реплика: «По рождению, да кто же считает титулы дам по рождению? А Ганский никакой не граф» (с. 45). Вацлав Ганский (1778—1841) — первый муж Эвелины Ганской.

Если прадед Г. И. с материнской стороны женился на Констанции Ганской, их дочь (бабушка Г. И.) не могла «носить» эту фамилию (разве что еще один Ганский женился на Ганской же). Что-то тут Г. И. напутал или неточно выразился: не «носила ту же фамилию», а, например, «тоже из рода Ганских». Другими сведениями, кроме этого письма, о Ганских, предках Г. И., мы не располагаем.

Мария (Екатерина-София-Филицита) Лещинская (1703—1768) — французская королева, дочь польского короля Станислава Лещинского, в 1725 г. обвенчана с пятнадцатилетним Людовиком XV. Имела десять детей, но при известном фривольном поведении короля, особенно с появлением маркизы де Помпадур, жила совершенно отдельной от него жизнью.

В «Новом журнале» (1951 — 1952, кн. XXVI—XXXI) печаталась повесть Николая Воинова «Беспризорники», вышедшая затем отдельным изданием по-английски.

Василий Константинович Блюхер (1890—1938) — советский военачальник, в 1929—1938 гг. командующий Особой Дальневосточной армией, в 1938 г. член Президиума ВС СССР, тогда же арестован и расстрелян. Статья о нем в «Новом журнале» (1951, кн. XXVII): Дм. Варецкий. «Маршал В. К. Блюхер».

27 Михаил Николаевич Тухачевский (1893—1937) — советский военачальник, командовал в Гражданскую войну рядом армий, в том числе армией, подавившей в 1921 г. восстание в Воронежской и Тамбовской губерниях, с 1935 г. маршал, с 1936 г. 1-й зам. наркома обороны СССР, в 1937 г. арестован и расстрелян.

Семен Михайлович Буденный (1883—1973) — советский военачальник, командующий 1-й Конной армией, с 1935 г. маршал, в 1939—1943 гг. зам. наркома обороны СССР, с 1952 г. член ЦК КПСС.

Григорий Евсеевич Зиновьев, наст, фамилия Радомысльский (1883—1936) — с 1921 г. председатель Петроградского совета, член Политбюро ЦК ВКП(б), член ВЦИК, ЦИК, арестован и расстрелян.

Генрих Григорьевич Ягода (1891—1938) — с 1920 г. член Президиума ВЧК, с 1924 г. зам. председателя ОГПУ, в 1934—1936 гг. нарком внутренних дел СССР, затем нарком связи, арестован и расстрелян.

Николай Иванович Ежов (1895—1940) — в 1936—1938 гг. нарком внутренних дел СССР, затем нарком водного транспорта, арестован и расстрелян.

Мстислав Валерианович Добужинский (1875—1957) — живописец, график, театральный художник круга «Мир искусства». Г. И. был знаком с Добужинским как минимум с 1916 г., когда художник участвовал в оформлении кукольного спектакля «Силы любви и волшебства» в «Привале комедиантов», переведенного Г. И. французского «комического дивертисмента». В 1924 г. эмигрировал, с 1939 г. жил в США. «Новый журнал» начиная с 1952 г. (кн. XXVIII) выходит в обложке, первый вариант которой создан Добужинским.

Опубликовано: вместе с письмами 14, 24, 29. Автограф: CUBA.

В городке Монморанси, к северу от Парижа, на авеню Шарля де Голля, 5, в Русском доме Г. И. с Одоевцевой жили с короткими перерывами около трех лет — с 1951-го по начало 1954 г.

Роман Одоевцевой «Оставь надежду навсегда» вышел в Издательстве им. Чехова в 1954 г.

Татьяна Георгиевна Терентьевна (1908—1986) — редактор Издательства им. Чехова. Ей посвящен цикл Г. И. из четырех стихотворений, напечатанный в кн. I «Опытов» («Все представляю в блаженном тумане я…», «На один восхитительный миг…», «Ветер с Невы. Леденеющий март…», «А еще недавно было все, что надо…»; в сб. «1943—1958 Стихи» посвящение относится только к последнему стихотворению).

Кирилл Дмитриевич Померанцев (1907—1991) — поэт, журналист, приятель Г. И. с 1946 г., автор воспоминаний «Сквозь смерть» (Лондон, 1980) со специальной главой о Г. И. и Одоевцевой.

«С „Опытами" мы состоим в самых корректных отношениях», — писал к Г. И. 17 мая 1953 г. Гуль, очевидно знакомый с этим письмом.

Всеволод Леонидович Пастухов (1894—1967) — пианист, поэт, близкий друг Г. И. со времен учебы во 2-м кадетском корпусе. «Это мой товарищ по школе, друг моей молодости и очаровательный — какие больше не родятся — человек», — написал Г. И. 29 ноября 1952 г. Юрию Иваску (BL. Gen Mss 93. Box 1, Folder 16). В 1930-c Г. И. регулярно виделся с Пастуховым в Латвии. В 1949 г. Пастухов уехал в Нью-Йорк, в 1953 г. вместе с Р. Н. Гринбергом стал соредактором «Опытов», пригласив Г. И. сотрудничать в новом издании. Ответное письмо Г. И. к Пастухову опубликовано Рашидом Янгировым в «Диаспоре VII» (Париж; СПб., 2005, с. 609). В кн. I «Опытов» напечатан цикл стихотворений Г. И. (см. примеч. 189).

В 1953 г. «Новый журнал» (кн. XXXIII) опубликовал 12 стихотворений Г. И под заглавием «Дневник (март — май 1953)».

Г. И. неоднократно обещал Карповичу, затем Роману Гулю писать для «Нового журнала» рецензии, статьи, мемуары, но, кроме стихов, почти ничего не создал. За все 1950-е гг. он опубликовал только рецензии на книги Гуля «Конь Рыжий» (1953, кн. XXXIV), Адамовича «Одиночество и свобода» (1955, кн. XLIII), развернутый отклик «Осип Мандельштам» (там же) на «Собрание сочинений» Мандельштама под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова да «Ответ гг. Струве и Филиппову» (1956, кн. XLV) на их возражения против рецензии.

Этот цикл Одоевцевой первоначально напечатан в «Возрождении» (1952, № 20). Отдельной книжкой издан в том же году в Париже.

Опубликовано (с неточными прочтениями): «Переписка через океан Г. Иванова и Р. Гуля» // Роман Гуль. «Я унес Россию. Апология эмиграции». Т. 3. «Россия в Америке», Нью-Йорк, 1989. Автограф: BLG. Box 6, Folder 129 (письма Г. И. к Гулю дальше всюду только с указанием номера папки).

Роман Борисович Гуль (1896—1986) — прозаик, участник Белого движения, с 1920 г. жил в Берлине, но печатался и в советской России до 1928 г., с 1933 г. жил во Франции, с 1950 г. в США — сначала был издателем и редактором журнала «Народная правда», затем работал в редакции «Нового журнала». Завязавшаяся в 1953 г. переписка Г. И. с Гулем — самая значительная часть эпистолярного наследия поэта. Без ощутимых перебоев переписка длилась до самой его смерти. Сейчас известно около семидесяти пяти писем Г. И. к Гулю. Из них опубликованы: самим Гулем шесть писем и открытка (трижды: «Новый журнал». 1980, кн. 140; Роман Гуль. «Одвуконьдва», Роман Гуль. «Я унес Россию») и тринадцать писем — Григорием Поляком («Звезда». 1994, №11 и 1999, №3; «Новый журнал». 1995, кн. 200). Кроме того, Г. Поляк на материале писем Г. И. опубликовал в «Королевском журнале» (Нью-Йорк, 1997, № 3) перепечатанное в «Митином журнале» (СПб., 1997, № 55) «Дело Почтамтской улицы». К сожалению, все эти публикации грешат несколько произвольной интерпретацией текста — в основном из-за почерка Г. И., неразборчивость которого особенно усилилась в последние годы его жизни.

В кн. XXXII (1953) «Нового журнала» напечатана рецензия Гуля на второе издание «Петербургских зим». По сравнению с первым в книгу добавлены две новые главы: о Есенине и о Блоке и Гумилеве.

«Генерал БО» (1929) — роман об Азефе и Савинкове, в позднейшем издании — «Азеф» (1959); «Конь Рыжий» — художественная автобиография, печаталась в «Новом журнале» в 1946—1948 гг. (кн. XIV—XVII, XIX, XX), отдельным изданием вышла в 1952 г.

В ответном письме от 17 мая Гуль пишет: «…разрешите не поверить, чтобы на стр<аницах> „Возр<ождения>" мог бы появиться не только уж хороший, но даже приличный отзыв обо мне. Уж слишком я знаю — всю психопатию и злобность господина редактора. <…> Ваш отзыв на стр<аницах> „Возрождения" меня теперь — спортивно заинтересовал. Жаль, что Вы дали туда — лучше бы в ,.Н<овый> Ж<урнал>"» (BLG. Box. 19, Folder 449). О «сумасшествии» Мельгунова у Гуля есть специальная главка в «Я унес Россию» (Т. 3. «Россия в Америке»).

Около 20 мая Г. И. отозвался на это следующим образом:

«Ну, насчет Мельгунова и „Возрожденья" — не мне об этом спорить. Редактор редкая сволочь, тупица, дурак и к тому же „предатель". Ссорит всех со всеми, кого можно унизит, кому требуется вылизать ж. — его стихия.

Я ему приблизительно и высказал это мнение о его особе, когда бросил из-за полной невозможности иметь с ним дело — свой критический отдел в „Возрожденьи". Почему я теперь, когда он написал мне всякие нежности, предложил сотрудничество возобновить, согласился?.. Да только потому, что это немедленные, хотя и жалкие, деньги — в ту минуту, когда они необходимы, сразу на бочку. И потому-то я не посылаю ничего Вам: напиши, наклей на триста франков марок и жди потом „по напечатании"…<…>

Что касается „Коня Рыжего" и нелюбви к нему Мельгунова то я условился, что напишу, что хочу и о ком хочу, и если он полезет со своим редакторством — то не получит ничего от меня»

(Folder 129).

Рецензия Г. И. на «Коня Рыжего» напечатана в кн. XXXIV «Нового журнала» (1953).

Рукопись романа Одоевцевой «Год жизни».

В цит. письме Г. И. сообщал: «Посылаю вторично рукопись стихов, прибавив два „только что из печки"». В письме от 25 мая Гуль отзывается на полученные стихи так: «Стихи — чудесные . Сейчас пишу второпях, но все ж скажу об одной ассоциации, которую они вызвали: „Васька Розанов в стихах", много, много общего в „философии", в „касании к миру"» (BLG, Box 19. Folder 449). Речь идет о стихах, напечатанных в кн. XXXIII «Нового журнала» как «Дневник (март — май 1953)» — двенадцать стихотворений.

Имеется в виду американский Кембридж, в котором находится Гарвардский университет, где преподавал Карпович. В Кембридже также жила М. С. Цетлина, адрес которой первоначально значился на бланках «Нового журнала».

17 мая Гуль отвечает: «Все Ваши просьбы относительно напечатания Ваших стихов так, как Вы хотите, будут исполнены». Этому обязательству — печатать стихи Г. И. отдельно от «прочих» — «Новый журнал» следовал неукоснительно до конца дней Г. И.

Владимир Львович Корвин-Пиотровский (1891 — 1966) — поэт, драматург, с 1920 г. в эмиграции, до 1933 г. в Берлине, затем в Париже, в 1953 г. переехал в США, в 1950-е постоянно печатался в «Новом журнале» (см. о нем в письме 38).

Сергей Константинович Маковский (1877—1962) — искусствовед, издатель, поэт, основатель и редактор журнала «Аполлон», с 1920 г. в эмиграции, в Праге, в 1926 г. переехал в Париж, в 1939—1944 гг. председатель Объединения русских писателей в Париже, в 1949—1959 гг. председатель редколлегии издательства «Рифма», выпустившего в 1950 г. «Портрет без сходства». Г. И. был знаком с Маковским со времен «Аполлона», но поэзию Маковского не признавал ни до революции, ни после.

В цит. письме от 17 мая Гуль пишет: «Очень тронут, что Ир. Вл. помнит что-то такое приятное для меня. А я — признаюсь — и позабыл». Зильберштейн — лицо неустановленное. Возможно это З. М. Зильберберг, известный в мире кино парижский адвокат.

Опубликовано (с неточными прочтениями и пропуском страниц): вместе с письмами 26, 38, 40. Автограф: Folder 129.

25 мая Гуль сообщал после комплиментарной фразы о стихах Г. И. (см. примеч. 201): «Но сейчас дело не в „баснях", а в чеке, который посылаю Вам с какой-то неимоверной стремительностью».

В цит. письме от 17 мая Гуль уверял: «Скажу Вам по чести — я очень хладнокровен — к отзывам. Конечно, хороший приятен, но и на плохие не обижаюсь. Разумеется, Ваш отзыв был <бы> мне и приятен, и интересен».

Марк Алданов. «Десятая симфония. Азеф: философские сказки». Париж, 1931. Г. И. имеет в виду «Генерала БО», вышедшего в Берлине (1929). В 1937 г. Гуль переделал роман в пьесу «Азеф» — для русской сцены в Париже. Под заглавием «Азеф» переработанное издание романа вышло уже после смерти Г. И. (см. примеч. 2 к письму 26).

В «Новом журнале» рецензии на «Коня Рыжего» не было (до появления рецензии Г. И.).

Никаких параллелей с Алдановым или его сочинениями в опубликованной рецензии Г. И. не содержится.

См. примеч. 176.

См. примеч. 198.

Александр Федорович Керенский (1881 — 1970) — политический деятель, министр-председатель, с 12 сент. 1917 г. Верховный главнокомандующий Временного правительства России, с 1918 г. в эмиграции. Г. И. познакомился с ним в середине 1920-х, сначала как автор выходившей под редакцией Керенского газеты «Дни», затем как с посетителем «воскресений» Мережковского — Гиппиус. Общался Г. И. с ним и позже — в Биаррице, а когда в 1940 г. Керенский уехал в США, переписывался.

Василий Алексеевич Маклаков (1869—1957) — юрист, член ЦК партии кадетов, депутат II—IV Государственной думы, с августа 1917 г. назначенный Временным правительством послом России во Франции, но в должность вступить не успевший, с 1924 г. председатель Русского эмигрантского комитета при Лиге Наций. Г. И., очевидно, общался с ним как с председателем Центрального комитета по устройству дней русской культуры (с 1927 г.).

Около 20 мая Г. И. обещал: «Чтобы не откладывать в долгий ящик — ответьте, хотите ли Вы нечто вроде „Парижских Зим" — т. е., м. б., без прежней „игры пера", зато сериозней и без того легкомыслия, которое „Зимы" портит. Таким вот образом: я Вам посылаю „порцию" — законченную саму по себе. Вы ее читаете и посылаете мне более менее обратной почтой за нее гонорар. А я пишу и посылаю второй кусок, снова зная, что получу за нее сразу деньги. Если это Вам подходит, то ничего лучшего не желаю» (Folder 129).

Воображение (нем.)

Строчка из стихотворения «Все туман. Бреду в тумане я…» из цикла «Дневник (март — май 1953)».

Рукопись романа Одоевцевой «Год жизни».

См. примеч. 195.

Речь снова идет о романе «Год жизни».

Опубликовано (с неточными прочтениями и пропуском двух строчек): «Звезда». 1994, № 11. Автограф: Folder 129.

«Контрапункт» — сб. стихотворений Одоевцевой (Париж, 1950).

«Жизнь, которая мне снилась» — мемуарная книга Г. И., задуманная, но не написанная. Никаких следом ее пока не обнаружено, хотя еще в 1951 г. Г.И. писал Берберовой: «Я пишу, вернее записываю „по памяти" свое подлинное отношение к людям и событиям <…>. Не берусь судить — как не знаю, допишу ли — но, по-моему, мне удается сказать самое важное, то, чего не удается в стихах, и потому мне „надо" — книгу мою дописать. Впрочем, мало ли что надо. <…> „Жизнь, которая мне снилась" — это предполагаемое название» (Н. Берберова. «Курсив мой». 2-е изд., т. 2, с. 557).

В качестве предисловия к «Коню Рыжему» напечатана часть письма И. А. Бунина к автору.

«Великий муфтий» — так в эмиграции иногда называли Бунина его знакомые. Муфтий — толкователь «Корана», юрист-богослов, облеченный правом выносить решения по религиозным и юридическим вопросам.

Речь идет о пометках Бунина на страницах «Нового журнала», где первоначально публиковался «Конь Рыжий»

Рю Гренель (Rue de Grenelle) — на этой улице в Париже находилось посольство СССР.

Г. И. несколько изменяет смысл слов Гуля, толкуя их как предложение переехать в США с его помощью . Гуль писал ему 13 июня 1953 г. следующее: «…зря Вы не приехали в Америку. Жили бы тут во всяком случае не хуже (а, уверен, даже лучше), чем в Монморанси» (BLG. Box 19, Folder 449). Через три месяца Одоевцева пишет о заболевшем Г. И.: «Какая уж тут Америка? Хотя для Жоржа это было бы без преувеличения продолжением жизни, ведь ему необходимо — по мнению врачей — радикально переменить обстановку. Он очень оживился и даже слегка „встрепенулся, как орел", (чему доказательство стихи „Дневника") от Ваших писем и надежды уехать в Америку. Но это продолжалось недолго. Выяснилось, что необходим залог, а его за нас никто не внесет. Сколько, казалось бы, у Жоржа читателей и почитателей, и нет никого, кто бы захотел ему помочь. Даже странно, мне иногда просто не верится» (BLG. Box 10, Folder 239).

См. примеч. 175.

Напиши<те>, что знаете, когда можно ждать этих ассигновок и вообще что знаете.

Из «Года жизни» Одоевцевой в «Новом журнале» были опубликованы два фрагмента (1953, кн. XXXV и 1956, кн. XLV — под заглавием «Когда бушевала буря»); полностью роман напечатан в «Возрождении» в 1957 г.

Посылки с вещами для Г. И. и Одоевцевой Гуль высылал затем регулярно.

Опубликовано: вместе с письмами 14, 24, 25. Автограф: CUBA.

См. примеч. 188

Самюэль Тэйлор Кольридж (Coleridge; 1772—1834) — английский поэт. Его незаконченная поэма «Кристабель», написанная в последние годы XVIII в. и опубликованная только в 1816 г., оказала влияние на Байрона, Вальтера Скотта и развитие английского романтической поэзии в целом.

Г. И. предлагает платить за перевод как обычно платят за стихи, т. е. построчно (по 35 центов за одну стихотворную строку), а не за количество слов (или знаков), помещающихся на странице, как платят за прозу, публицистику и т. п. — «по линейке».

«Кристабель» в переводе Г. И. и с иллюстрациями Д. И. Митрохина была напечатана в Берлине в 1923 г. издательством «Петрополис» — 500 нумерованных экз.

См. примеч. 175.

Заключительная часть перевода «Кристабели» слегка улучшена: в первоначальном издании было «Улыбаться над чарами…», что, конечно, хуже, чем «Улыбаться чарам…» в приведенном ниже тексте.

Ираида Ивановна Легкая (род. в 1932) — поэт, до 1944 г. жила в Риге, затем в Германии, с 1949 г. в США. В «Новом журнале» в 1952 г. (кн. XXXI) опубликованы ее первые стихи.

Глеб Александрович Глинка (1903—1989) — прозаик, поэт, выпустил в СССР несколько книг, в 1941 г. добровольцем ушел на фронт, попал в плен, оказался в Польше, затем во Франции и США. В «Новом журнале» в 1953 г. (кн. XXXIII) напечатаны его первые – в эмиграции – стихи.

См. примеч. 167.

Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3, с. 138—139. Автограф: Folder 129.

Не опубликованная в «Новом журнале» заключительная часть романа Одоевцевой «Год жизни». Любопытно, что его последняя сцена являет собой современную вариацию последней сцены «Кристабели». Не исключено, что перевод Кольриджа делался Г. И. при участии Одоевцевой, основательнее его знавшей английский.

Т. е. письмо 29.

«Новый журнал» (1953, кн. XXXIV) открывается стихотворением Бунина «Каир». К моменту, когда журнал попал к Г. И., Бунин умер — 8 ноября 1953 г. в Париже. Даты под стихотворением «1912— 1953» свидетельствуют о том, что автор печатает переработанный вариант раннего текста, оказавшегося для читателей «посмертным».

«Сходство» «Каира» с переводом Г. И. довольно расплывчатое. Разве что обращенность обоих сюжетов к пышным забавам былых времен.

Имеется в виду предполагаемый гонорар за роман Одоевцевой «Оставь надежду навсегда», печатавшийся в Издательстве им. Чехова.

Ольга Андреевна Гуль, рожд. Новохатская (1898—1976) — жена Гуля.

Ответа не последовало, и Г. И. в письме Одоевцевой к Гулю от 9 февр. 1953 г. приписывает: «Не могу скрыть удивления, что не получил никакого ответа на мое письмо к М. М. Карповичу via — Вы. Редакция, разумеется, вольна принять или отклонить мое предложение, но сотрудникам с моим стажем и именем следует отвечать. Чтобы не затруднять ответом лично М. М., я и послал Вам незапечатанное мое письмо к нему…» (BLG. Box 10, Folder 239). Гуль ответил чуть раньше, 5 февр. (письма разошлись): «Что касается „Кристабели", то М. М. Вам уже, наверное, писал, что напечатать нам ее в журнале трудно просто потому, что ведь она вышла в свое время в изд-ве „Петрополис". Мы не можем печатать вещи уже печатавшиеся» (BLG. Box 19, Folder 449). Г. И. реагировал на это так: «Ну что ж, не хотите „Кристабель", дело Ваше. Напечатаете, когда сдохну, вот как теперь печатаете Клюева. Это нормально» (Folder 129).

Опубликовано (с неверными прочтениями): вместе с письмом 30, с. 139—142. Автограф: Folder 129.

На улицу Жана Жироду, 28, Г. И. с Одоевцевой переехали из Русского дома в Монморанси и жили здесь меньше года — до начала февраля 1955 г., когда уехали (Г. И. навсегда) в пансионат «Beausejour» на юге Франции, под Тулоном.

В «Капитанской дочке» Пушкина Петруша Гринев дарит «вожатому», Пугачеву, заячий тулуп — за то, что тот выводит его кибитку во время бурана к постоялому двору. Г. И. сравнивает себя, разумеется, не с Гриневым, а с Пугачевым: на подарок «вожатый» отвечал «низким поклоном».

Роман «Оставь надежду навсегда», только что вышедший в Издательстве им. Чехова.

Роман Гуль. «Иванов Г. „Петербургские зимы". Терапиано Ю. „Встречи"» И «Новый журнал». 1953, кн. XXXII.

В «Новом журнале» действительно отзыва не было.

Отзыв кого-то из «собеседников» Гуля, сообщенный им Г. И. и затем перекочевавший в начало его статьи «Георгий Иванов» («Новый журнал». 1955, кн. XLII): «Этот жуткий маэстро собирает букеты из весьма ядовитых цветов зла».

Абрам Осипович Гукасов, наст фамилия Гукасянц (1872— 1969) — промышленник, с 1899 г. жил преимущественно за границей — в Лондоне, Париже и др. Создатель и владелец парижской газеты (1925 — 1940) и затем журнала «Возрождение», в 1954 г. уволил С. П. Мельгунова с поста главного редактора.

Из Евангелия от Иоанна (1:10), старый церковнославянский перевод. В реже цитируемом русском переводе: «В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал».

После увольнения Мельгунова очередная, тридцать вторая «тетрадь» «Возрождения» за март—апрель 1954 г. вышла без имени главного редактора. Журнал открывался обращением «От издательства „Возрождение"», заканчивавшимся перечнем авторов, «статьи и беллетристические произведения» которых будут помещены в ближайших «тетрадях». Среди них: «…Н. В. Майер, Г. А. Мейер, Юрий Мейер…» Никита Васильевич Майер (1879—1965) — адвокат, в «Возрождении» печатал рассказы и обозрения; Георгий Андреевич Мейер (1894—1966) — публицист, критик, постоянный сотрудник «Возрождения»; Юрий Мейер, рецензент «Возрождения», скорее всего полный тезка Г. А. Мейера, подписывавшийся, чтобы не вносить путаницу, вместо «Георгий», «Юрий» — варианты одного имени. Если это так, то его даты жизни: 1895—1957.

См. примеч. 231.

Стихотворение Г. И. «На полянке поутру…» со строчками: «Тут же рядом камбала / Водку пила, ром пила…». Напечатано в «Новом журнале» (1954, кн.XXXVIII).

М. М. Карпович.

Незавершенная поэма Кольриджа обрывается сценой бесплодной мольбы прекрасной юной леди Кристабель к отцу сэру Леолайну — удалить из замка другую прекрасную леди, Джеральдину. Старый барон, поддавшись темным чарам Джеральдины, отказывает дочери.

Статьей «Конец Адамовича», напечатанной в «Возрождении» (1950, № 11), Г. И. порвал отношения со своим ближайшим другом. Внешним завершением «примирения» стала рецензия Г. И. на книгу Адамовича «Одиночество и свобода» («Новый журнал». 1955, кн. XLIII). См. об этом: А. Ю. Арьев. «Когда замрут отчаянье и злоба» («Звезда». 2008, № 8).

В статье «После Бунина» Н. И. Ульянов пишет: «Русская литература чувствует себя так, как, вероятно, будет чувствовать последний человек на земле, когда останется совершенно одиноким перед лицом наступающих ледников. Говоря „русская литература", разумеем, конечно, литературу эмигрантскую <…> в СССР ее не существует. Там уже ледники» («Новый журнал». 1954, кн. XXXVI).

Ироническая имитация Буниным особенностей стиля и философии Блока и Достоевского.

В статье «После Бунина» Ульянов, говоря о бытующих в эмиграции традиционных русских предрассудках касательно роли литературы в обществе, вспомнил статью Ленина 1905 г. «Партийная организация и партийная литература»: «…Никто из левого стана ему не возражал и от него не отмежевался. Ему позволили говорить от имени всей социал-демократии <…>. Ответ ему дан был на страницах „Весов" <…>. Многие из теперешней эмиграции были в то время врагами того журнала и той литературы, к которым принадлежал автор отповеди Ленину (имеется в виду Брюсов, выступивший в „Весах" под псевдонимом „Аврелий". — А. А ). Эта литература, дерзнувшая заявить о своих правах сбросить ярмо политики и „общественности" <…> — прозвана была в отместку „декадентской". С нее начался ренессанс нашей поэзии. Ни Брюсов, ни Блок, ни Иннокентий Анненский, ни Ахматова, ни Гумилев, ни Георгий Иванов, ни Мандельштам, ни Клюев и Есенин, ни Маяковский и Пастернак невозможны были без декадентства». И дальше, говоря об утилитарном понимании искусства эмиграцией, Ульянов продолжает: «Если Бунин отдан был на съедение Солоневичу, то враждебный политически, но дружественный литературно лагерь занимался поношением последнего нашего большого поэта Георгия Иванова».

«На Западе» (составитель Юрий Иваск. Нью-Йорк: Издательство им. Чехова, 1953). В антологию включены 88 поэтов русской эмиграции. Рецензия Ульянова на антологию нам неизвестна. Возможно, речь идет лишь о намерении ее написать.

Рецензию на антологию «На Западе» Г. И. так и не написал, хотя неоднократно уверял, что «спешно закачивает» (см. письмо 36)

После войны Гуль некоторые свои книги 1920-1930-х гг. об исторических персонажах М. Бакунине, Б. Савинкове и др. издавал под новыми названиями и в новых редакциях.

Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3.

Дарственная надпись на книге Гуля "Конь Рыжий".

В Н.Ж. (кн. 38, 1954) напечатано 18 ст-ний "Дневника" Г. И. за 1954 г.

В бумагах Г. И., хранящихся в архиве Йельского ун-та (Веinесkе Librаrу), находится черновик неоконченной работы "Проект статьи о поэтах новой эмиграции" (название вписано, скорее всего, рукой Одоевцевой). Среди нескольких перечней авторов, положительно оцениваемых Г. И., на первом месте неизменно стоит фамилия Ульянова. Статья начинается с сетования: "С появления в нашей среде литераторов из т<ак> н<азываемой> новой эмиграции русский язык, на котором мы научились говорить в России и чистоту которого – не без успеха – посильно оберегали в эмигрантской печати, до безобразия загрязнился различными "выраженьями" большевистского производства". И все же, замечает дальше Г. И., "…иные из Ди-Пи на наших глазах стали писать образцово. Ульянов, Коряков, два Елагина, Н. Марков, С. Юрасов – как и еще кое-кто – пишут каждый по-своему, каждый хорошо, подчас образцово".

Имеется в виду строчка "Как отблеск на одеяле" из ст-ния "Калитка закрылась со скрипом…". Очевидно, в первоначальном варианте, исправленном Г. И., слово "одеяло" стояло в такой позиции, что размером диктовалось произношение "одьяле". В результате изменения получился анжамбеман (несовпадение синтаксической и ритмической паузы в стихе – конец фразы не совпадает с концом строки): "Как отблеск на одеяле / Свечей, сквозь дымок отходной…" Сначала же у Г. И., видимо, было: "Как отблеск свечей на одеяле ("одьяле")…"

В поздних стихах Г. И. "рыбки" сюжетно важны только в ст-нии "Зазеваешься, мечтая…", уже напечатанном в "Возрождении" (№ 1, 1949). Слово "рыбки" в поэзии Г. И. 1950-х гг. вообще не встречается. Попадаются "саpдинка", "камбала" и "полфунта судака". Возможно, речь идет о ст-нии "Пейзаж" ("Перекисью водорода <193>"), через год напечатанном в "Опытах" (кн. 5, 1955), со строками "И по самой серединке / Кит, дошедший до сардинки". В таком контексте и "кита", конечно, можно счесть "рыбкой". Правда, под ст-нием стоит дата: "1955". Но это частый случай в публикаторской практике Г.И. – предлагать на радость редакторам стихи "поновей", якобы "только что написанные"."Камбала" -ст-ние "На полянке поутру" (см. примеч. 15 к письму 2). "Старик" – ст-ние "Помер булочник сосед<193>", которое Гуль в письме к Г. И. от 12 июня 1954 г. предлагает опустить из подборки в кн. 38 Н. Ж. Г. И. совету последовал и, видимо, ст-ние уничтожил. Кроме первой строчки, из него известен только процитированный Гулем фрагмент: "Пил старик молодцевато – хлоп да хлоп - и ничего".

Lеdеrрlех – витаминизированное лекарство, способствующее кровообращению. Гуль и др. знакомые Г. И. регулярно посылали его Ивановым из США во Францию. Сейчас с производства снято.

Публикуется впервые. Автограф: Folder 134.

Приписка над обращением.

Стихотворение Г. И. «Умер булочник сосед…». В письме от 12 июня 1954 г. Гуль, выражая удовольствие, что Г. И. удалил из присланной подборки для «Нового журнала» два стихотворения, добавлял: «Вы знаете, как Н. Ж. относится к Вашим стихам. „На большой палец!" Так вот — честно говорю — я очень был рад, что Вы опустили два стихотворения из первого присыла. Но это еще не все, маэстро! Надо опустить — (дружеский совет) — еще одно: „Помер булочник сосед". <…> Но верьте мне, дружески говорю — это бяка: „пил старик молодцевато — хлоп да хлоп — и ничего"… Да что Вы, маэстро, разве это Вы? <…> Один человек, оч<ень> любящий Ваше творчество, прочел это стихотворение (вместе с другими) и сказал: — Ну, это, кажется, уж доходим до частушек. <…> Дружески рекомендую и прошу — скиньте со счетов — нехорошего этого старика, который и пить-то не умеет вовсе, ну его к черту» (BLG. Box 19, Folder 449). Г. И. увещеваниям внял, стихотворение удалил (при жизни Г. И. оно напечатано вообще не было).

См. примеч. 260.

Имеются в виду оба упомянутые стихотворения. Позже Г. И. соединит оба мотива в стихотворении 1957 г. «Бредет старик на рыбный рынок / Купить полфунта судака…» и напечатает его в юбилейной книжке того же «Нового журнала» (1957, кн. L).

Гуль отвергнутое им стихотворение «Умер булочник сосед…» обещал оплатить.

В готовящийся номер «Нового журнала» (1954, кн. XXXVIII) вошло восемнадцать стихотворений Г. И. под общим заглавием «Дневник (1954)». В том числе и стихотворение «На полянке поутру…», расхваленное Гулем в письме от 27 июня 1955 г.: «…в кенгуру такое „милейшее уродство" и такое „веселое озорство" — что убивать их никак не возможно. Протестую, хочу их увидеть напечатанными. К тому же „вертебральную-то колонну" надо же подарить русской литературе, до этого — у нее ее не было. <…> Дабы засвидетельствовать мою полнейшую искренность в отношении кенгуру – то предлагаю Вам даже посвятить их “Р. Б. Гулю”. Ей-Богу» (BLG. BOX 19, Folder 449). Г.И. тут откликнулся на это предложение, но Гуль от него в конце концов уклонился, получив взамен посвященное ему стихотворение «Нет в России даже дорогих могил…».

Только что вышедший роман «Оставь надежду навсегда»

Владимир (первоначально С.) Юрасов, наст, имя Владимир Иванович Жабинский (1914-1997) – прозаик, учился в ЛГУ, в 1937 г. арестован, в 1941 г. бежал, жил и воевал с поддельными документами, в 1947 г., посланный по работе в Германию, перешел в Западный Берлин. С 1951 г. жил в США. Гуль 12 июня 1954 г. сообщал Г. И., что Юрасов хочет написать об «Оставь надежду навсегда» и что книга ему «очень понравилась». Рецензия Юрасова была напечатана («Новый журнал». 1954, кн. XXXIX).

В «Гранях» (1951, № 12) напечатана повесть Юрасова «Встреча», один из сюжетов, вошедших затем в главный роман писателя «Параллакс», изданный в окончательном виде в 1972 г. Первая его часть под названием «Враг народа» вышла отдельной книгой в Нью-Йорке в 1952 г.

«Всадник без головы» («The headless horseman») — роман Томаса Майн Рида, переведенный в России уже в 1868 г., через два года после появления по-английски, одна из популярнейших переводных приключенческих книг.

Г. И. перефразирует растиражированное советской пропагандой изречение Сталина о Ленине: «Ленин умер, но дело его живет».

Эммануил Павлович Беннигсен (1874—1955) — граф, член III и IV Государственной думы, член партии «Союз 17 октября», участник Белого движения, в эмиграции с 1920 г. В «Возрождении» (1954, № 33) напечатан его очерк «Первые дни революции 1917 года».

См. примеч. 113.

Владимир Кириллович (1917—1992) — в 1938 г., после смерти отца, вел. князя Кирилла Владимировича Романова, провозгласившего себя в 1924 г. Императором Всероссийским, стал главой Российской Династии. В 1948 г. Владимир Кириллович женился на дочери главы Грузинского царского Дома в изгнании князя Георгия Александровича Багратион-Мухранского Леониде (род. в 1914), разведенной (с 1937) вдове шотландца С. М. Керби (Kirby). Ее брат Ираклий Багратион-Мухранский (1909—1977) в 1942 г. съездом грузинской диаспоры был признан «царем Ираклием», но в 1946 г. главой царского Дома утвердили его отца. Во время Второй мировой войны Леонида Георгиевна жила в Испании под покровительством Франко. После бракосочетания в 1948 г. вел. князь Андрей Владимирович предостерегал ее: «Больше гадостей, чем говорили про Императрицу, никто, никогда, ни о ком не говорил. Поэтому, что бы тебе ни делали, что бы о тебе ни говорили, не обращай внимания, исполни свой долг. Помогай Владимиру».

Гонорар за роман Одоевцевой «Оставь надежду навсегда».

LederPlex (Ледерплекс) — витаминизированное лекарство способствующее кровообращению. Гуль и другие знакомые Г. И. регулярно посылали его Ивановым из США. Сейчас с производства снято. Г.И. по-русски большей частью пишет «ледерплякс»

Роман Николаевич Гринберг (1893—1969) — редактор, издатель, в эмиграции с 1918 г., жил в США, в 1953—1954 гг. соредактор (вместе с В. Л, Пастуховым) «Опытов».

Софья Михайловна Гринберг, рожд. Кадинская (1902—1980) – художница, автор обложки «Опытов», жена Р. Н. Гринберга.

Ведетт (от фр. vedette) — театральная или кинозвезда, но и – «часовой».

Начальные три главы «Других берегов» под заглавием «Воспоминания» («Опыты». 1954, кн. 3, с. 3—49) печатались под собственным именем Набокова, а не под псевдонимом Сирин, который писатель перестал использовать по приезде в Америку. Отношения между Г. И. и В. В. Набоковым были открыто и неизменно враждебными как минимум с 1928 г., когда началась «война» между Г. И. и Ходасевичем, чьим поклонником был Набоков. В письмах обоих писателей разным лицам, когда им случалось упоминать друг друга, кроме бранных слов, их перья на бумаге не оставляли ничего. Через неделю-другую после этого письма Г. И. вновь пишет Гулю почти то же самое, о чем тут говорится дальше (см. «Звезда». 1999, № 3, с. 143—145).

Во второй главе «Воспоминаний» Набоков пишет: «…при отсутствии всякою надзора над штатом в полсотни с лишком человек, и в усадьбе и в петербургском доме шла веселая воровская свистопляска».

«Как я любил кольца на материнской руке, ее браслеты! Бывало, в петербургском доме, в отдаленнейшей из ее комнат, она вынимала из тайника в стене целую груду драгоценностей, чтобы позанять меня перед сном».

В. И. Рукавишников в 1914 г. «в последний раз уехал за границу и спустя два года там умер, оставив мне миллионное состояние и петербургское свое имение Рождествено…».

См. начало третьей главы, в которой Набоков все же говорит: «Гораздо ближе мне другой мой предок, Николай Илларионович Козлов (1814—1889), патолог…».

«Среди отдаленных ее предков, сибирских Рукавишниковых (коих не должно смешивать с известными московскими купцами того же имени), были староверы…». В данном случае Г. И. прав: мать В. В. Набокова — из петербургских купцов Рукавишниковых, состоявших в близком родстве с московскими купцами Рукавишниковыми.

«Могу по бедности понять и принять цыгановатую скрипку, <…> но концертное фортепиано с фалдами и решительно все духовые хоботы и анаконды в небольших дозах вызывают во мне скуку, а в больших — оголение всех нервов и даже понос».

Про какое «варенье на комоде у Софьички» идет речь, неясно. Возможно, Гуль в Нью-Йорке передал с Гринбергами эту банку для Ивановых.

В письме от 12 июня 1954 г. Гуль, в ответ на сообщение Г. И. о примирении с Адамовичем, писал: «Кстати, поговорите с ним — может, он напишет что-нибудь для Н.Ж. Редакция Н.Ж. ничего не имеет против Адамовича. В Берлине в свое время ходил такой анекдот: — Торгпредство ничего не имеет против Рабиновича. А Рабинович имеет дом против торгпредства. Итак, поговорите с ним. Нам интересней — темы литературные, а не философические» (BLG. Box 19, Folder 449). Адамович впоследствии регулярно печатался в «Новом журнале».

Александр Васильевич Бахрах (1902—1985) — журналист, литературный критик, с 1920 г. в эмиграции, жил в Варшаве, Париже, Берлине, с 1923 г. — в Париже, участник собраний «Зеленой лампы», писал рецензии на книги Г. И. (см. наст, издание, с. 232—233).

Гуль обещал Г. И. в цит. письме от 12 июня 1954 г.: «Когда-нибудь напишу Вам, как за три недели до смерти наш великий Муфтий писал мне — „обожаю подхалимаж, как Сталин. Даже больше, чем Сталин"».

Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3.

В Н. Ж. (кн.37, 1954) напечатаны 4-6 главы "Других берегов" B. В. Набокова (Сирина). Отрицательное отношение Г. И. к Набокову резко обозначилось после иронической рец. последнего на роман Одоевцевой "Изольда" в берлинской газете "Руль" (30 окт., 1929) и сохранялось всю жизнь. Г. И., не допускавший по отношению к своей жене и тени непочтения, ответил в парижских "Числах" (№ 1, 1930), быть может, самым грубым из отзывов о Набокове в эмигрантской критике. Литературная подоплека этого столкновения сразу и навсегда отошла на второй план (мы имеем в виду "литературную войну" между Г. И. и Ходасевичем, в которой Набоков был неизменным рыцарем последнего). В приватном послании, но подчеркивая, что пишет "историку литературы", Набоков сообщал о выпаде Г. И.: "…единственным поводом к этой атаке было следующее. Мадам Одоевцева прислала мне свою книгу (не помню, как называлось – Крылатая Любовь? Крыло Любви? Любовь Крыла?) с надписью "Спасибо за Король, Дама, Валет" (т.е. спасибо, дескать, за то, что я написал К., Д., В. – ничего ей, конечно, я не посылал). Этот ее роман я разбранил в Руле. Этот разнос повлек за собой месть Иванова. Vоiltоut.Вот и все (фр.). Кроме того, полагаю, что до него дошла эпиграмма, которую я написал для альбома Xодасевича:

Такого нет мошенника второго

Во всей семье журнальных шулеров!

– Кого ты так? – Иванова, Петрова,

Не все ль равно? – Позволь, а кто ж Петров?"

(Письмо к Г. П. Струве от 3 июля 1959)

"Историку литературы" забавно отметить, что роману Одоевцевой с убийственной беспамятливостью подобраны эквиваленты пошлых названий, ассоциирующиеся с собственной набоковской ранней прозой. Скорее, чем пародией на "Изольду", "Любовь Крыла" глядит автопародией на ранний рассказ Набоковa с мистико-эротическим сюжетом "Удар крыла".

В нью-йоркском журнале "Опыты" (№ 3, 1954) напечатаны начальные главы "Других берегов". В гл. второй Набоков пишет о матери: "Среди отдаленных ее предков, сибирских Рукавишниковых (коих не должно смешивать с известными московскими купцами того же имени), были староверы…" Г. И. по поводу этого пассажа негодовал и три года спустя: "Вообще заметили ли Вы, как он в своей биографии, гордясь "нашими лакеями", "бриллиантами моей матери", с каким смердяковским холуйством оговаривается, что его мать не из "тех Рукавишниковых", т.е. не из семьи знаменитых купцов-миллионеров, и врет: именно "из тех"" (письмо к В. Ф. Маркову от 7 мая 1957). Предки Набокова по материнской линии Рукавишниковы, действительно все были из одного рода сибирских купцов-старообрядцев. Впрочем, ко времени рождения Набокова ближайшие к нему "петербургские" Рукавишниковы, получившиe в 1880-е гг. дворянство, о своих "московских" родственниках могли особенно и не распространяться. Молодой Набоков мог в этом отношении оставаться в неведении. Что не снимает, однако, вопроса о сословной спеси. (См. на эту тему статью В. П. Старка "В. В. Набоков – родословные отражения". Набоковский вестник. СПб., 1998, № 2.)

В рец. "В. Сирин. "Машенька"; "Король, дама, валет"; "Защита Лужина"; "Возвращение Чорба"" Г. И. писал, сравнивая Набокова с кинематографическим "самозванцем-графом": "На нем безукоризненный фрак, манеры его "верх благородства", его вымышленное генеалогическое древо восходит к крестоносцам… Однако все-таки он самозванец, кухаркин сын, черная кость, смерд". Набоков тоже не оставался в долгу, создавая карикатурные образы Г. И. в прoзе (например, Жоржик Уранский в "Пнине") и еще более откровенно отзываясь о нем походя: "Георгий Иванов всегда был и будет шулером". Или: "Иванов <<…>> продавал свое перо за ласковое словечко или жирный обед…" (письма к Р. Н. Гринбергу от 31 мая 1953 и 21 апр. 1957; благодарю Г.Б. Глушанок за предоставление копий этих писем).

Гуль писал Г. И. о Набокове 18 июля 1954 г.: "Я его не люблю. А Вашу рецензию (резковатую) в "Числах" не только помню, но и произносил ее (цитировал) жене, когда читал "Другиe берега". Ну, конечно же, пошлятина – на мою ощупь, и не только пошлятина, но какая-то раздражающая пошлятина. У него, как всегда, бывают десять-пятнадцать прекраснейших страниц, читая кот<<орые>>, Вы думаете – как хорошо, если б вот все так шло – было бы прекрасно, но эти прекрасные страницы кончаются и начинаются снова – обезьяньи ужимки и прыжки <<…>> И знаете еще что. Конечно, марксисты-критики наворочали о литературе всяческую навозную кучу, но в приложении к Набокову – именно к нему – совершенно необходимо сказать: "буржуазное искусство"".

Роман Гуль. "Цветаева и ее проза" (Н. Ж., кн. 37, 1954). Г. И. писал, узнав об этой статье до ее появления: "Я не только литературно – заранее прощаю все ее выверты – люблю ее всю, но еще и "общественно" она очень мила. Терпеть не могу ничего твердокаменного и принципиального по отношению к России. Ну и "ошибалась". Ну и болталась то к красным, то к белым. И получала плевки и от тех, и от других. "А судьи кто?" <…> И если когда-нибудь возможен для русских людей "гражданский мир", взаимное "пожатие руки" <…> пойдет это, мне кажется, приблизительно по цветаевской линии" (письмо Гулю от 16 марта 1954).

В статье "Цветаева и ее проза" Гуль писал: "…Цветаева ушла за мифом, в Россию. Так она и шла в лунном свете по карнизу, пока луна не привела ее в Дом отдыха, где ее неожиданно окрикнул какой-то (вероятно, очень страшный) голос. Она очнулась. Упала с карниза и … повисла в петле. Это был последний расчет жизни с мифом".

Речь идет о ст-нии "На полянке поутру". 27 июня 1954 г. Гуль писал Г. И.: "А кенгуру и камбала будут иметь <…> совершенно ошеломительный успех <…> Дабы засвидетельствовать мою полнейшую искренность в отношении кенгуру – предлагаю Вам даже посвятить их "Р. Б. Гулю". Ей-Богу". Однако вскоре Гуль засомневался: "Поразмыслив, думаю, что не надо Камб<алу> мне посвящать, я секретарь редакции. Вы писали обо мне отзыв, я писал о Вас – не стоит дразнить гусей. Повременим, так будет лучше" (письмо к Г. И. от 18 июля 1954).

С. Юрасов, наст. имя Владимир Иванович Жабинский (1914-1997) – прозаик, учился в ЛГУ, в 1937 г. арестован, в 1941 г. бежал, жил и воевал с поддельными документами, в 1947 г. перешел в Западный Берлин. С 1951 г. жил в США. Его рец. на роман Одоевцевoй "Оставь надежду навсегда" опубл. в Н. Ж. (кн. 39, 1954).

Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3.

Одоевцева после войны часто писала прозу и сценарии по-французски или по-английски и лишь потом, когда речь заходила о конкретном издании в эмигрантской печати, переводила тексты на русский.

Гонорар за роман Одоевцевой "Оставь надежду навсегда".

Сергей Акимович Водов (1898-1968) – соредактор, затем гл. редактор (1947-1968) парижской газеты "Русская мысль".

Юрий Константинович Терапиано (1892-1980) – поэт, эссеист, мемуарист, по образованию юрист, с 1920 г. в эмиграции. После смерти Г. И. подружился с его вдовой и много для нее сделал. Хотя сам Г. И. относился к нему преимущественно иронически, Терапиано писал, например, об ивановском сб. "Розы" как о лучшей книге русской лирики 1930-х гг.

Жан Кокто (1889-1963) – французский поэт, драматург, режиссер. Сб. "Профессиональный секрет" вышел в 1922 г.

Гипеpболизация достоинств Одоевцевой – устойчивый мотив писем Г. И. ко всем адpесатам. Отзыв Гуля о романе (видимо, в письме) нам не известен.

Георгий Иванов. "Конь Рыжий", рец. (Н. Ж., кн. 34, 1953).

Ботинки без шнурков.(фр.)

Публикуется впервые. Автограф: Folder 133.

«На Западе» (см. примеч. 267).

В конце июля 1954 г. Г. И. писал Гулю в ответ на его похвалы в письме к Одоевцевой ее роману «Оставь надежду навсегда»: «…передать не могу, какое прекрасное дело Вы сделали, так написав ей и в такое время, когда ей опять так нехорошо. Она начинает грустить, в 5 часов этот отвратительный жар, и я говорю, а вот я тебе прочту письмо Гуля – и просвечивает солнышко. Теперь я Ваш неоплатный должник. Даже сказать не могу, как благодарен. А ведь в доброте и искренности Вашей ни она (ни я) не сомневаемся. И Вводов (из “Русской мысли") тоже сказал чрезвычайно кстати: „Ну уж Гуль не такой человек, чтобы писать не то, что думает". Я думаю без преувеличений, что она может поправиться благодаря Вашему письму» («Звезда». 1999, № 3, с. 146; цитируется по оригиналу). Но вот что все-таки предшествует этому благодарственному излиянию по поводу письма Гуля: «Если бы оно было и неискренно, то все-таки Вы бы сделали огромное дело» (там же).

См. примеч.260.

Илья Григорьевич Эренбург (1891 — 1967) – поэт, прозаик, публицист. Оставаясь русским, затем советским, подданным, много времени проводил во Франции. Все его отзывы о Г. И. носят негативный, но неоригинальный характер. Например, в статье «Русская поэзия», напечатанной под псевдонимом Жан Сало в берлинском журнале «Вещь» (1922, № 1—2), содержится такой пассаж: «Я показывал своим друзьям издания „Петрополиса", и они, не зная русского языка, глядя только на костюм книг, восклицали: „как будто там не было революции". Я, прочитав стихи, готов также усомниться – была ли война, 1914, 1917, и последующие, был ли явлен России редкий лик трагедии? Или, может быть, проще — то, что видали все, даже наш рантье из Медона, не мог разглядеть поэт Георгий Иванов и многие иные?» (цит. по: И. Г. Эренбург. «Портреты русских поэтов». СПб., 2002, с. 227—228. Публ. А. И. Рубашкина). Частные отзывы были много резче (см. наст, издание, с. 227). Г. И. поквитался в берлинском выпуске альманаха «Цех поэтов» (Кн. 4, 1923): «Мандельштам, Ахматова, Ходасевич, Сологуб, Цех… Кто еще? — Два-три „молодых" под вопросом. Это — на одном берегу. А на другом — Эренбурги. Имя же им Легион. <…> Эренбург с течением времени все больше склонялся к левизне, испытанному средству, чтобы замаскировать всяческие грешки, даже самую бездарность». Тем не менее обоим поэтам случалось выступать вместе, например в Берлине 29 января 1923 г. на «Вечере поэтов» в «Кафе Леон». Через месяц, 28 февраля, в том же «Кафе Леон» Эренбург оппонировал докладу Адамовича на собрании «Цеха поэтов», на котором читал стихи и Г. И.

Строчки из вошедшего в первый сборник Эренбурга «Стихи» Париж, 1910) стихотворения «Вы приняли меня в изысканной гостиной…» (у Эренбурга — «шоколад», а не «шеколад»). Их же цитирует Гумилев в обзоре 1911 г. в «Аполлоне» и сам Г. И. в «Почтовом ящике» Поминали это стихотворение и другие оппоненты Эренбурга. Гуль, неоднократно писавший об Эренбурге в 1920-е гг., на этот раз откликнулся в «Новом журнале»: «Об „Оттепели" Эренбурга» (1955, кн. LV).

Публикуется впервые. Автограф: Folder 134.

В начале февраля 1955 г. Г. И. и Одоевцева уехали из Парижа в Йер, департамент Вар, под Тулоном, в интернациональный дом «Босежур» («Beausejour»). Существует до сих пор, хотя русских постояльцев в нем давно нет.

Не стоит говорить об этом, оставим (фр.)

Одна из любимых максим Г. И., сформулированная Г. А. Ландау (см. примеч. 162).

«Слипинг» (англ. «sleeping») — спальный вагон.

Евгений Михайлович Яконовский (1903—1974) — журналист прозаик, в 1950-е сотрудник «Возрождения» и «Русского воскресения», в котором сравнил Г. И. с Моцартом, а Адамовича с Сальери на что, наверное, и отреагировал в данном случае Г. И.

Г. А. Мейер. См. примеч. 258.

элита, изыск (фр.)

А. О. Гукасов. См. примеч. 256.

«…Ничего не забыли, но и никогда ничему не учились» — Г. и. остроумно перефразирует известное изречение французского адмирала де Пана (de Panat) о роялистах (1796): «Никто из них ничего не забыл и ничему не научился»

Александр Павлович Буров, наст, фамилия Бурд (1876—1957) — прозаик, драматург, с 1919 г. в эмиграции, жил в Германии, Франции, с начала Второй мировой войны — в Нидерландах. Один из немногих состоятельных писателей эмиграции (настолько богатых, что К. Д. Померанцев, правда в посмертном очерке о Бурове, сравнил его меценатство с деятельностью «Литературного фонда»), именно Буров начал субсидировать в 1932 г. «Числа» (с кн. 5), после того как сборники лишились других субсидий. На эту тему есть не одна публикация, среди них особенно известная — рассказ Набокова «Уста к устам». Так или иначе, но издание «Чисел» завершилось в 1934 г., десятым выпуском, после того как Буров прекратил их финансирование. Через некоторое время, 24 февраля 1935 г., произошло публичное столкновение Г. И. с Буровым, причины которого ни тот ни другой толком не объяснили. Буров разослал по редакциям оскорбительное для Г. И. письмо, в котором Г. И. хоть и не назывался прямо, но о ком в письме идет речь, ни у кого не вызывало сомнений. Секунданты Г. И. некоторое время пытались передать Бурову вызов на дуэль, от которой он в конце концов отказался. 22 марта 1935 г. Г. И. публикует по поводу инцидента с Буровым в «Последних новостях» письмо. Тем не менее в послевоенные годы Г. И. со славолюбивым Буровым вновь сблизился — определенно из меркантильных соображений, чего и не скрывал. Публиковал о Бурове заказные, заранее оплаченные рецензии (и по-французски, и по-русски), например в «Русской мысли» 8 ноября 1956 г. Трехтомный «Бурелом. Роман-летопись поколений последних императоров» (Париж, 1955—1957) Бурова, названный Г. И в письме к Гулю от 23 сент. 1957 г. «параноической эпопеей», также сопровожден его «лестным» отзывом. «Занимали» литераторы у Бурова деньги и без всяких публикаций — Г. И. и Адамович в том числе. См. также письмо 47.

Рецензия на антологию «На Западе», которую Г. И. обещал написать еще в мае 1954 г. (см. письмо 31). «Погибли для вечности» и обещанные «воспоминания».

Роман Одоевцевой «Оставь надежду навсегда».

В одной книжке «Нового журнала» (1954, кн. XXXIX) напечатана и рецензия Юрасова на роман Одоевцевой, и статья Ульянова о Ходасевиче «Застигнутый ночью».

Юлия Леонидовна Сазонова, рожд. Слонимская (1887-1957) – режиссер кукольного театра, театровед, прозаик, с 1920 г. в эмиграции, жила в Болгарии, с 1924 г. во Франции, с начала Второй мировой войны в США, с 1955 г. снова во Франции. Г. И. был знаком с ней еще по Петербургу.

Вячеслав Клавдиевич Завалишин (1915—1995) — критик, писал прозу, стихи, представитель второй волны русской эмиграции, жил в Германии, затем в США. В 1951—1987 гг. литературный обозреватель «Нового русского слова», автор предисловия ко второму изданию «Петербургских зим».

Опубликовано: вместе с письмами 26, 27, 40, с неточной разбивкой на строфы. Автограф: Folder 130 (на открытке с видом avenue de Belgique в Йере).

Стихотворение Г. И. — ответ на письмо Гуля от 14 мая 1955 г., начатое двустишием: «Сквозь рычанье океаново / Слышу мат Жоржа Иванова». Дальше следует такой комментарий к просторечному Ударению «Жоржа» вместо «Жоржа»: «…некоторые литературоведы-шкловианцы настаивают, что во второй строке в слове „Жоржа" Ударение должно быть на втором слоге, другие — социалистически-реалистического направления – утверждают, что ударение должно быть на первом слоге. Я, собственно, склоняюсь к шкловианцам. При таком ударении создаются всяческие океанские (и не только океанские) ассоциации с „моржем" и пр. И так — лучше, по-моему». Г. И., приняв эту игру, ряд дальнейших писем к Гулю подписывал так: «Жоржа». В том же письме от 14 мая Гуль сообщает Г. И., что выслал ему посылку с костюмом, туфлями и т. п.

Публикуется впервые. Автограф: Folder 130.

В письме от 14 мая 1955 г. Гуль сообщает о посылке с вещами для Г. И., взятыми у некоего «графа»: «Этого американского графа Бог сотворил так, что все с него — тютелька в тютельку на Вас» (BLG. Box 19, Folder 449).

В письме от 11 июня 1955 г. Гуль просит Г. И. осведомиться у Одоевцевой, «нет ли у нее для НЖ рассказа или отрывка какого-нибудь (кругленького)…» (BLG. Box 19, Folder 449). «Лицо» (т. е. Одоевцева), смотрящее на посылку «жадными глазами», в дальнейшем тоже получало презенты от американских «графов». «Американские графы» — это Элизабет (среди русских — Елизавета Львовна) Хапгуд из старинного английского рода лордов Хьюстонов и ее муж Норман, американский посол в Дании. От имени «графов» Гуль посылал Ивановым вещи и от самого себя, и от других лиц.

Остап Бендер, герой романов Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», постоянно цитируемых Г. И. и едва ли не единственно восхищавших его в современной ему советской литературе. О Бендере в «Двенадцати стульях» написано: «На другой день он привел в исполнение давнишнюю свою мечту. Купил дивный серый в яблоках костюм» (гл. XXXIX). И в начале романа также утверждалось: «Начать карьеру многоженца без дивного, серого в яблоках костюма было невозможно» (гл. V).

«Политическим автором» Г. И. и Гуль постоянно называют Одоевцеву — после публикации ее романа «Оставь надежду навсегда», в котором воображением автора воссоздана советская жизнь.

Ю. Л. Сазонова. См. примеч. 345.

Имеется в виду рецензия Гуля на нью-йоркское «Полное собрание сочинений» Н. А. Клюева («Новый журнал». 1954, кн. XXXVI).

В 1955 г. «Опыты» (кн. IV) напечатали стихотворение Адамовича «Посвящение» («Я не тебя любил, но солнце, свет…») и (кн. V) его рецензию на «Лица» Евгения Замятина.

См. письмо 42.

В «Новом журнале» (1951, кн. XXV) напечатаны «Стихи 1950 года», двадцать стихотворений, в том числе ставшие особенно известными «Четверть века прошло за границей…», «Эмалевый крестик в петлице…», «Мелодия становится цветком…».

См. примеч. 204. 11 июня 1955 г. Гуль пишет Г. И.: «Читал воспоминания Маковского («Портреты современников». — А А.). И думал, как он много мог бы рассказать… и как плохо он рассказал даже о немногом: чересчур уж „громко пишет", „громко думает", до того „громко", что везде только и видишь его, автора…» (BLG. Box 19, Folder 449).

Николай Николаевич Врангель (1880—1915) — искусствовед, сотрудник «Аполлона», младший брат П. Н. Врангеля, одного из главных организаторов Белого движения, Главнокомандующего Русской армией в Крыму. Н. Н. Врангель оказал большое влияние на молодого Г. И. В письме от 8 авг. 1955 г. Г. И. писал о нем Гулю: «Это была личность! <…> Этого написать нельзя. Можно рассказать. <…> Чудовищно-непредставимо-недоказуемо. До величия доходящая извращенность» («Звезда». 1999, № 3, с. 148). И затем, в письме от 12 сент. 1955 г.: «В моей жизни, богатой всяческими встречами, таких необыкновенных, как он, людей было штуки три-четыре. Широко считая» (Folder 130). Другому своему конфиденту последних лет жизни, В. Ф. Маркову, Г. И. писал о Н. Н. Врангеле как об «очень дорогом и близком друге», «замечательном, безвременно погибшем человеке» (письмо от 28 мая 1956 г.), «менторе моей юности <…> удивительнейшем экземпляре русского лорда Генри» (письмо от 11 июня 1957 г.).

См. примеч. 190.

Процитированные по первой публикации в «Аполлоне» (1910, №9) строчки из разных строф стихотворения Мандельштама: «Дано мне тело — что мне делать с ним, / Таким единым и таким моим? / / <…> // На стекла вечности уже легло / Мое дыхание, мое тепло…» (1909).

Одна из строчек посвященного Зинаиде Гиппиус стихотворения Блока «Рожденные в года глухие…» (1914), напечатанного в том же 1914 г. в «Аполлоне» (№ 10, без посвящения). Так что касательно этого конкретного стихотворения Г. И. что-то путает.

Юлия Павловна Маковская, рожд. Леткова (1858—1954) — вторая жена художника К. Е. Маковского, вышедшая за него замуж в 16 лет.

См. примеч. 214.

«Замогильные записки» Франсуа Рене де Шатобриана, изданные посмертно в 1848—1850 гг.

См. примеч. 189.

19 Юзеф Замойский (Zamojski; 1880—1965) — представитель древ него польского рода. В письме к Л. Д. Червинской от 25 июня 1956 В И. говорит, что Замойский — «бывший венгерский посол, <…> 1939 ушедший в чем был из своего дворца в Варшаве…» («Новы журнал». 1996, кн. 203—204, с. 195). Это неверно. Последним предвоенным послом Венгрии в Польше был Андраш Хори (Hory). Очевидно, Г.И. что-то перепутал. По предположению Омри Ронена, в 1939 г. Замойский после вторжения немцев, как и многие поляки, покинул свой дом и ушел через границу в Венгрию. В Венгрии он мог получить пристанище и в польском посольстве, существовавшем до вступления Венгрии в войну на стороне Германии в 1941 г. И уже из этого посольства отправился в пожизненное странствие закончившееся в Йере, где и умер, пережив на несколько лет Г. И.

Франсиско Франко Баамонде (Franко Bahamonde; 1892—1975) — вождь Испанской фаланги с 1937 по 1975 г., глава Испании (каудильо) в 1939-1975 гг.

Г. И. имеет в виду свою «Басню» («В Испании два друга меж собой…»), фривольно обыгрывающую фамилию актрисы Ольги Арбениной, за которой ухаживали одновременно Гумилев и Мандельштам.

Опубликовано (с огрехами в прочтении, пропусками и без окончания): вместе с письмами 26, 27, 38. Автограф: Folder 130.

В письме от 21 июля 1955 г. Гуль прислал Г. И. «балладу о жаре в Варе»: «Не у нас на Майами / Ты лежишь вверх ногами / В этом огненном жаре, / К сожаленью, ты в Варе. / И лежишь изнывая / Мутно, мокро и колко, / Как вакцина живая / В колбе доктора Солка» (BLG. Box 19, Folder 449).

Неясно, какого «доктора Беляева» Г. И. имеет в виду. В окружении Достоевского и среди его персонажей такого нет. Возможно, Г. И. вспомнил Юрия Дмитриевича Беляева (1876—1917), писателя суворинского круга, влиятельного сотрудника «Нового времени», прозаика и драматурга, автора пьес «Путаница, или 1840 год» (1910) и особенно популярной «Псиши» (1912). Этого Беляева, выступившего на стороне одного из лидеров «Союза русского народа» «доктора» Дубровина, Г. И. непроизвольно мог также назвать «доктором».

Стихотворение Г. И. «Не верю раю, верю аду…» со строчкой «Раз так писали — не гуляли…». Гуль, не распознав прямой цитаты из «Войны и мира» Толстого, разбранил ее в письме от 21 июля: «…уберите это “не гуляли”, которое веревкой привязано для рифмы и губит все дело…».

Сначала имеется в виду, что нужно выкинуть первые две строки, затем, что — все стихотворение «Мимозы солнечные ветки…», начинавшееся в черновом автографе строфой: «Вспорхнула птичка-трясогузка / Дохнула поздняя весна / И розы колыхнулись грустно / В прорезе узкого окна». Эта и следующая строфа из стихотворения удалены, но само стихотворение напечатано в «Новом журнале» (1955, кн. XLII).

В стихотворении Г. И. «Паспорт мой сгорел когда-то…» восьмая строка в рукописи была «В плодородный вечный Нил». Гуль предложил заменить на «В многоводный…», Г. И. заменил на «В полноводный…».

В кн. XLII «Нового журнала» напечатаны 11 стихотворений «Дневника (1955)».

См. примеч. 616.

Владимир Алексеевич Смоленский (1901—1961) — поэт, с 1920 г. в эмиграции, в Тунисе, с 1923 г. жил в Париже.

Иван Венедиктович Елагин, наст, фамилия Матвеев (1918—1987) — поэт, сын дальневосточного футуриста Венедикта Марта (Матвеева), в 1941 г. оказался в оккупированном Киеве, вместе с женой, поэтом Ольгой Анстей, в 1945 г. перебрался в Мюнхен, в 1950 г. переехал в США. Г. И. в статье «Поэзия и поэты» («Возрождение». 1950, № 10) отметил «несомненный талант» Елагина среди новых эмигрантских поэтов второй волны, назвав его при этом «ярко выраженным человеком советской формации». Г. И. говорит о стихотворении «Отпускаю в дорогу с Богом…» («Новый журнал». 1955, кн. XLI), вошедшем позже с несколько измененной строфикой в сборник Елагина «Отсветы ночные» (1963).

Владимир Федорович Марков (род. в 1920) — литературовед, поэт, учился на романо-германском отделении филологического факультета ЛГУ, в 1941 г. ушел на фронт, ранен, попал в плен, жил в Германии, с 1949 г. в США, профессор (1957—1990) русской литературы Калифорнийского университета (Лос-Анджелес). Один из самых ценимых Г. И. представителей второй волны русской эмиграции. Письма Г. И. к Маркову опубликованы отдельной книгой (см. наст, издание, с. 319 и др.). В письме к Юрию Иваску Г. И. пишет о Маркове 1 мая 1957 г.: «…чрезвычайно ценю его и как эссеиста и как поэта — и что бы он ни написал, будет обязательно „органически" умно и по существу» (BL. Gen Mss Box 1, Folder 16). Маркову посвящено одно из лучших стихотворений Г. И. «Полутона рябины и малины…». Поэма «Гурилевские романсы» напечатана впервые в «Новом журнале» (1951, кн. XXV). В «Опытах» (1955, кн. IV) Марковым опубликована поэма без названия.

Имеется в виду опера П. И. Чайковского «Пиковая дама» (1890).

Хлестаков в «Ревизоре» Гоголя, уличенный в том, что не он написал «Юрия Милославского», спохватывается: «Ах да, это правда: это точно Загоскина; а есть другой “Юрий Милославский”, так тот уж мой».

Ди-пи — аббревиатура от англ. «displaced persons», «перемещенные лица» — официальный термин Лиги Наций для всех лиц всех стран, оказавшихся вне мест проживания в результате Второй мировой войны. Г. И. употребляет этот термин в более узком смысле, имея в виду пленных и отправленных на работу в Германию жителей СССР, эмиграцию второй волны.

Из стихотворения «Где солнце, как желток, белы потемки…», вошедшего в берлинский сборник Эренбурга 1922 г. «Звериное тепло» (указано Б. Я. Фрезинским). Пушкин камергером не был: имел низший придворный чин — камер-юнкера.

«Орлеанская девственница» Вольтера переведена Гумилевым, Адамовичем и Г. И. при участии М. Л. Лозинского и издана в 2 томах (Пг., 1924). В издании сохранено начало песни I, переведенной Пушкиным. Второй том переводился уже после смерти Гумилева — Г. И. и Адамовичем (семь песней — Г. И. и четыре — Адамовичем). Перевод «Орлеанской девственницы» был последней литературной работой Г. И. в России. О ней рассказано в его очерке «Качка. Отъезд из России», напечатанном в рижской газете «Сегодня» (1932, № 336,4 дек.).

Лозинский, кроме части песни I, перевел также варианты «Орлеанской девственницы» (вместе с Адамовичем). В повторном издании 1935 г. имена переводчиков, естественно, исчезли: к этому времени в СССР упоминание имен расстрелянного поэта и двух эмигрировавших было невозможно. Вместо их фамилий была напечатана «редакционная справка» о том, что «весь текст перевода заново проверен и обработан М. Л. Лозинским».

Юлий (Юлиан) Лукьянович Елец (1862—1932) — военный журналист и историк, прозаик, служил в Лейб-гвардии Гродненском гусарском полку, с 1908 г. уволен в отставку в чине полковника, после революции в эмиграции, умер в Бельгии. В «Китайских тенях» («Звено». 1926. № 195, 24 окт.) Г. И. упоминает Ельца как автора журнала «Столица и усадьба». Однако ни приписанных ему афоризмов, ни посвящений принцу Мюрату в этом журнале нет.

Зинаида Гиппиус.

Стилизованные рисунки зверьков, которыми Г. И. украшал свои рукописи, автографы, надписи на книгах.

Генри Миллер (Miller; 1891—1980) — американский писатель, прославившийся эротическими, носящими автобиографический характер романами «Тропик Рака» и др. Написанные на английском, они были запрещены и в США и в Англии до начала 1960-х гг. В 1930 г. Миллер уехал во Францию и издал там «Тропик Рака» в 1934 г., т. е. до «Распада атома». Не исключено, конечно, что издание это прошло мимо внимания Г.И. и русской диаспоры в целом.

Александр Иванович Тиняков, псевд. Одинокий (1886-1934) – поэт, прозаик, литературный критик, отличался «карамазовской» широтой воззрений и поведения, в 1916 г. под псевдонимами участвовал одновременно в революционных и черносотенных изданиях, сразу после 1917 г. активно сотрудничал в большевистской печати. Судьба его в советское время печальна: в поздние свои годы он зарабатывал подаянием. Тиняков — автор одной из рецензий на «Памятник Славы» (см. наст, издание, с. 212—213). Г. И. опубликовал о Тинякове очерк «Александр Иванович» в рижской газете «Сегодня» (1933, 22 янв.), сценка с Тиняковым в «Бродячей собаке» вошла в «Петербургские зимы».

См. примеч. 131.

Из ненапечатанного при жизни Тинякова стихотворения 1910—1911 гг. «Любовь» с первыми строчками (в списке Б. А. Садовского): «Я вступил в половое общение / С похотливою, жирной старухой…» 13 (см.: Александр Тиняков (Одинокий). «Стихотворения». Подгот. текста, вступ. ст. и коммент. Н. А. Богомолова. Томск, 1998, с. 231, 321).

В письме от 21 июля 1955 г. Гуль сообщает, что из Нью-Йорка 6 июля отправлена для Г. И. посылка с «костюмом серым в яблоках» и другими вещами.

В данном случае — «модных и дорогих» (от фр. couter).

Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3.

В одном из июльских писем Г. И. сообщал: "Одновременно с письмом попытаюсь отправить от И. В. Ольге Андреевне маленький флакончик. Объяснение: 1) маленький в виде пробы – дойдет ли, 2) это духи, которые, точно такие, без всяких изменений продают в Париже в кутюрных домах за агромадные тыщи. Для местного жителя же по цене скромной. Если дойдет и подойдет – чем богаты, тем рады – будем снабжать".

Начало ст-ния (пропущена строка) Михаила Кузмина из цикла "Осенний май" (1911): "Бледны все имена и стары все названья – / Любовь же каждый раз нова, / Могу ли передать твои очарованья, / Когда так немощны слова?"

Оскар Уайльд (Wildе, 1854-1900) – английский писатель; резкий критик "буржуазной морали" с точки зрения "дендизма", он старался "обратить искусство в высшую реальность и жизнь – в чистую форму воображения". В уничижительном для Г. И. смысле с Уайльдом его сравнивал Эрих Голлербах, вспоминая о петроградском Доме литераторов 1920-х гг.: "…как бы Уайлд чухломской выделки" (Эрих Голлербах. "Встречи и впечатления". СПб., 1998, с.95).

В письме к Г. И. от 14 мая 1955 г. Гуль сочинил целую историю про "американского графа", которого якобы "Бог сотворил так, что все с него – тютелька в тютельку нa Вас <…> И вот 10 мая к Вам ушла небольшая, но не без приятности посылка с вещами этого самого американского графа".

"Политическим автором" Г. И. в этом и нескольких дальнейших письмах называет Одоевцеву – видимо, используя какую-то реплику Гуля по поводу воссоздающего жизнь советской политической элиты 1930-х гг. романа "Оставь надежду навсегда".

Гуль совету Г. И. последовал: его статья о поэте называется "Георгий Иванов".

У Иннокентия Федоровича Анненского (1855-1909), поэта особенно ценимого Г. И. в поздние годы как ближайшего из непосредственных "предшественников", вышли две "Книги отражений": собственно "Книга отражений" (СПб., 1906) и "Вторая книга отражений" (СПб., 1909).

Книгу мэтра и учителя Г. И. Николая Гумилева "Письма о русской поэзии" сам автор не успел подготовить к печати. После его гибели работу завершил и издал со своим предисловием Г. И. (П., "Мысль", 1923).

Валерий Яковлевич Брюсов (1873-1924) – поэт, один из создателей символизма в России, писал рец. почти на все поэтические издания эпохи "серебряного века". Из символистов оказал наиболее существенное воздействие на "школу Гумилева". Однако как поэта Г. И. перестал его ценить очень скоро.

Зинаида Николаевна Гиппиус (1869-1945) – поэт, критик, мемуарист, с 1919 г. в эмиграции, жила с мужем Д. С. Мережковским в Париже, где Г. И. с ней и сблизился. Личными, более, чем литературными, контактами с Гиппиус Г. И. особенно дорожил. В 1930-е гг. на литературных собраниях у Мережковских "Зеленая лампа" Г. И. был неизменным их председателем. "Она была умница, я безумно ее любил и уважал", - напишет Г. И. вскоре (письмо от 25 окт. 1955).

"Парижской нотой" назвали поэтическое течение в эмигрантской поэзии 1930-х гг., представленное в основном авторами, так или иначе воспринявшими веяния петербургского "серебряного века" в его акмеистическом изводе. Эстетика "парижской ноты" диктовала необходимость простого, без игры, взгляда на мир, соотнесение этого взгляда с мироощущением человека, постигшего: каждое мгновение нас осеняет одно крыло – крыло смерти. Творцом и теоретиком "парижской ноты" считался Адамович. Г. И. со свойственной ему в поздние годы подкупающей прямотой заявлял: "…то, что т<ак> н<азываемая> "парижская нота" может быть названа примечанием к моей поэзии, мне кажется правдой" (письмо к В. Ф. Маркову от 11 июня 1957).

Андрей Белый, наст. имя Борис Николаевич Бугаев (1880-1934) – поэт, прозаик, теоретик символизма. Мотив "отчаяния" в его стихах весьма близок позднему Г. И. Так, знаменитое ст-ние сб. "Розы" "Хорошо, что нет Царя…" играет у Г. И. ту же роль в создании атмосферы книги, что у Андрея Белого в "Пепле" заглавное его ст-ние "Довольно: не жди, не надейся…". Интересно, что в жанре беллетризованной мемуаристики Г. И. с его "Петербургскими зимами" и "Китайскими тенями" оказался не последователем, а предтечей старшего современника с его трехтомной мемуарной эпопеей, писавшейся в 1929-1934 гг. Отзыв о ней Г. И. говорит о полном понимании этого литературного дела: "блистательно злобный пасквиль".

В письме к Г. И. от 11 июня 1955 г. Гуль рассказывает: "Один старый друг Андрея Белого написал мне очень интересное письмо, в котором упоминает, что Белый рассказывал ему много о Блоке, но эти рассказы – "о фиолетовом цвете", о "запахе ночной фиалки" и пр. – совершенно нецензурны. Хочу попросить его написать мне, какого же характера была эта блоковская нецензурность? Читая его "фиолетовые" штучки и "запахи ночной фиалки", я явно чувствовал, что под этим лежит какая-то "эротика в подворотне", но какая? Жду разъяснений от моего корреспондента. А что Вы думаете об этом деле?" (неопубл.). Сомнительные эротические признания Блока передавал Гулю Н. Валентинов (Н. В. Вольский). Их Гуль цитирует в третьем томе книги "Я унес Россию". Для Г. И. Александр Блок всегда оставался его лирическим "сверх-я". Что важно для понимания литературного развития Г. И., признанного выпускника "школы Гумилева".

Николай Николаевич Bрангель (1880-1915) – искусствовед, сотрудник "Аполлона", оказал большое влияние на молодого Г. И.; младший брат Петра Николаевича Врангеля (1878-1928) – одного из главных организаторов Белого движения, в 1920 г. Главнокомандующего Русской армией в Крыму, оставившего Россию вместе с частями армии.

Цит. из "Двенадцати стульев" И. Ильфа и Е. Петрова (не из "Золотого теленка"). Остап Бендер говорит Ипполиту Матвеевичу Воробьянинову: "Вам придется побыть часок гигантом мысли и особой, приближенной к императору" (гл. "Союз меча и орала").

Павел Николаевич Милюков (1859-1943) – политический деятель и историк, один из основателей партии кадетов, с 1920 г. в эмиграции, гл. редактор ведущей довоенной газеты "Последние новости" (Париж, 1920-1940). Почему его имя возникло в подобном контексте, нам непонятно. Очевидно, какая-то описка Г. И. или невеpное пpочтение.

Предполагавшийся съезд писателей эмиграции.

"Эпилептики в футляре" – образ, несомненно связанный с рассказом Чехова "Человек в футляре", но, видимо, и со страдавшим эпилепсией Достоевским, отношение к которому у Г. И. в 1950-е гг. резко колебалось. Меньше чем за две недели до этого письма Г. И. уверял Гуля: "Я всегда чувствую, что мироздание создал бездарный Достоевский – этакий доктор Б…" (письмо от 29 июля 1955 г.). Смысл тут не в том, что Достоевский бездарен, но в том, что если представить себе бездарного Достоевского, "доктора Б.", то от такого "творца" получится вместо существа, созданного "по образу и подобию Божию", какой-нибудь "эпилептик в футляре".

Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3.

1 "Осип Мандельштам" – статья-рецензия на Собр. соч. Мандельштама под ред. Г П. Струве и Б. А. Филиппова (Нью-Йорк, изд-во им. Чехова, 1955).

"Георгий Адамович. "Одиночество и свобода"" – рец. на книгу Адамовича (Нью-Йорк, изд-во им. Чехова, 1955). Обе рец. Г. И. сразу же опубликованы в одном выпуске Н. Ж. (кн. 43, 1955).

В письме к Г. И. от 17 ноября 1955 г. Гуль спрашивает: "Кстати, такие стихи Вам известны:

Стихи говеные, но, несомненно, про какого-то Гуля-американца". Роман Гуль поставил тут себя в слегка неловкое положение, так как почти идентичными строчками открывается цикл "Новый Гуль" (1924) Кузмина, путеводной звезды Г. И. в самом начале его литературного поприща: "Американец юный Гуль / Убит был доктором Мабузо<193>". "Юный (нежный) Гуль" – герой кинокартины режиссера Фрица Ланга "Доктор Мабузо, игрок" (1922), ставшей заметным достижением немецкого экспрессионизма и предтечей современного "фильма ужасов". В ней маньяк-гипнотизер Мабузо охотится за молодым американцем Эдгаром Гулем (его играет Пауль Рихтер). Цикл Кузмина возник под впечатлением от этой картины.

В письме от 2 дек. 1955 г. Г. И. тактично делает вид, что и ему источник стихов неведом, интерпретируя фабулу Ланга-Кузмина в шутливом тоне:

В настоящем письме Г.И. развивает тему по рецепту Кузмина, спасая Гуля от предрешенного выстрела.

"Дневник" 1955-1956 гг., состоящий из 14 ст-ний Г. И., открывается ст-нием "Нет в России даже дорогих могил…" с посвящением: "Роману Гулю" (Н.Ж., кн. 44, 1956).

Графиня Замойская – жена бывшего венгерского посла в Польше. Вместе с мужем она жила в том же, что и Ивановы, пансионате.

Опубликовано: имеете с письмами 30, 31, с мелкими огрехами и без окончания. Автограф: Folder 131.

Г. И. отмечает характерную для их возраста рассеянность: вместо не наступившего еще «лета 1956» на карточке, очевидно, должно было быть обозначено «лето 1955».

Почему «2086», не совсем понятно. Видимо, Г. И. хочет сказать: если это не отчетливо вспоминаемое прошлое — «до 1946», то все равно, какой нынче год, хоть «2086». Не исключена и описка, отражающая смутную ассоциацию с какой-нибудь литературной утопией или антиутопией вроде «2440-й год» Мерсье или «1984» Оруэлла.

Восходящее к Горацию выражение французского писателя Анри Этьена (1531—1598). По-русски обычно говорят: «Если бы молодость знала…», что и соответствует слову «jeunesse» из французского выражения.

В письме к Гулю от 20 окт. 1955 г. Одоевцева сочинила такой экспромт: «Скажу напрямик без изгиба / За все твои ласки спасибо» (BLG. Box 10, Folder 238).

Письмо к Г. И. от 21 янв. 1956 г. Гуль начинает стихами: «Мы с Георгием Ивановым восстановим дружбу наново! / Это будет дружба новая! Ах, люблю же Иванова я!» И дальше продолжает: «Вы, конечно, скажете (и не без основания), что я украл у Вас рифму в первой строке, но — простите — а вторая какова? Шик! При чем у Вас „заново", а у меня „наново" — тоже „разночтение"» (BLG. Box 19, Folder 450). Рифмы эти из стихотворения Г. И. «Все туман. Бреду в тумане я…»: «Я бы зажил, зажил заново / Не Георгием Ивановым…». Стихотворение напечатано в «Новом журнале» (1953, кн. XXXIII), но рифмы и у Г. И. не оригинальные, взяты, скорее всего, из эпиграммы Зинаиды Гиппиус на Ходасевича, заканчивающейся строчками: «Не приняться ли мне заново / За Георгия Иванова» (см.: «Минувшее». 1998, кн. 24, с. 290).

Роман Гуль. «Георгий Иванов» («Новый журнал». 1955, кн. XLII).

Екатерина Леонидовна Таубер (1903—1987) — поэт, прозаик, литературный критик, с 1920 г. в эмиграции. Ее стихи в конце 1940-х — начале 1950-х постоянно соседствовали с ивановскими на страницах «Возрождения» и «Нового журнала». Гуль в письме от 21 янв. сообщает, что получил от нее «очень восторженный отзыв» на статью.

Николай Ефремович Андреев (1908—1982) — историк, с 1919 г. в эмиграции, жил в Эстонии и Чехословакии, в 1945 г. арестован в Праге, содержался в Берлине, с 1948 г. жил в Англии. В «Русской мысли» (1956, 24 янв.) напечатаны его «Заметки о журналах», в которых говорится: «…Роман Гуль написал статью о Георгии Иванове, вероятно, это самая значительная, полная и безусловно нужная всем нам характеристика творчества замечательно сложною, может быть, самого выдающегося поэта наших дней». Отрицательный отзыв Г.И. об Андрееве вызван, очевидно, тем, что ему было известно другое, напечатанное под псевдонимом П.Тверской в «Гранях», его выступление, в котором говорилось о «мертвящем смысле» стихов Г.И. Вообще подавляющее большинство самых резких высказываний Г.И. о современниках – ответ поэта на такого рода обиды, подчас мнимые.

В стихотворении «Мне весна ничего не сказала…» Гулю не понравилась «ужасная строка „поклонился ночной синеве"»: «…я Так писал, когда в гимназии был — и обязательно была ночная „синева"» (письмо от 21 янв.). В публикации «Нового журнала» (1956, кн. XLIV) вставлен предлог «в» — «в ночной синеве» и «Поклонился» исправлено на «Улыбнулся» (в окончательной редакции Г. И. вернулся к «Поклонился»).

В. Л. Корвин-Пиотровский (см. примеч. 204). В том же письме от 21 янв. Гуль сообщает Г. И.: «… очень интересный отзыв о статье получил от Корвина (восторженный, как о статье, хотя я думаю, что он предпочел бы, чтобы статья была о нем)».

Стихотворение «Так, занимаясь пустяками…» вместе с «Мне весна ничего не сказала…» вошло в подборку «Дневника» за 1955 г., напечатанную в мартовской книжке «Нового журнала» (1956).

Вишняк (см. примеч. 113) в 1957 г. издал книгу «„Современные записки". Воспоминания редактора». Г. И. 9 сент. 1957 г. писал о ней Гулю: «Книгу Вишняка прочел и перечел со всех сторон. И опять скажу: не даром Зинаида (Гиппиус. — А. А.), которая на всех фыркала, говорила: „Люблю Вишняка за органическую порядочность". Это правильно сказано».

Илья Исидорович Фондаминский, псевд. И. Бунаков (1880— 1942) — общественный деятель, эсер, с 1919 г. в эмиграции во Франции, один из редакторов «Современных записок», создатель в 1935 г. чуждого Г. И. литературного общества «Круг», выпустившего три одноименных альманаха. Идеей Фондаминского, принявшего православие и крестившегося, было обратить к христианству молодое поколение русских эмигрантских писателей. В 1941 г. Фондаминский арестован нацистами в Париже, погиб в Освенциме. Противоположное высказанному в письме мнению Г. И. о Фондаминском см. в примеч. 519.

Г. И. полагает, что с такими же основаниями как «фашистом», его могут назвать «кошкодавом»: так бульварная пресса называла в начале XX века «декадентов».

Слово из стихотворения «Отзовись, кукушечка, яблочко, звереныш…». Г. И. последовал совету Гуля заменить «гусенка» на «утенка» или «кутенка»: «Белочка, метелочка, косточка, утенок…».

В цит. письме от 21 янв. Гуль подозревает, что стихотворение «Закат в полнеба занесен…», завершающееся упоминанием имени Леноры, сочинено совместно с Одоевцевой: «Ленора — о кей, но скажите, пожалуйста, не украли ли Вы это стихотворение ночью у политического автора?» Ленора — героиня баллады Г.А. Бюргера «Ленора», популярного в России благодаря переводу Жуковского. В. Ф. Марков назвал стихотворение Г. И. «последним произведением» русского романтизма. Стихотворение также напечатано в «Дневнике» за 1955 г. в «Новом журнале».

Фридрих Ницше (Nietzche; 1844—1900) — немецкий философ, оказавший кардинальное воздействие на русскую культуру «серебряного века». Его фамилию в России писали по-разному, в том числе как Г. И. (хотя в данном случае возможен и легкий иронический оттенок из-за сравнения с ним Гуля). В письме от 21 янв. Гуль, обсуждая присланные Г. И. для «Нового журнала» стихи, вспоминает ссору между Ницше и Рихардом Вагнером и заявляет: «Я — Ницше, Вы — Вагнер. Итак, начинаем. Два стиха — „Отзовись, кукушечка" и “Нет в России" — просто потрясающие. Превосходнейшие. <…> Хотя один поэт и большой Ваш поклонник сказал: — (о России) — Странно, что Иванов отказал себе в удовольствии сказать, что он русского человека — не понимает. Эти стихи действительно „неожиданность" Георг<ия> Ив<анова>. Кстати, Вам, душка, придется вероятно их посвятить Ницше…» Стихотворение «Нет на свете даже дорогих могил…» было Гулю посвящено и открывало весь «Дневник» за 1955 г. в «Новом журнале».

См. примеч.283.

Владимир Соломонович Познер (1905—1992) — прозаик, с 1921 г. в эмиграции. Впрочем, шутка об ответе невесты, выходящей замуж за Познера, — «Лучше Познер, чем никогда» — имеет распространенный характер, не обязательно относящийся к конкретному, обоим корреспондентам знакомому лицу.

Рихард Вагнер (Wagner; 1813—1883) — немецкий композитор, дирижер, теоретик искусства. Ницше, подводя итоги своих отношений с Вагнером, объявил его искусство «больным», заявив при этом: «За исключением моих отношений с некоторыми художниками, прежде всего с Рихардом Вагнером, я не переживал с немцами ни одного хорошего часа» («Казус Вагнер»). Подобным неразрешимым «казусом» были отношения многих изначально близких друг другу художников «серебряного века».

Александр Самсонович Гингер (1897—1965) — поэт, с 1920 г. в эмиграции, с 1926 г. муж Присмановой. Анна Присманова, наст, имя Анна Семеновна Присман (1892—1960) — поэт, с 1922 г. в эмиграции. И Гингер, и Присманова после войны приняли советское гражданство, но в СССР не вернулись. В парижские годы у Г. И. с ними сложились, как мало с кем, дружеские отношения. В письме к Гулю от 14 февр. 1957 г. Г. И. аттестует их так: «Вообще они оба, Гингер и Присманова, заслуживают, чтобы их печатали в единственном порядочном журнале эмиграции. Пишу не по дружбе: даже не поблагодарил еще Гингера за его книгу и они, м. б., думают, что я их не ценю. А я очень ценю и есть за что».

Г. И. ждет кн. XLIII «Нового журнала» со своей статьей «Осип Мандельштам» – откликом на изданное Г.П. Струве и Б.А. Филипповым «Собрание сочинений» Мандельштама (Нью-Йорк, 1955).

Всеволод Александрович Рождественский (1895—1977) — поэт, знакомый Г. И. с времен «Цеха поэтов», автор мемуаров «Страницы жизни» (М.; Л., 1962), включающих в себя и весьма желчно написанный портрет Г. И. «Что они с тобою сделали, бедная моя Москва» — строчка (или строчки) из неизвестного нам стихотворения Рождественского.

Г. И. имеет в виду свой комментарий к тексту Б. А. Филиппова, в «Новом журнале» сохраненный: «…Никакими философемами мудрецов не передашь того <…>, что так совершенно передает Мандельштам. Читатель сознает, что у него не хватает знаний и что с „философемами мудрецов" он не очень-то знаком…» «Катрены» также сохранены. Ими же и кончается статья Г. И.: «…объясните, пожалуйста, если вас не затруднит, почему, собственно, в издаваемой в Америке книге русского поэта вы всегда именуете четверостишия „катренами"? Во-первых, ведь не Жану же Кокто предназначается чеховское издание сочинений Мандельштама. Во-вторых, современные французы в аналогичных случаях говорят „strophe". „Quatrain" же в их понимании обозначает законченную в самой себе строфу, нечто близкое нашим „стансам"…»

«Баллада о Почтамтской» — перманентно обсуждаемая в переписке с Гулем до сих пор не до конца ясная история с «преступлением» в феврале 1923 г. в Петрограде на Почтамтской ул., 20, в квартире тетки Адамовича В. С. Белей, где Адамович жил до отъезда за границу в середине февраля 1923 г. У Адамовича в 1921 г. поселились поженившиеся Г. И. и Одоевцева, и из этой квартиры Г. И. уехал 26 сентября 1922 г. в Германию. В эмиграции в середине 1920-х был распространен слух, что якобы перед отъездом за границу Адамович, Г. И. и Н. А. Оцуп заманили к себе какого-то богача для игры в карты и убили его, воспользовавшись его деньгами для отъезда. Слух этот возобновился в 1950-е и очень беспокоил Г. И. См. об этом: Андрей Арьев. «Когда замрут отчаянье и злоба…» («Звезда». 2008, № 8).

Выражение «Только факты, сэр» перешло к Г. И. скорее всего от Бунина, утверждавшего, что «лучшего названия» для романа не найти. Бунин, беседуя с Г. И. и Одоевцевой, сослался на объявление о романе с таким заглавием в газете «Сегодня». И тут же, «раздражаясь», отчеканил: «Я бы сжег эти ”Только факты, сэр!" вместе с автором, тут, в печке» (Одоевцева. «На берегах Сены», с. 270). В росписи рижской газеты «Сегодня», составленной Ю. И. Абызовым (Рига, 2001), такого романа найти не удалось.

«Атомные зверьки» — невинные существа из «Распада атома», болтающие в конце произведения «по-австралийски», очевидно, возникли как модификация ивановских «размахайчиков». Гуль в письме от 21 янв., уговаривая Г. И. написать о «деле на Почтамтской улице», продолжает: «…да если бы это Вы рассказали своими стихами — да вспрыснули купоросцем “Распада атома” — вот получилось бы большое монументальное произведение».

Роман «Год жизни». См. примеч. 231.

Рене Жюльяр (Julliard; 1900—1962) — французский издатель швейцарского происхождения. В 1944 г. основал издательство своего имени «Edition Julliard», в годы войны выпускал в Монако книги поэтов Сопротивления — Поля Элюара и др. После войны переехал в Париж. При его издательстве выпускалось несколько журналов, в том числе сартровский «Les Temps modemes» («Новые времена»). Открыл французской публике Франсуазу Саган, печатал также советских авторов, его издательство первым опубликовало во Франции «Раковый корпус» Солженицына.

30 М. М. Карпович воспоминания «Мое знакомство с Мандельштамом» написал и опубликовал в «Новом журнале» (1957, кн. XLXIX).

Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3.

Г. И. сомневается в существовании "американского графа", щедро оделявшего его вещами, подозревая, что этот "граф" и Гуль – одно лицо. На самом деле титулованное американское семейство (Элизабет Хапгуд из старинного английского рода лордов Хьюстонов и ее муж Норман, американский посол в Дании) к помощи поэту, благодаря Гулю, было причастно.

В ст-нии "Уплывают маленькие ялики…" исправленная строчка: "Припасем, дружок, немного водочки…" (Н. Ж., кн. 44, 1956).

То есть – Роману Гулю

Стиль "Дела Почтамтской улицы" действительно несколько романический, воспроизводящий некоторые приемы криминальной беллетристики, до чтения которой "на ночь" сам Г. И. был охоч. Так, центральная, "бесповоротно" компрометирующая Адамовича сцена его участия в убийстве (в "мельхиоровую шкатулку с инициалами тетки – В. Б. – Вера Беллей" – он кладет отрубленную голову ограбленного и убитого у него на квартире "мужчины средних лет с большой черной бородой" и бросает ее рядом с домом в прорубь на Mойке. Но – неудачно, "мимо проруби налево", так что ее вскоре нашли), эта сцена подозрительно напоминает не только кровавые сюжеты массовой литературы того времени, но и… собственную прозу Г. И. – более чем двадцатилетней давности. В рижской газете "Сегодня" Г. И. в свое время (1933, № 22) напечатал очерк "Александр Иванович", посвященный не менее колоритному, чем Адамович, литератору А. И. Тинякову. Этот не раз будораживший воображение Г. И. персонаж и рассказывает автору аналогичную историю с расчленением трупа и с чемоданами, в одном из которых голова: "Череп проломлен и черная густая борода". Так что история об Адамовиче оказывается во всех смыслах "с бородой". То же самое безусловно можно сказать и о мелких деталях – метках с инициалами на шкатулке и наволочке, в которую завернута голова: более древний прием "узнавания" в романистике вряд ли сыщешь.

Гуль в рец. на "Петербургские зимы" писал: "Пусть в ней (книге. – А. А.) есть и преувеличения, и, конечно, кое-что от Dichtung'а, но все это дано с чувством меры и мастерства". Dichtung (вымысел) у Г. И. все же есть. Но всегда есть и хотя бы доля Wahrheit (истины). "Поэзия и правда" – во всем, что пишется со страстью – неразделимы.

На истинности того, что в феврале 1923 г. на Почтaмтской, 20, незадолго до отъезда Адамовича в Берлин, произошло убийство и что хозяин квартиры в нем участвовал, Г. И. настаивал и позже. По его версии, и сам Адамович говорил об этом "дельце" (как он сам его "игриво называл"). Окончательное суждение Г. И. по этому поводу более чем серьезно: "Откровенно скажу – будь я на месте Адамовича – не иначе как бы из чувства самосохранения на кушаке своем повесился бы еще в Штецине или на крайность в Берлине весной 1924 года – но Ваш новый прославленный сотрудник, что и говорить, "железная личность" (письмо от 2 апр. 1956). Конечно, свидетелем того, что он в "Деле Почтамтской улицы" описал как свидетель, Г. И. быть не мог. Но упорные слухи о каком-то мрачном событии, связанном с именем Адамовича, возникли не так много времени спустя после его отъезда. Например, П. Лукницкий записывает о разговоре у Ахматовой 19 дек. 1924 г.: "Говорили об Адамовиче и о том тяжком преступлении, в котором его подозревают" (П. H. Лукницкий. "Встречи с Анной Ахматовой". Т. 1. Париж, 1991, с. 13). Г. И. утверждал, что об убийстве на Почтамтской, 20, писалось в петроградской "Красной газете" в марте 1923 г. (в просмотренных номерах за февраль и март 1923 г. подобной информации не обнаружено). Возможно, какое-то преступление в этой квартире и произошло. И все же утверждать то, что утверждает в своей "Балладе" Г. И., прямых оснований до сих пор нет.

Ящик для хранения ценных бумаг.

Вот этот документ:

"Подтверждаю, что Георгий Иванов, живший в моей квартире в 1921-1922 г.г., уехал из Петрограда за границу осенью 1922 г. Я лично с M. B. Добужинским присутствовал при его отъезде на пароходе из Петрограда. 7/I – 1953 Г. Адамович".

В эмиграции слухи о "деле Адамовича" тут же были связаны с именем Г. И., его ближайшего петербургского друга, что, естественно, не могло не взволновать поэта. "…"Улететь в окно" с репутацией убийцы не хочется <<…>> Как быть?" – спрашивает он Гуля (письмо от 2 авг. 1957). Г. И. этими слухами был обеспокоен вполне серьезно. В другом письме, хотя и вплетая эту историю в литературный контекст – сравнением с убийством старухи-процентщицы Раскольниковым, – Г. И. все-таки считает необходимым оставить "будущему историку" свидетельство своего алиби: ""Убийство старухи" происходило в конце февраля 1923 года – Ваш же покорный слуга уехал за границу в октябре 1922 (на самом деле даже чуть раньше – в конце сентября. – А. А.). Здравствующий М. В. Добужинский встретил меня на Николаевском мосту в день отъезда. Проводили вместе с актером Щербаковым (опасаясь, видимо, новых домыслов, о третьем провожающем – Адамовиче – Г. И. решает не упоминать. – А. А.) до посадки на пароход. При случае спросите его, м.б. помнит. Поэтому галлюцинаций у меня на этот счет не имеется. Но вопрос, пущенный на этот раз именно Ходасевичем, на старости лет меня начинает беспокоить: не хотелось бы все-таки иметь в биографии ентакого пункта" (дата письма нам неизвестна, так как публикатор прислал только процитированный отрывок). Опасения Г. И. имели под собой реальное основание. Увы, тот же Ходасевич был прямым разносчиком компрометирующих Г. И. слухов. Вот свидетельство Ю. К. Терапиано, хорошо знавшего обоих поэтов: "…во время ссоры Иванова с Ходасевичем Ходасевич разослал многим писателям и другим лицам такое письмо: якобы в Петербурге Адамович, Иванов и Оцуп завлекли на квартиру Адамовича для карточной игры, убили и ограбили какого-то богача, на деньги которого затем все выехали за границу. Труп, разрезав на куски, вынесли и бросили в прорубь на Неве. Адамович нес, якобы, голову, завернутую в газету. Можете себе представить, какой был скандал: до сих пор то здесь, то там, то в Париже, то в Ницце, кто-нибудь рассказывает: "знаете…". Ходасевич клялся, что это правда и что будто бы ленинградская милиция требовала у парижской полиции выдачи "преступников", но "большевикам было отказано, т.к. французы подумали, что выдачи требуют по политическим мотивам" ("Минувшее". Т. 24. СПб., 1998, с. 283). Французы правильно подумали, если такой случай действительно имел место. Нетрудно представить себе судьбу Г. И. и Н. A. Oцупа, окажись они по этому "случаю" снова в России. "Достоверность" информации Ходасевича, имевшего к советским источникам доступ хотя бы через Горького, с которым долго был связан, свидетельствует между тем и в пользу Адамовича. Понятно, в чьих интересах было сеять подозрения и вносить раскол в эмигрантскую среду.

Статья, как и большинство других эссеистических замыслов Г. И. последних лет жизни, написана не была.

Bелимир, наст. имя Виктор Владимирович, Хлебников (1885-1922) – поэт, культовая фигура русского футуризма и всего левого модернистического искусства "серебряного века". Г. И. не принимал его поэзию и его личность в целом, принципиально, отзываясь о нем иногда сверхрезко: "Я, действительно, хотел бы "обругать" <…> самую легенду о Хлебникове <…> я считаю, что сам "председатель Земного шара" был тем, что он был: несчастным идиотиком, с вытекшими мозгами. <…> Его выдумал Маяковский для партийных надобностей…" При этом абсолютном поношении для Г. И. существовала все же загадка Хлебникова. То есть не загадка самого Хлебникова, но загадка его восприятия: "…у нас к Хлебникову тянутся инстинктивно "лучшие элементы"…" Объяснял это чудесное обстоятельство Г. И. на примере Ремизова: "Ремизова, м<ежду> пр<очим>, я непритворно люблю и всегда любил. Это, в каком-то смысле, с молодости был мой "Хлебников" – что-то, чем и за что стоит бить морду всяческим академиям" (письма к В. Ф. Маркову от 14 окт. 1955, 7 мая 1957 и без даты).

Н. С. Гумилев. ""Отравленная туника" и другие неизданные произведения". Вступит. статья, ред. и примеч. Г. П. Струве (Нью-Йорк, изд-во им. Чехова, 1952). Глеб Петрович Струве (1898-1985) – историк литературы, критик, поэт, с 1918 г. в эмиграции. Г. И. и Струве ни житейских, ни литературных симпатий друг к другу не испытывали; несколько писем Г. И. к Струве все же существуют и опубликованы адресатом в альм. "Мосты" (№13-14, Мюнхен, 1968).

Марк Львович Слоним (1894-1976) – общественно-политический деятель, журналист, лит. критик, с 1919 г. в эмиграции. Г. И., очевидно, имеет в виду его английскую книгу: М. Slonim. Modern Russian Literature: From Chekhov to the Present. New York, 1953.

Глеб Струве. "Русская литература в изгнании: Опыт исторического обзора зарубежной литературы" (Нью-Йорк, изд-во. им. Чехова, 1956).

Владимир Сергеевич Варшавский (1906-1978) – прозаик, публицист, с 1920 г. в эмиграции. "Незамеченное поколение" (Нью-Йорк, изд.-во им. Чехова, 1956) – самая известная кн. автора – о втором (еще довоенном) поколении русских эмигрантов, к которому принадлежал и Варшавский.

Г. П. Струве и Б. А. Филиппов, по свидетельствам их знавших, – рыжеволосые.

"Аполлон" – литературно-художественный журнал, выходивший в 1909-1917 гг. в Петербурге под редакцией С. К. Маковского, любимый журнал Г. И. Работа в нем оценена самим поэтом как самый светлый эпизод его богатой превратностями литературной жизни. Та пора, когда, как ему казалось, он получил "…наивысшее в мире звание постоянного сотрудника "Аполлона", заместителя Гумилева".

Владимир Федорович Марков (род. в 1920) – историк литературы, поэт, первый систематический исследователь творчества Г. И. В 1941 г., уйдя добровольцем на фронт, попал в плен, жил в Германии, с 1949 г. в США; до 1990 г. профессор русской лит-ры в Калифорнийском университете (Лос-Анджелес). Г. И. ценил как его стихи (в первую очередь "Гурилевские романсы"), так и его критические работы. Письма Г. И. к Маркову за 1955-1958 гг. – самый ценный (из опубликованного) источник сведений о биографии и мыслях поэта в последние годы его жизни. Основанный в 1946 г. в Мюнхене журнал "Грани", в котором печатались преимущественно писатели второй волны эмиграции, Г. И. особенно не жаловал. Статья Маркова: "Легенда о Есенине" (№ 25, 1955).

Правку эту внести не успели: кн. 43 Н. Ж. вышла в свет. Не учтена она и в дальнейших перепечатках "Осипа Мандельштама", одной из последних работ Г. И. Так и осталось – автоаттестация с оттенком самохвальства: "ближайший сотрудник "Аполлона"…". Малость, но она не могла не покоробить поэта. Всю жизнь он считался – и был – непререкаемым арбитром в вопросах вкуса. Конечно же, нужно читать: Георгий Иванов – "близкий сотрудник "Аполлона"".

Публикуется впервые. Автограф: Folder 131.

См. примеч. 231.

Деловые бумаги (фр.)

См. примеч. 194.

Упоминаются: издающийся в Германии с 1946 г. журнал «Грани», книга В. С. Варшавского «Незамеченное поколение» (Нью– Йорк, 1956) и какое-то из новых изданий Н. С. Гумилева. Скорее всего, «”Отравленная туника" и другие неизданные произведения» (Нью-Йорк, 1952).

Владимир Сергеевич Варшавский (1906—1978) — прозаик, с 1920 г. в эмиграции, в Праге, с 1926 г. в Париже, с 1950 г. жил в США. В 1968 г. вернулся во Францию. Участник собраний «Зеленая лампа», литературного объединения «Круг». Известностью пользовалась его книга «Незамеченное поколение».

Очевидно, Г. И. имеет в виду фрагмент из книги «Незамеченное поколение», напечатанный в «Новом журнале» (1955, кн. XLI).

М. О. Цетлин (см. примеч. 108.) с 1940 г. жил в США, один из создателей и первых редакторов «Нового журнала».

Николай Георгиевич Рейзини (1902, по другим сведениям 1905— 1979?) — один из создателей «Чисел», в 1934 г. уехал в Харбин, после войны жил в США, помогал многим своим бывшим монпарнасским друзьям. Точных сведений о его биографии нет до сих пор. Сам он говорил, что родился в Греции, в то время как Иммиграционный департамент США указывал на его еврейско-русские корни. Гуль о нем пишет в ответном письме от 8 апреля 1956 г.: «…сего мужа никогда в жизни не видал. Слышу только, что он страшно богатый какой-то человек и что его не впускают в Америку из Мексики, по­тому что молодой философ что-то будто бы напорол в своих основных бумагах» (BLG. Box 19, Folder 450). Г. И. тут же подтверждает: «Конечно, это тот самый Рейзини. Наум Рейзин — его настоящее имя. Говорят, он страшно богат — приумножил богатства жены. Да, жены! Не той, на которой неудачно собирался жениться, а другой. Нашел-таки. Великий человек в своем роде, принимая во внимание его “органический недостаток"» (Folder 131).

«Куполь» («La Coupole») — кафе на пересечении бульваров Монпарнас и Распай в Париже, открытое в 1927 г. и декорированное русской художницей Марией Васильевой. «Санте» — парижская тюрьма.

Ирма Владимировна де Манциарли (ум. около 1945) — теософка, участвовала в переводе на русский «Бхагавадгиты», печатавшейся в «Вестнике теософии» с начала 1910 г., уехала с мужем-французом в Париж, где выпустила книгу отдельным изданием в собственном переводе. Постоянно бывала в Индии, в начале 1920-х сблизилась с Джидду Кришнамурти и вошла в его орден «Звезда Востока». Вряд ли была «дурой» — просто жила в иной духовной реальности, чем русские «монпарнасцы» 1930-х. Близкий друг семьи Бердяевых, одна из основательниц парижского журнала «Третий час» (1929), затем – «Чисел». Во время войны уехала в США.

В феврале 1956 г. Г. И. вкладывает в письмо Гулю листки, начинающиеся словами: «Почтамтская 20, богатый буржуазный дом…». Затем следует описание нравов квартиры, где жил Адамович в начале 1920-х (см. примеч. 25 к письму 38).

«Где слог найду, чтоб описать прогулку…» — начало стихотворения и первой части книги М. Кузмина «Сети» (1908).

Чуть измененная цитата из стихотворения Вл. Злобина «В часы публичной библиотеки…»: «О, кто из них при свете месяца, / Сегодня, потеряв терпение, / На чердаке своем повесится / Из чувства самосохранения?..» («Рудин». Пг., март 1916, № 7, с. 14).

Очевидно, Г. И. вспоминает «весну 1923 года» (а не 1924-го), когда Адамович приехал из Петрограда в Берлин (в середине февр. 1923 г.) через Штеттин. Весной 1924 г. и Адамович и Г. И. были уже в Париже.

Цитата из «Баллады о гвоздях» (1922) Н. С. Тихонова.

Подписанная Адамовичем 7 янв. 1953 г. «записочка» удостоверяет, что Г. И. «уехал из Петрограда за границу осенью 1922 г.».

«Ашет» («Hashette Filipacchi Medias») — крупнейший международный издательский дом.

Ни в каком произведении Пушкина такой фразы нет.

У А. К. Толстого в «Бунте в Ватикане» кастраты отвечают папе на его посулы получать в раю «в месяц по два пуда теста»: «Да что нам в тесте, / Будь его пудов хоть двести, / С ним не вылепишь невесте / То, чем жить с ней вместе!»

См. примеч. 189.

20 Абрам Саулович Каган (1888—1983) — экономист, один из создателей издательства «Петрополис», с 1922 г. в эмиграции (выслан), жил в Германии, затем в Бельгии, с 1940 г. в США, где руководил издательством «International Universities Press». О Кагане Гуль в ответном письме от 8 апр. сообщает: «…он русского ничего не издает, у него американское издательство научных книг» (BLG. Box 19, Folder 450). На что Г. И. пишет следующее: «Кстати, этот самый глубокоуваж<аемый> Абрам Саулович Каган — конечно, он от этого отречется — издал в Брюсселе в 1939 году “Зеркало" Одоевцевой, 1000 экз. Все издание давно распродано под метелку. Не сожжено немцами, не погибло в наводнении, а распродано, чего и не отрицают владельцы книжного склада <…>. Распродано целиком. А деньги? Деньги получил представитель Петрополиса — мы ему обязаны отчетом. Кто такой? Не имеем права сообщать адреса. А где Блох или Каган? Тоже не имеем права. Если хотите, можете им написать через нас — перешлем. Плюнуть проще — чем писать, марки тоже стоют денег. Но раз Вы встречаетесь с Каганом, “подзовите-ка его и расспросите". И за „Отплытие на о<стров> Цитеру", распроданное давным-давно – никогда ни копейки не получил. И за “Распад Атома”. Ну вот, прощупайте при случае совесть закрытого теперь Научного издательства А.С. Кагана» (Forder 131). Адамович еще в 1935 г. предупреждал М.Л. Кантора: «Этот Абрам Саулович всегда был плутом…» («Зарубежная Россия. 1917-1939». Кн. 2. СПб., 2003, с.292).

Каботинка (от фр. cabotin — устар. «странствующий актер» «актеришка», перен. «комедиантка») — очевидно, речь идет о какой-то актрисе, чьи вещи должны быть посланы Одоевцевой.

Ольга Петровна Хмара-Барщевская (у Г. И. ошибочно Борщевская. — А. А.), рожд. Лесли, в первом браке Мельникова, жена пасынка И. Ф. Анненского (1867 — после 1924) — с середины 1890-х много времени проводила в семье поэта, по словам его сына Валентина Кривича, «с каким-то благоговейным вниманием следила за творчеством отца», в свою очередь посвящавшего ей стихи. Местонахождение упомянутого Г. И. альбома неизвестно (указано А. И. Червяковым).

Г. И. путает: «Вагнером» в их переписке с Гулем именовался он сам, в то время как Гуль был — «Ницше». «Дневник» 1955 г. открывается стихотворением «Нет на свете даже дорогих могил…», посвященным Гулю, что можно истолковать как посвящение ему всего цикла (см. примеч. 17 к письму 38). Гуль по этому поводу писал Г. И. 17 марта 1956 г.: «…моя верстка почти ничем от Вашей не отличалась. И только я „был не в силах" поставить посвященное Гингеру (см. письмо 38) стихо на первое место, ибо этим самым посвящался бы как будто весь дневник, а этого Гингер явно недостоин. Не так ли? Но все-таки в последнюю секунду Ваша верстка пришла, и я смог поставить все так, как Вы сделали» (BLG. Box 19, Folder 450).

Публикуется впервые. Автограф: Folder 131.

Роман Гуль. «О книге Глеба Струве» (рец. на книгу «Русская литература в изгнании»). «Новое русское слово». 1956, 23 сент, № 15793, с. 8.

Две первые строчки — чуть измененное начало навеянного смертью Д. И. Писарева стихотворения Н. А. Некрасова: «Не рыдай так безумно над ним, / Хорошо умереть молодым!» (1868).

В апреле 1956 г. Г. И. писал Гулю об их с Одоевцевой положении: «Деньги мне — нам — дорогой граф, нужны, пожалуй, больше чем в Париже. Меня не лечат — признав за неизлечимого, требующего напрасных и непосильных расходов на лечение. Это дом отдыха, но не больница. Если желаешь лечиться — ищи место в доме для неизлечимых. Есть такие — но там житье кошмар. <…> В Париже все-таки были “меценаты”, кой-какие друзья — здесь же стенка в этом смысле. Если бы Карпович не выхлопотал мне денег из фонда – ложись и помирай, без преувеличения. Считайте еще, что у Вас в Америке, очевидно, дешевка, а не жизнь, по сравнению с нашей. Вот для примера кило печенки (главное мое питание, не отравляющее меня), 1400 фр<анков> — доллар же по казенному курсу 345 — считайте. Кило лука 180 фр., то же кило апельсинов. Эк я расписался, как старая богоделка! Впрочем, что же, я таковой и есть» (Folder 134). После летних отпусков, 10 сент. 1956 г., Гуль отвечал так: «Когда у Н. Ж. были какие-то деньги (небольшие, но все–таки), мы высылали Вам всякие авансы и под то и под другое. И сейчас бы выслали, если б… были деньги <…> сейчас мы в тупике и ничем в смысле авансов помочь не можем, неоткуда . Поэтому у меня и возникла мысль о подписном листе, по которому, я думаю, можно собрать сумму долларов в сто, но надо подождать, когда люди съедутся, сейчас еще люди в разъезде и М. М. — в деревне. А он необходим для этого. Так что подождите, мы это сделаем наверное» (BLG. Box 19, Folder 450).

Разговоры об издании сборника стихотворений Г. И. постоянно возобновляются в его переписке с Гулем. 15 авг. 1956 г. Гуль извещал поэта: «Прежде всего хочу написать о том, что Вас может интересовать больше всего: — это о мысли М. М. издать Ваш сборник. Я думаю, что это осуществимо. Я уже писал М. М., что Вы этим очень зажжены. И мне кажется, нам удастся сделать это <…>. Во всяком случае в своем далеке Вы должны приняться за манускрипт. Это сделать Вам легче легкого, я думаю. Ножницы. Клей. Немного бумаги. Вот Вам — и Вы сделали прекрасный сборник».

Строчка из стихотворения Блока «Шаги командора»: «На вопрос жестокий нет ответа, / Нет ответа — тишина». Почти дословно использована в финале стихотворения самого Г. И. «Холодно бродить по свету…» (1930): «Донна Анна! Нет ответа. / Анна, Анна! Тишина». О необходимых Г. И. текстах его собственных стихов Гуль написал ему 10 сент. 1956 г.: «Ежели у Вас нет Ваших книг — вышлю заказным, но я думал, что Вам нужен только “Портрет без сходства", а он-то, вероятно, у Вас есть, ибо это недавний сборник. Но я на днях вышлю Вам заказным. И клейте, клейте так, как Вы бы предполагали, а тут мы уж будем разговаривать с типограф<ией>» (BLG. Box 19, Folder 450).

В предисловии «К критике политической экономии» (1859) Карл Маркс писал: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Очевидно, Г. И. имеет в виду Фрэнсиса Бэкона (Bacon; 1561—1626), английского философа, родоначальника «индуктивного метода» и «эмпиризма», автора популярного изречения «Знание — сила». Приведенное конкретное изречение Бэкона нам неизвестно, но оно соответствует духу его философии.

В Польше после смерти просталински ориентированного Болеслава Берута власть перешла к более либеральному Владиславу Гомулке (Gomulka; 1905-1982), избранному в 1956 г. Первым секретарем ЦК находившейся у власти Польской объединенной рабочей партии.

Г.И., несомненно, благодарит за «габардин» (а не за «кабардин»), плащ или пальто из плотной шерстяной ткани (от gabardine, англ., фр., – слово, обозначающее саму ткань).

Опубликовано (с неточными прочтениями): вместе с письмом 28. Автограф: Folder 132

Семен Соломонович Юшкевич (1868—1927) — прозаик, драматург, автор романа «Леон Дрей» (1911), с 1920 г. в эмиграции, во Франции, издал в Париже и Берлине несколько книг.

В письме от 4 сент. 1957 г. Гуль отвечает: «Все мое “охлаждение" — это несусветная замотанность, такая, что когда выпадает свободная минута, я неписьмоспособен» (BLG. Box 19, Folder 450).

А. А. Ахматова была замужем за Н. С. Гумилевым с 1910 по 1918 г.

См. примеч. 126.

Владимир (Вольдемар) Казимирович Шилейко (1891-—1930) — востоковед, писатель, второй муж А. А. Ахматовой — с 1918 по 1921 г. (официальная дата развода — 1926). Г. И. был знаком с Шилейко со времен «Цеха поэтов», а после его смерти опубликовал о нем в рижской газете «Сегодня» (1932, № 301, 30 окт.) несколько фантасмагорического свойства очерк «Магический опыт».

Строчки из предназначенного в сентябрьскую книжку «Нового журнала» стихотворения Г. И. «Смилостивилась погода…» (опубликовано в следующей, декабрьской (1957, кн. LI).

Обозначающая смерть финальная метафора из того же стихотворения «Смилостивилась погода…».

 См. примеч. 448.

 Г. П. Струве — автор книги «Русская литература в изгнании» (Нью-Йорк, 1956), подготовил (совместно с Б. А. Филипповым) «Собрание сочинений» О. Мандельштама. Оба издания негативно оценены Г.И. частным образом, а последнее и в отзыве, напечатанном в «Новом журнале» (1955, кн. XLIII). См. примеч. 141 и примеч. 447.

«Урыльник» — правильнее «урильник», ночной горшок.

В сентябрьскую книжку «Нового журнала» (1957, кн. L) новые стихи уже не попадали.

Несомненно, к данному письму относятся отложившиеся в архиве среди бумаг Гуля в отдельную папку стихотворения, перешедшие в декабрьскую книжку «Нового журнала»: «Скучно, скучно мне до одуренья!..», «Накипевшая за годы…», «Смилостивилась погода…» (все три переписаны рукой Одоевцевой, но с подписью под каждым «Георгий Иванов»), «Туман. Передо мной дорога…» (автограф).

На обороте страницы со стихотворением «Накипевшая за годы…» приписка:

«Скажите Вашему соседу и другу Вишняку, что проклятый фашист, т. е. я, чрезвычайно оценил благородный тон его книги о Совр<еменных> Зап<исках>. Если бы все так писали Воспоминания! Особая личная благодарность за портрет Фондаминского, которого теперь лягает каждый забытый “поколенец", в свое время льстивший и заискивавший перед И<льей> Исид<оровичем> — очаровательнейшим человеком. И Ад<амович> заодно.

Кстати Вишняк, цитируя стихи Ходасевича, отлепил гаффу. Выходит из цитаты, что “ангел мычит безумно и ревет"!» (BLG. Box 49, Folder 1250). (Действительно, поставив перед строкой «Лишь ангел Богу предстоящий» отточие, вместо строчки «Заумно, может быть, поет», автор, цитируя стихи по памяти, эту самую «гаффу» «отлепил»: «Лишь Ангел, Богу предстоящий, / Да Бога не узревший скот / Мычит безумно и ревет».)

Стихотворение Чиннова «К луне стремится, обрываясь…» («Новый журнал». 1957, кн. XLIX). Гуль не замедлил сообщить об этом автору (26 сент. 1957): «…недавно Жорж Иванов в письме, среди прочего, написал: “Нахожу стихотворения Чиннова очаровательными. А как на Ваш вкус?”. — Видите, старик Державин Вас заметил» («Письма запрещенных людей», с. 483).

Публикуется впервые. Автограф: Folder 132.

В письме от 16 сент. 1957 г. Гуль сообщал Г. И., что в конце месяца приедет М. М. Карпович и изыщет средства для издания сборника Г. И., который и на самом деле оказался посмертным.

В письме от 16 сент. Гуль сообщал Г. И., что из соображений экономии, может быть, от публикации его предисловия к сборнику Г. И. следует отказаться.

Статья Гуля «Георгий Иванов» («Новый журнал». 1955, кн. XLII), которую Г. И. предлагал, слегка переделав, опубликовать в виде вступительной статьи к его сборнику. Так в конце концов и произошло

Антон Крайний (З. Н. Гиппиус). «Литературные размышления О розах и о другом».

Владимир Марков. «О поэзии Георгия Иванова» («Опыты». 1957 кн. VIII)

Георгий Адамович. «Наши поэты (Георгий Иванов)» («Новый журнал». 1958, кн. LII).

Гуль в письме от 16 сент. обсуждал вариант напечатать книгу Г. И под присмотром самого автора во Франции, где это обошлось бы дешевле, чем в США. И тут же без обиняков писал: «Но тут есть гигантская опасность — Вы пропьете деньги на издание — и человечество будет лишено сладости Вашей поэзии» (BLG. Box 19, Folder 450).

В декабрьской книжке «Нового журнала» (1957, кн. LI) напечатан «Дневник 1957»: «Скучно, скучно мне до одуренья!..», «Накипевшая за годы…», «Смилостивилась погода…», «Туман. Передо мной Дорога…», «Отвлеченной сложностью персидского ковра…» и стихотворение «Нечего тебе тревожиться…», в предыдущей книжке напечатанное со смысловой ошибкой.

Г. И. постоянно ошибается в имени поэта: Виктор Лазаревич Поляков (1881—1906) — его книга «Стихотворения» издана посмертно (СПб., 1909). Блок отзывался о нем как о «печальном, строгом, насмешливом, умном и удивительно привлекательном юноше». Но тут же добавлял: «В Полякове дремала, кажется, настоящая злоба; какие-то искры подлинного поэтического, неведомо на что направленного, восторга вспыхивали на его красивом и нежном лице» (Блок. Собр. соч., т. 5, с. 411). Стихотворение Одоевцевой, посвященное судьбе Виктора Полякова, «Средиземноморский ад…» напечатано в «Новом журнале» (1957, кн. LI) с посвящением: «Памяти поэта Сергея Полякова (1909)» и с неверно, кроме имени, указанным годом смерти. Вошло, исправленное, в ее сборник «Портрет в рифмованной раме» (Париж, 1976). Г. И. писал Иваску 21 янв. 1958 г.: «Говорить, что моя поэзия хороша — стало более менее банальностью. А вот прочтите <…> “Памяти С. Полякова” и скажите, что в русской поэзии сейчас имеется равного» (BL. Gen Mss 93. Box 1, Folder 16). Второе стихотворение Одоевцевой — «Скользит слеза из-под закрытых век…» — вошло затем в тот же ее сборник, в новой редакции.

Кого из двух братьев В. Л. Полякова — Владимира или Дмитрия — имеет в виду Г. И., сказать затрудняемся.

Борис Владимирович Никольский (1870—1919) — юрист, историк литературы, автор «Сборника стихотворений» (СПб., 1899), редактор Собрания сочинений Фета, с 1900 г. приват-доцент на кафедре русской словесности в Петербургском университете, редактор «Литературно-художественного сборника», в котором напечатаны первые стихи Блока, посещавшего его литературный кружок (впрочем, в своем дневнике Никольский отметил Блока как «отрицательную величину» и «декадента»). С 1903 г. Никольский стал членом черносотенного «Русского собрания» (на стороне А. И. Дубровина), был близок ко двору. В июне 1919 г. расстрелян по приговору петроградской ЧК. См. о Б. В. Никольском в работе В. И. Беззубова и С. Г. Исакова «Блок — участник студенческого сборника» («Блоковский сборник II». Тарту, 1972).

Это выражение — в разных вариациях — постоянно употребляли и Г. И. и Одоевцева, иногда приписывая его З. Н. Гиппиус.

Эти строчки вошли в журнальную редакцию стихотворения «Средиземноморский ад…», но исключены при дальнейших перепечатках.

«Стансы» («Судьба одних была страшна…»), навеянные смертью Сталина («Возрождение». 1957, № 64).

Вишняк (см. примеч. 113.), эсер, несомненно, в отличие от Г. И., признавал благотворность Февральской революции 1917 г. в России и должен был, по представлениям Г. И. , возмутиться строчками «Стансов»: «И меркнет Русская корона / В февральскую скатившись грязь».

Гукасов, см. примеч. 256.

В публикации «Стансов» строфа «…Двухсотмиллионная Россия, — / “Рай пролетарского труда”, / Благоухает борода / У патриарха Алексия» лишилась последней, замененной точками, строки.

Роман Одоевцевой «Год жизни», печатавшийся в «Возрождении» в 1957 г.

Вольная цитата из стихотворения Мандельштама «Феодосия, шедшего в сб. «Tristia»: «Недалеко до Смирны и Багдада, / Но трудно плыть, а звезды всюду те же».

Надежда Филаретовна фон Мекк, рожд. Фроловская (1813– 1894) – ко времени знакомства с Чайковским вдова с миллионным состоянием, владелица домов в Москве, поместий и вилл в России и за границей. К Чайковскому относилась, по ее словам, с «самым высоким из всех чувств, возможных в человеческой натуре» и, естественно, всячески помогала ему. Стала своего рода символом благородного, бескорыстного меценатства.

Константин Петрович Победоносцев (1827—1907) — правовед, преподавал наследникам престола (будущим Александру III и Николаю II), в 1880—1905 гг. оберпрокурор Синода. Играл существенную роль в определении государственной политики России.

Чуть измененная последняя фраза «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Гоголя. У Гоголя: «Скучно на этом свете, господа!» Использована также в финале стихотворения Г. И. «По улице уносит стружки…» (1950).

Зоя Симонова. В мае 1957 г. поселилась в «Beausejour». В письме к Ю. К. Терапиано от 10 янв. 1958 г. Г. И. снова возвращается к ней, критикуя поэтический раздел «Русской мысли»: «Целый ряд поэтов, которых следовало бы печатать, — не помещаются, а мерзкие графоманы так и валят толпой, безграмотные, самодовольные и наглые. Они не отличают пятистопного от шестистопного ямба, не знают самых примитивных азов, у них “шумит холодный Гиперборей” (Трубецкой) и советская Лайка из стратосферы стремится вернуться на родную твердь (Зоя Симонова) и т. д., и т. д. Эта последняя поэтесса, кстати, может быть лауреатом и образцом бездарной и наглой графоманки. Меа culpa — т. е. точнее “culpa” Одоевцевой, пославшей сдуру ее, Симоновой, стихи в редакцию. Но Одоевцева, посылая, отобрала и исправила то, что посылала <…>. Так нельзя. Пользуясь тем, что Вам, т. е. газете, на русскую поэзию наплевать, Вы отдаете ее страницы, как никак большой и единственной сейчас русской газеты, на “пир” кретинов от стихотворчества» (BL. Gen Mss 301. Box 1, Folder 5). Уже после смерти Г. И. стихи и прозу Симонова печатала также в «Возрождении» (1963—1968).

Публикуется впервые. Автограф: Folder 132.

16 сент. 1957 г. Гуль писал Г. И.: «Стих И<рины> В<ладимиров>ны (о Ваших не пишу, ибо я устал быть Вашим Ницше) чудесен» (BLG Box 19, Folder 449). См. примеч. 531.

Петр Бернгардович Струве (1870—1944) — общественно-политический деятель, экономист, в 1906—1918 гг. редактор петербургского журнала «Русская мысль», с 1920 г. в эмиграции, где в 1921 г. возобновил издание «Русской мысли» (София, Прага, Париж). Первый редактор парижской газеты «Возрождение» (1925 — 1927); в 1928— ]940 гг. профессор Русского научного института в Белграде, арестован нацистами, освобожден, умер в Париже.

Г. П. Струве. См. примеч.141.

Стихотворение «Скучно, скучно мне до одуренья!..», вошедшее в декабрьскую книжку «Нового журнала» (1957, кн. LI), заканчивается строфой: «…Вечный сон: забор, на нем слова. / Любопытно – поглядим-ка. / Заглянул. А там трава, дрова. / Вьется та же скука-невидимка».

Почти дословное начало романа Ф. Сологуба «Творимая легенда» (1907): «Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную легенду, ибо я — поэт».

Отсылка к строчкам упомянутого стихотворения: «Мне бы прогреметь на барабане, / Проскакать на золотом баране…».

Публикуется впервые. Автограф: Folder 133. Конец письма или утрачен, или Г. И. забыл его подписать.

Автоцитата из «Китайских теней» («Последние новости». 1939, 22 февр.). Речь идет о Мандельштаме в Коктебеле и старушке-ларечнице, его подкармливавшей: «Если же он, потеряв чувствительность, рассеянно тянется к чему-нибудь более ценному — коробке печенья или плитке шоколада, — добрая старушка, вежливо отстранив его руку, говорила грустно, но твердо: „Извиняюсь, господин Мандельштам, это вам не по средствам"» (здесь, очевидно, ударение делалось на последнем слоге — «средствам» — для рифмы и просторечия). Фраза была на вооружении не только у Г. И., но и у его друзей (например, у Адамовича в письме к Одоевцевой от 8 апр. 1957: «Минувшее». Кн. 21, с. 445).

И. Ф. Анненский «Кипарисовый ларец: Вторая книга стихов. Посмертная» (М., «Гриф», 1910).

Гуль в письме к Г. И. от 2 ноября 1957 г., сообщая об участии Е. Л. Хапгуд в составлении посылок для Ивановых, просил: «Но вот что, так как в этом большую роль играла Е. Л. Хапгуд, то я думаю, сделайте вот что – как джентльмен – посвятите ей вот “потрясающее” стихотворение, где есть “цветы и звезды остаются, а остальное все равно”. Я ей ничего не скажу. А когда пошлю ей очередную книгу НЖ, пусть она увидит и на минуту ей будет, наверное, приятно это внимание» (BLG. Box 19, Folder 450). Ни стихотворение «Туман. Передо мной дорога…» («Новый журнал». 1957, кн. LI), ни какое-либо другое стихотворение Г. И. Хапгуд посвящено не было.

Никита Сергеевич Хрущев (1894-1971) — советский партийный и государственный деятель, с 1949 г. секретарь ЦК и 1-й секретарь МК ВКП (б), с 1953 г. 1-й секретарь ЦК КПСС, известен своей речью на XX съезде КПСС, разоблачающей «культ личности Сталина», в 1964 г. смещен со своих постов.

2 ноября 1957 г. Гуль по поводу запуска в СССР спутника («биологического») с собакой Лайкой на борту писал Г. И.: «Жена, услышав об этом сегодня по радио, — сказала — “бедная собака…”. Странно, что Хрущев не запихал туда какого-нибудь маршала — для победы социализма». В первых сообщениях кличка собаки не называлась. Да и слово «Лайка» обозначает скорее породу, чем имя.

Альфонсо Фьорелло Капоне, по кличке Аль Капоне (1899— 1947) — американский бутлегер, гангстер итальянского происхождения, которого правосудию на электрический стул посадить как раз не удалось: умер в собственном доме во Флориде.

Джон Герберт Дилингер (1903—1934) — американский гангстер, с 1924 по 1933 г. сидел в тюрьме, выйдя из которой создал банду, специализирующуюся на ограблении банков, ввел в практику захват заложников, в 1934 г. объявлен «государственным преступником номер один», застрелен сотрудниками ФБР.

Приведено в статье А. И. Куприна «Памяти Чехова» (1904) «„Славный народ — собаки!" — говорил он иногда с добродушной улыбкой».

Из письма Гуля от 2 ноября: «Если Вы действительно хотите, чтоб моя статья была предислом (так! — от выдуманного Гулем жаргонного словечка «предисло» вместо «предисловие». — А. А.) (я даю Вам тут полную свободу воли, ради Бога, не думайте, что я хочу во что бы то ни стало). Конечно, мне было бы не без приятности соседствовать с Вами как Ницше с Вагнером. Но — говоря по чести — маэстро, я не люблю музыку! И потому не ломайтесь, как маца на пасху, и делайте так, как Вы хотите».

См. примеч. 526.

См. примеч. 162.

«Серпазил» — лекарство, посылавшееся Г. И. и рекомендованное ему Гулем 21 июля 1955 г. в следующих выражениях: «По давлению спец моя жена. Во Франции у нее было все время 25 и не спускалось несмотря ни на что (пускали кровь даже). А сейчас у нее знаете сколько? 14 с половиной, с Вашего разрешения. И сделано это знаменитым средством — серпазил (индийским). Им тут все лечатся. <…> Средство новое» (BLG. Box 19, Folder 449).

В «Красном и черном» слова из размышления Жюльена Сореля на суде после вынесения ему смертного приговора (гл. 41)

В письме от 2 ноября Гуль сообщает Г. И.: «Я вот сдуру издал на свой личный счет „Скифа в Европе" (совершенно переработав большой сырой роман, в книгу — захватывающего интереса и боевой тематики — 219 стр.)». Этот роман о Бакунине первоначально был издан под названием «Скиф» в 1931 г. Новое издание: «Скиф в Европе: Бакунин и Николай I» (Нью-Йорк, 1958).

В цит. письме Гуль говорил об Адамовиче: «Я все хочу ему написать. Было бы весьма интересно, чтобы он написал о Вас. Полагаю, что он не напишет о Вас так, как Вы в свое время трахнули о нем в „Возрождении" (Гуль имеет в виду статью Г. И. «Конец Адамовича»). Адамович статью, ставшую одним из лучших прижизненных откликов на поэзию Г. И., написал: «Наши поэты. Георгий Иванов» («Новый журнал». 1958, кн. LII).

Владимир Николаевич Ильин (1890—1974) — философ, богослов, публицист, с 1919 г. в эмиграции, жил в Берлине, с 1927 по 1940 г. профессор Русского богословского института в Париже, во время Второй мировой войны жил в Германии, затем снова в Париже. Отличался неуравновешенным характером (широкий резонанс в эмиграции получила, например, его громкая и неожиданная ссора с Бердяевым в 1934 г.). В начале 1940-х печатался в русской профашистской прессе в Берлине. Об упомянутой дальше степени доктора богословия Ильин писал в автобиографии: «Степень доктора богословия (православного) я получил от покойного патриарха Алексия без каких бы то ни было ходатайств с моей стороны» (Владимир Ильин. «Эссе о русской культуре». СПб., 1997, с. 7). Об Ильине и Вишняке Гуль 2 ноября писал: «Сегодня появилось в НРС («Новом русском слове». — А. А.) письмо в редакцию М. В. Вишняка в ответ на статью Вл. Ильина в „Возр<ождении>". Письмо для Ильина сверхубийственное (приведен подлинный документ его восхваления человеко-бога Хитлера!)». Вишняк реагирует на статью Ильина «Дмитрий Иванович Менделеев» («Возрождение». 1957, № 69) и приводит попавшее к нему обращение Ильина во внешнеполитическое ведомство национал-социалистической партии Германии, в котором говорится, в частности, о «сверх-культуре национал-социализма, созданной сверх-человеком и человеко-богом Адольфом Гитлером». Ильин отвечает Вишняку обращением «К друзьям и читателям о доносчиках и клеветниках» («Возрождение». 1957, № 72) и завершает его такой характеристикой «документа»: «…если это не фальшивка, сфабрикованная Розенбергом, то это, по-видимому, кухня Вишняка, более позднего периода». Про «кухню Вишняка» здесь несомненный навет. Не опровергающий наличие «обращения», но существенный аргумент Ильина основан на том, что после войны французским следствием в действиях Ильина, депортированного в 1941 г. из Парижа в Берлин, состава преступления не обнаружено.

Что касается «человекобога», то, по христианскому словоупотреблению, «человекобог» противополагается «богочеловеку» Христу. Кто-кто, а уж Ильин был в курсе этой широко обсуждаемой в русской религиозной философии начала XX в. дилеммы. Так что прославление «ницшеанского» «человекобога» Гитлера закодировано носит у Ильина отрицающий прославляемого характер.

Адамович под заголовком «Комментарии» публиковал свою эссеистику с начала 1930-х в разных изданиях, в том числе в «Новом журнале». Из них составлена одноименная книга (Вашингтон, 1967). В свою очередь М. М. Карпович также публиковал в «Новом журнале» «Комментарии» к различным статьям очередной книжки журнала.

16 Юрий Фельзен, наст, имя Николай Бернгардович Фрейденштейн (1894-1943) — прозаик, с 1918 г. жил в Риге, с 1921 г. в Берлине, с 1924 г. в Париже, участник собраний «Зеленой лампы» и др., в 1942 г. арестован нацистами, погиб в Освенциме.

Сергей Иванович Шаршун (1888—1975) — художник, поэт, прозаик, с 1912 г. жил во Франции, Испании, снова во Франции, участник собраний «Зеленой лампы» и др.

Публикуется впервые. Автограф: Folder 133.

В статье «О поэзии Георгия Иванова» Марков написал: «Не знаю, насколько правильно называть Георгия Иванова “последним русским поэтом”. Но назвать его первым русским поэтом из живущих сейчас есть много оснований» («Опыты». 1957, кн. VIII, с. 85). Статья завершается словами о «последнем поэте России», «из глухой европейской дыры царящего над русской поэзией» (с. 92). То есть трансформированной цитатой из стихотворения самого Г. И. «Белая лошадь бредет без упряжки…» (1954): «Я, что когда-то с Россией простился / <…> / И не заметил, как вдруг очутился / В этой глухой европейской дыре».

В честь 80-летия А. М. Ремизова в «Опытах» (1957, кн. VIII) помещено эссе о нем Г. И. (без заглавия), «дерзость» которого состояла и в общем, обличающем эмигрантское бескультурье тоне, и в обобщениях: «…что получил Ремизов, кроме снисходительного непонимания за свою долгую творческую жизнь? В России он всегда был где-то “сбоку-припеку”, вне “большой литературы” — вне больших издательств, вне “солидных журналов”, не скажу вне читателя, но, конечно, читаемый далеко не так, как он это заслужил и заслуживает своим исключительным даром. Так было в России, так есть и в нашей “охраняющей русскую культуру” эмиграции».

Павел Николаевич Милюков (1899—1943) — общественный деятель, историк, член ЦК кадетской партии, в 1917 г. министр иностранных дел Временного правительства, с 1918 г. в эмиграции, в Лондоне, с 1921 г. в Париже, главный редактор газеты «Последние новости», во время Второй мировой войны арестовывался нацистами.

Г. И. путает «Двенадцать стульев» с «Золотым теленком», в котором «монархист» Федор Хворобьев жалуется: «Я уже на все согласен. <…> Пусть хоть Милюков. Все-таки человек с высшим образованием и монархист в душе» (гл. VIII, «Кризис жанра»).

Н. С. Хрущев. См. примеч. 556.

«Красной газеты», ежедневного органа петроградской, затем ленинградской большевистской партийной организации, в это время уже не существовало. Она издавалась с 1918 по 1939 г.

Стихотворение Г.И.

«Гагизм» – от фр. gaga (впавший в детство, рамоли)

Публикуется впервые. Автограф: Folder 132.

Описка, нужно «1957»

Приписка. Очевидно, в письмо были вложены какие-то лепестки цветов из Йера.

Стихотворение Одоевцевой «Ночь в вагоне» («У окна качается пальто…») опубликовано в «Новом журнале» (1958, кн. LII), вошло затем в сборник «Портрет в рифмованной раме».

Каплан – видимо, кто-то из сотрудников «Нового журнала»

Роман «Скиф в Европе» (см. примеч. 564).

Публикуется впервые. Автограф: Folder 133.

Г. И. попал в госпиталь 6 или 7 марта 1958 г. 16 марта Одоевцева пишет Гулю: «Жорж уже 10 дней как в госпитале» (BLG. Box 10, Folder 240). А 20 марта сообщает В. Ф. Маркову: «Только что отнесла Ваше письмо Г. В. в госпиталь. Он уже больше недели находится там на исследовании. Ему стало так скверно, что он наконец согласился на это. Но переживает он это невероятно тяжело. <…> Вчера я говорила с старшим врачом госпиталя, которому кто-то сообщил, что Г. В. “русский Виктор Гюго” <…> — пусть будет Виктор Гюго, раз из-за этого он занимается здоровьем Г. В. — “Если бы он был обыкновенным смертным, я предоставил <бы> его участи”. Сказал он мне, что у Г. В. “повреждена мораль” и что его надо хоть на время вырвать из дома и поставить в нормальные условия жизни» («In memoriam». СПб.; Париж, 2000, с. 447).

Цопе (дальше ZOPE) — «Центральное объединение политических эмигрантов» (первоначально «послевоенных эмигрантов»), с обширной издательской программой («Технология власти» А. Авторханова, первые выпуски альманаха «Мосты» и др.). Располагалось в Мюнхене. Его представителем в США была Берберова.

Цель замены стихотворения «Это было утром рано…» на «Так, занимаясь пустяками…» — изъять из собрания стихотворений текст, истолкованный Гулем как подтверждение ивановской «страсти к убийству».

Адамович писал Гулю 19 января 1958 г.: «…статью о Г. Иванове пришлю самое позднее через две недели» и отправил ее в «Новый журнал» 3 февр., сопроводив словами: «Вот “Георгий Иванов”. Я ему написал, что если он не будет доволен, я “расстаюсь с ним вечным расставаньем”. Надеюсь — будет» («Новый журнал». 1999, кн. 214, с. 202, 203). Корректура, очевидно, Г. И. послана не была — и потому, что книжка журнала уже печаталась, и по соображениям, высказанным Адамовичем в письме к Гулю от 23 апр. 1958 г.: «Совершенно согласен, что посылать корректуру статьи Ивановым не следовало. Если бы послали, беды, конечно, не было бы, но en principe — это никуда не годится! Ивановы, и он, и она — люди “по ту сторону” если не добра и зла, то чего-то вроде, и, кроме того, они просили у меня не только корректуру, но и текст до отсылки Вам. Я и отговорился: “просите корректуру!”, чтобы избежать поправок, — но на Вашем месте не послал бы и корректуры» (там же, с. 203—204).

 См. примеч. 448.

Гуль писал о Клоде Руже де Лиле (Rouget de Lisle; 1760—1836) — французском поэте и композиторе, авторе «Военной песни Рейнской армии», ставшей «Марсельезой», национальным гимном. Гуль проводил параллель между Руже де Лилем, которому «пришлось скрываться и спасаться» от санкюлотов, и не признавшим в «Марсельезе» своей песни, Блоком, автором «Двенадцати», которому чужды были политические спекуляции на его поэме, и Г. И. с его стихами о России, «за тридевять земель уходящими от эмигрантского штампа» («Новый журнал». 1955, кн. XLII, с. 122).

См. примеч. 581.

Виктор Андреевич Мамченко (1901 — 1982) — поэт, журналист, с 1920 г. в эмиграции, сначала в Тунисе, с 1923 г. в Париже. Участник «Зеленой лампы», «Круга» и др.

Серен Киркегард, по-русски транслитерируется по-разному, чаще Кьеркегор (Kierkegaard; 1813—1855) — датский теолог, философ, писатель, проповедник новой, «экзистенциальной» диалектики.

В статье Гуля говорится, что Г. И. «сейчас единственный в нашей литературе — русский экзистенциалист. <…> Но, конечно, Георгий Иванов — экзистенциалист на свой русский салтык. Разумеется, поэтическая дорога Иванова это не трагический путь киркегардовского страдания…» («Новый журнал». 1955, кн. XLII, с.111). Об отношении Льва Щестова к Г. И. и его «экзистенциализму» Одоевцева писала Гулю в цит. письме от 16 марта: «…нигде в печати он Ж<оржа> не называл никогда экзистенциалистом, но, говорят, что в письме к Мамченке и в частных разговорах как будто… <…> Правда только, что Шестов очень любил Жоржа и его стихи. Ни за что большее не ручаюсь». Сам Г. И. свой «экзистенциализм» полагал очевидностью.

Под «Апельсинцевым», по убедительной подсказке Ив. Толстого, подразумевается К. Д. Померанцев, о чем свидетельствует и письмо Одоевцевой к Гулю от 2 апр. 1958 г. — в связи с предполагавшейся рецензией Г. И. на книжку Владимира Смоленского: «…о Смоленском пусть лучше кто другой — если можно. Этот самый гусь распустил о нас сплетню, что мы собираемся… в Москву, Москву, Москву! и поручили хлопотать о столь щекотливом дельце Апельсинцева — через Эренбурга, который с Апельсинцевым даже и не знаком. Правда, весь этот вздор родился из пьяного спора Смоленского с Апельсинцевым, в чем последний нам и покаялся. <…> Смоленский, успев протрезвиться, побежал в “Русскую Мысль” с сенсационным известием: “Едут! Едут все трое! В Москву!” <…> все же, в особенности с болезнью Жоржа, эта история его сильно взволновала и обозлила» (BLG. Box 10, Folder 240). Гуль, всячески отстаивая свой приоритет в определении поэзии Г. И. как экзистенциальной, писал ему 18 янв. 1958 г.: «Кстати, об экзистенциальности. Вашей. Видали, как Померанцев (мыслитель и большой мыслитель!) слизнул у меня эту Вашу гениальную характеристику…» (BLG. Box 19, Folder 450).

Рецензию на «Собрание стихов» Владимира Смоленского (Париж, 1957) Г. И. так и не написал.

Так у Г. И., нужно 8 и дальше 9.

Одоевцева 16 марта сообщала Гулю в цит. письме: «Берберова уже прислала письмо с предложением издать стихи в Мюнхене, но я этого письма до Вашего Ж<оржу> не показывала. Там была фраза „В Нов. Журнале по-видимому ничего не вышло", что, конечно, разволновало бы его. <…> Ж<орж> страшно хотел все-таки в Нов. Журнале, но не в Цопэ и вчера еще никак не мог решиться. <…> Будьте другом, ответьте откровенно и искренно о Цопэ. Сколько и когда они могут заплатать? Берберова сообщает, что у них есть типография и деньги». Однако уже 26 марта Одоевцева пишет Гулю: «…ответ Берберовой совершенно разочаровал Жоржа — улита едет… И вообще. Так что полным ходом обратно к Вам: ведь на Мюнхен Ж<орж> хотел, скрепя сердце, согласиться только из-за 200 долларов, но и они журавль в небе <…>. Значит, по рукам. На-би-рай-те! И шлите корректуру» (там же).

Василий Семенович Яновский (1906—1989) — прозаик, врач, с 1922 г. в эмиграции, в Польше, с 1926 г. в Париже, с 1942 г. в США. Автор «Чисел», «Круга» и др. Несколько острых подробностей из довоенной жизни Г. И. и «монпарнасцев» содержит его книга «Поля Елисейские» (Нью-Йорк, 1982).

Судя по цит. письму Одоевцевой от 16 марта, она полученное от Яновского письмо уже отправила: «Посылаю Вам письмо — документ человеческой низости — без комментариев. Но от Вас на оное комментариев хотелось бы. Кстати, известно ли Вам, что З. Н. Гиппиус прозвала Яновского “завитая вошь”? И еще кстати, известно ли Вам, что никогда Ж<орж> не называл его “великодержавным писателем”, а как-то сказал ему, что он бы в России научился писать не на своем жаргоне — “я как безумный бился в корчах” — и при своем темпераменте мог бы стать бойким писателем, печатаемым в разных журналах». Содержание письма нам известно только по ответным репликам Гуля, «очень просившего» в письме от 8 марта 1958 г. прислать оригинал. Яновский писал что–то о «невозможности» статьи Гуля как предисловия к книге стихов Г. И.

В последние годы жизни Г. И. любил ссылаться на полуанекдотическую реплику И. А. Гончарова. Например, в письме к В. Ф. Маркову от 29 декабря 1955 г.: «…Извините, я ведь “бедный, больной старик”, как писал Гончаров племяннику, просившему у него пять рублей».

Публикуется впервые. Автограф: Folder 133.

Перефразированная строка из цыганского романса Саши Макарова 1910-х гг. «Вы просите песен, их нет у меня…».

Интерн — сверхштатный врач, прикомандированный к лечебному учреждению — для повышения квалификации.

Безнадежное дело (фр.)

Очевидно, Александр Иванович Карпинский, работавший в 1910-е гг. в психоневрологическом институте. Карпинские — известная в России с XVIII в. семья медиков, в том числе лейб-медиков.

Не стоит говорить об этом, оставим (фр.)

2 апр. 1958 г. Одоевцева написала Гулю о совместной с Г. И. работе над статьей о Мандельштаме, закончив следующим уверением: «И — держитесь, сэр — в стихах Жоржа немало моего ку-де мэ–н'а (помощи. — А. А.) — многие из них тоже писаны в две руки. Вернее пишутся Жоржем и даются мне для заканчивания. Но это гробовая тайна, которую я доверяю Вам, как признанья знак» (BLG, Box 10, Folder 240). В ответном письме от 12 апр. 1958 г., обращенном и к Г. И. и к Одоевцевой, Гуль сделал такое отступление: «Теперь два слова к Вам, Ирина Владимировна, — совершенно секретно и совершенно интимно. Что Вы доверили мне тайну некоторого “заканчивания” некоторых стихов Жоржа — я страшно польщен и никому — ни-гу-гу, не дай Бог! Но хочу (не могу удержаться) Вас шепотком спросить, ну, а он, Джорджио, тоже поди Вам заканчивает что-нибудь… ой, давно я уж чувствую во всем четвероручье. И это очень хорошо. Это просто даже чудно, и это даже через сто лет — тема для аспирантской диссертации…» (BLG. Box 19, Folder 450).

Стихотворение «Зима идет своим порядком…», напечатанное не в «Новом журнале», а в «Опытах» (1957, кн. VIII).

Стихотворение «Это было утром рано…» в сборник «1943—1958 Стихи» так и не вошло. См. примеч. 587.

Стихотворение «Так, занимаясь пустяками…» в сборнике «1943—1958 Стихи» осталось.

Владимир Ананьевич Злобин (1894—1967) — поэт, литературный критик, литературный секретарь Мережковских, вместе с которыми в 1919 г. нелегально покинул Россию.

Источник цитаты не установлен.

В 1957—1958 гг. Злобин опубликовал в «Возрождении» несколько работ о Гиппиус, в частности «Гиппиус и Философов» (1958, № 74-76), которая здесь имеется в виду.

См. примеч. 592.

Николай Васильевич Макеев (1889—1974) — правый эсер, после революции эмигрировал, с 1920 г. член исполкома Земгора в Париже, в конце 1930-х — 1940-е работал при Лувре; муж Берберовой до 1947 г. В 1958 г. Макеев поселился в Beausejour.

Князь Георгий Евгеньевич Львов (1861—1925) — в марте — июле 1917 г. глава Временного правительства, эмигрировал, в 1918— 1920 гг. возглавлял Русское политическое совещание в Париже.

В статье «Георгий Иванов» Гуль цитирует письмо к нему Г. И. от 29 июня 1955 г. (№ 37): «Не хочу иссохнуть, как засох Ходасевич» («Новый журнал». 1955, кн. XLII, с. 117—118). Во вступительной статье поправлено: «Не хочу иссохнуть, как иссох…» (с. 11).

Юрий Павлович Одарченко (1903—1960) — поэт, с 1920-х гг. жил в Париже. В письме от 21 апр. Гуль отвечал: «Из своей статьи я давно уже выкинул Бунина (и с удовольствием, ибо это были необходимые реверансы), выкинул и многое другое. Одарченко не выкинул, не надо по-моему. Он иногда бывает оч<ень> мил — инфантильно мил» (BLG. Box 19, Folder 450). В журнальном варианте было написано: «В нашей небольшой зарубежной литературе именно Иванов начинает влиять . Именно у него уже есть литературные попутчики (отмечу своеобразное дарование Юрия Одарченко) и неожиданные подражатели (их не называю)» (с. 118). Этот фрагмент сохранился и во вступительной статье к книге (с. 11).

Владимир Сергеевич Печерин (1807—1885) — переводчик, поэт, мемуарист, автор ходившего в списках стихотворения «Как сладостно — отчизну ненавидеть / И жадно ждать ее уничтоженья!» (1834). В 1836 г. навсегда уехал из России. Интерпретируя стихи Г. И. о России, Гуль отсылал читателя к опыту других писателей, в том числе Печерина: «Когда-то Брюсов написал довольно страшные строки — “Родину я ненавижу”. Еще острее эту тему развивал Печорин». Во вступительной статье написание фамилии исправлено (с. 14).

Во фразе «Столь же двоедушно и резко, как тема России, сквозь лирическую сонность подана Георгием Ивановым и тема эмиграции» никаких изменений Гулем сделано не было, слово «двоедушно» осталось и во вступительной статье (с. 15).

Опечатка в начальной строчке стихотворения «Не обманывают только сны…» во вступительной статье исправлена (с. 15).

Абзац из журнального варианта статьи, начинающийся словами «Последней конкретной темой, часто звучащей в оркестре ивановской поэзии, является тема убийства», из вступительной статьи убран вовсе.

Арсений Аркадьевич Голенищев-Кутузов (1848—1913) — поэт, с именем которого связана в России разработка концепции «чистого искусства».

12 апр. 1958 г. Гуль обнадеживал Г. И.: «…я надеюсь, что мы с Вами будем в одном купе на том свете ехать…»

«Новая Элоиза» — роман в письмах (1761) Ж.-Ж. Руссо. «Новый Ролла» – аллюзия на поэму А. де Мюссе «Ролла» (1833), герой которой Жак Ролла страдает романтической тоской, «болезнью века», влекущей его к самоубийству.

См. примеч. 564.

Это стихотворение из «Портрета без сходства» Г. И. просил вставить в готовящуюся книгу «1943—1958 Стихи». Гуль 21 апр. на это отвечал: «Стихо “Поговори” послал в набор, хотя оно на мой вкус не оч<ень> бешеное».

Гуль одобрил «енчит»: «…я, конечно, за “енчит”. В первый раз слышу, но именно это-то и прекрасно. И чудное слово, я его уже ввел в свой разговорный оборот…» (там же).

Публикуется впервые. Автограф: Folder 133.

Все замечания Г. И. в издании сборника «1943—1958 Стихи» учтены.

См. письмо 53.

В письме к Г. И. от 21 апр. Гуль соглашался с неоднократно высказанной Г. И. лестной оценкой его статьи (см. письмо 48): «Что моя статья о Вас лучшая — думаю, Вы правы. После сокращения она не ухудшилась, а даже как бы засияла» (BLG. Box 19, Folder 450).

В том же письме от 21 апр. Гуль писал об операции у жены.

В том же письме от 21 апр. Гуль писал: «О Злобине и трупе Зины расскажите. Но удивляюсь, что Вы цените его стихи». «Другого раза» уже не оказалось. Это письмо — последнее из написанных Георгием Ивановым писем к Роману Гулю. Сохранилась, правда, еще приписка в письме Одоевцевой к Гулю от 11 мая 1958 г.:

«Обнимаю Вас, дорогой мой Ницше. Ей Богу, болен, не притворяюсь.

Ж– ж».