Анна невольно вскрикнула:
- О! Это сон, это кошмар! Послушайте, это неправда!
Не обращая внимания на ее слова, он продолжал рассказывать, сжимая ее руки все сильнее и сильнее. Она чувствовала его дыхание, так он стоял близко, и это бросало ее в жар и холод.
- Они продолжали ее сечь. Я видел, как на ее белом теле появлялись полосы, как число их росло, как они становились фиолетовыми, и наконец показалась кровь. Она кричала, стонала, звала меня на помощь... Но что я мог сделать, привязанный?!... В конце концов я потерял сознание, когда я пришел в себя, зало было пусто... Я был отвязан. Я уже собрался бежать, когда увидел, что Женевьева лежит в гробу, мертвая.
Анна сделала в эту секунду такой скачок, что вырвалась из его рук.
- Молчите, умоляю вас! Вы добьетесь, что я захвораю! - сказала она, бросив взгляд на гроб, у которого очутилась совсем близко.
Он опять взял ее, но без насилия, привел на прежнее место и, сжимая, стал умолять:
- Будьте доброй... сделайте то, что я прошу, я так вам буду за это благодарен!
- Но что вы хотите?
Он взял из гроба пучок длинных и свежих березовых розог, лег на диван и сказал, задыхаясь от волнения:
- Бейте меня! В память ее мучений. Пусть и я буду страдать, как страдала она.
Анна машинально взяла из его рук розги:
- Мне бить вас? Нет, нет, я не в силах! Я не могу решиться на это!
- Да, да бейте по ягодицам, бейте, что есть мочи! Не бойтесь ничего, ни моих криков, ни просьб... Порите безжалостно, я так хочу!
Тронутая такими мольбами, она слабо ударила его розгами.
- Сильнее, умоляю, сильнее... Она начала бить посильнее.
- Еще сильнее! Еще сильнее!
Это полоумный, подумала она, но, несколько свыкшись со своим положением, Анна стала хлестать гораздо сильнее, находя уже удовольствие причинять ему боль. Теперь уже розги свистели уверенно и смело ложились на тело, которое стало от боли вздрагивать, а ногтями он вцепился в материю дивана.
Наконец, он вскочил с дивана и совершенно неожиданно бросился на Анну.
Та стала барахтаться, вырываться, кричать:
- Пустите меня!.. Убийца! Меня убивают! Спасите!.. Помогите!..
Но вскоре она была растянута и привязана на скамейке, как его Женевьева.
Так как Анна продолжала кричать, то он приложил ей ко рту кляп из ваты и крепко привязал его полотняной тесьмой.
Теперь она не могла кричать...
Обнажив ее, он нагнулся и рассматривал. Затем она видела, как он подошел к гробу и достал оттуда два пучка розог, еще более толстых, чем те, которыми она его секла. По крайней мере ей так показалось.
Очевидно, что он ее будет пороть этими ужасными розгами, и она была уверена, что умрет, не перенеся этого.