Жалко.
После удара ангельского меча снег в моих глазах зарябил с новой силой, и я понял, что это вовсе и не снег. Это выпадали перья из ангельских крыл. Сначала по одному, а потом уже пучками, и, несомые ветром, покрывали крышу снежным покровом.
— Азраель, — позвал я.
— Я…
— Сюрприз, — сказал я, и тут он заметил.
Перья выпадали не только из крыльев, они лезли уже из всего тела, словно из разорванной наволочки. Кожа, обнаружившаяся под ними, не была белой, как положено коже всякого уважающего себя ангела. Она была коричневой и сильно напоминала мне чешую.
Он замахнулся своим мечом, и в тот же миг его огненное оружие погасло, превратившись в кусок ржавого железа, тут же рассыпавшегося в прах. На лице Азраеля был написан испуг. Испуг и удивление. Видели когда-нибудь испуганного ангела мщения? Не самое приятное зрелище в любом из миров.
— Что происходит? — спросил он. — Что со мной происходит?
— Догадайся с трех раз, — сказал я.
Он не догадался. По мере того как большая часть его тела осталась без перьев, он начал уменьшаться в размерах, съеживаться. Ноги ангела из длинных и стройных стали тонкими и кривыми, руки превратились в короткие лапки, а на голове начали пробиваться маленькие, как пародия на настоящие, рожки.
— Ты вел себя не как ангел, — сообщил я ему. — И был за это наказан. Это падение, Азраель, твое личное падение.
— Нет! — взвизгнул он голосом мелкого беса. Даже не беса, а бесенка, таким у нас в аду только уголь в тачках таскать доверяют. — Нет!
— Да, — сказал я. — Добро пожаловать в ад! Падение ангелов не ново, и ничего удивительного в нем нет, хотя лично я наблюдал подобное впервые. Правда, никто до Азраеля не падал так низко.
Тут мне в лицо снова ударил ураганный ветер, чуть не опрокинув меня навзничь. Только теперь я уже точно знал, откуда он взялся.
— Выходи, — сказал я. — Вы потерпели фиаско.
И он появился из-за края крыши, одним могучим взмахом своих гигантских крыльев поднявшись сразу на двадцать метров. Он был огромен и белоснежен, а размерами напоминал древнего дракона. И только опытный наблюдатель вроде меня мог определить истинную породу птиц, к которой он принадлежал.
— А у тебя теперь перья начнут пробиваться, да, Скагс? — спросил он. — Я что-то не вижу, чтобы ты сильно посветлел.
— Мне не с чего светлеть, — сказал я. — Я своих принципов и общих правил никогда не нарушаю.
— И то верно, — сказал Голубь. — Видно, ты не сильно удивлен моим появлением?
— Я ждал тебя, — сказал я. — С той самой минуты, как понял, каким образом вам удалось скорректировать результаты жеребьевки.