– Не мое дело? Это вы хотели сказать? Мой брат давным-давно сделал это моим делом.
Она застонала.
– Да, да, вы во всем правы. Я связана с Лигой, и я получила задание убедить служанок не оставаться бессловесными, убедить шерифа, что там творится нечто ужасное. Если бы вашего брата призвали к ответу лица более могущественные, чем он сам, пусть даже судили, его можно было бы остановить.
– Но этого не произошло, – мягко произнес он.
На Диану нахлынули сожаления о прошлом. Сколько ошибок! Она не видела Тома и свою спальню, перед ее глазами стояло залитое слезами лицо Мэри, когда та убегала от виконта, бледные, со страдальческим выражением, лица других служанок, занятых на разных работах в замке Баннастер, всегда ждущих, когда придет их очередь испытать на себе внимание хозяина.
Глухим голосом она продолжила:
– Шесть лет я твердила себе, что только такое решение я могла принять, что эти женщины теперь в безопасности.
– Вы же не думаете, что я бы предпочел, чтобы вас изнасиловали?..
Она удивленно посмотрела на него.
– Вероятно, нет, но, должно быть, случались дни, когда вы сожалели, что позволили мне скрыться.
Он помрачнел.
– Да, случались. Но я знал, что я меньше пострадаю при расследовании. Я был виконтом, и доказательств, что я убил брата, не было. В Лиге это знают?
Она кивнула.
– Я с самого начала сказала им, что это сделала я.
– Так, значит, они никогда не подозревали меня, не пытались искать доказательства, что именно я убийца.
Она покачала головой, испытывая неловкость. Она не могла рассказать ему все, если хотела остаться в Лиге.
– Они сказали, что я плохо справилась с ситуацией, что я слишком молода и импульсивна. Они сказали, что я допустила ошибку, что они должны подумать, правильно ли поступили, приняв меня в Лигу, и до тех пор, пока они не примут решение, я должна ждать, – с горечью добавила она.
– И вы все еще ждете?
Она ничего не сказала. Ей никогда не приходило в голову, что придется выбирать между Лигой и мужчиной, она была слишком молода, когда согласилась стать членом Лиги. Она представить себе не могла, что чувствует женщина, которая полюбила.
Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она любила Тома, и ей было очень больно лгать ему. Она думала, что, освободившись от части вины, почувствует облегчение. Но он – щедрое сердце! – понял, что она сделала, и не винил ее. Она уверяла себя, что помогла обелить его в глазах Лиги и короля. Но от этого ей не стало легче.
Она вздрогнула, когда он пальцем стер слезу на ее щеке.
– Я знаю, как нелегко вам было добиться того, чтобы стать первой женщиной, принятой в Лигу, и какое это невероятное достижение. Но если они не знают, что с вами делать, может быть, вам не нужно оставаться с ними?