— Мерзавцы! Все вы мерзавцы! — мрачно проворчал сержант. — Ладно, пошли отсюда!
Напряженно следивший за сержантом Игнасио не заметил, как у него за спиной проползла и быстро скрылась под дощатым полом хижины крупная змея.
— А ну, с дороги! — сердито буркнул сержант и столкнул Игнасио со ступеньки, хотя места для того, чтобы пройти, было предостаточно.
Солдаты один за другим последовали за ним. Приостановившись, сержант задумался, в каком направлении продолжить поиски. Игнасио с облегчением вздохнул. Вот-вот они уберутся, дальнейшее же куда проще.
И вдруг в хижине раздался пронзительный вопль. Солдаты в изумлении обернулись. У них на глазах вверх подскочили две половицы, из открывшейся под ними ямы выпрыгнул негр с посеревшим от страха лицом.
— Вот он! — торжествующе взревел сержант. Негр одним прыжком оказался за дверью и понесся к зарослям кустарника. Не в силах опомниться, солдаты лишь растерянно смотрели ему вслед.
— Стреляйте же, мерзавцы! — заорал сержант. — Огонь!
Один из солдат вскинул ружье и, не целясь, нажал на спуск. Громыхнул выстрел, но негр продолжал бежать. Вторая пуля также его миновала. До кустов оставался десяток шагов, когда пальнул третий солдат. Со стоном беглец схватился за поясницу и рухнул наземь.
Сержант перевел взгляд на Игнасио, и в его черных глазках-пуговках засветилась злобная радость. Указав на него рукой, он велел:
— Взять этого человека!
Раздался финальный музыкальный аккорд, экран телевизора на миг погас, а затем дикторша с улыбкой сообщила:
— Дорогие зрители, вы смотрели седьмой эпизод кубинского многосерийного телефильма «Жизнь Игнасио». Следующий, восьмой эпизод, смотрите в среду, в…
— Черт побери! — воскликнул мальчик, сидевший перед телевизором.
— Филипп! — строго глянул на него Лемхович. — Сколько раз повторять насчет сквернословия?
— Ладно, только это нечестно! — обиженно пробормотал мальчик.
Выключив телевизор (началась рекламная передача), Лемхович повернулся к сыну:
— И что же, по-твоему, нечестно?
— Да все это… — Филипп неопределенно кивнул в сторону экрана. — Почему Игнасио сидел спиной? Ему бы только чуть в сторону повернуться… Тогда и змею бы увидел, прогнал бы. Толстяк так и так уже собирался уходить.
Отец пожал плечами.
— Что ж, фильм снят, изменить его нельзя. Таким он останется навсегда — для всех зрителей, когда бы его ни показали. Хоть десять раз смотри, змея так и будет заползать в хижину.
— Знаю, знаю, — нетерпеливо согласился мальчик. — Я другое хотел сказать. Нельзя ли Игнасио дать хоть какую-то свободу?
Лемхович немного подумал. Подстраиваться к уровню восприятия ребенка он считал неправильным и с сыном предпочитал разговаривать, как со взрослым. По этому поводу Марта иногда ворчала, но Филипп был доволен.