А все-таки подействовало!
— Нет, ближе, но все равно за пределы Республики.
— Это так важно? — Маша поставила кружку на стол — он услышал приглушенный одноразовый стук.
— Очень важно.
— Хорошо. Я желаю тебе удачи. Чтоб ты вернулся в порядке.
Просветление оказалось недолгим. Она опять надела панцирь, вновь обсыпала комнату инеем.
«Нужно прежде всего определиться, что я хочу? — попытался трезво рассуждать Костя. — Признать свою ошибку и вернуть ее под крыло? Но я еще сам в этом не уверен. Тогда зачем мучить себя? Уйти и все. На этот раз уже бесповоротно».
— Спасибо на добром слове. — Он отвернулся от окна.
В голосе его проскользнула усмешка, но он тут же сам испугался этого.
Она сидела теперь на диване, такая хрустальная и тонкая, зачем-то потирая локоть ладонью другой руки, отчего дурацкие розочки на рукаве колыхались, а в приоткрывающемся вороте — декольте угадывалось основание груди.
И вдруг его охватил порыв, как будто по макушку окатило морской волной. Нет, подойти к ней, схватить, прижать, обнять и поцеловать. И вернуть все назад, все то, что начиналось, окунуться с головой в чувства, а точнее, без головы, предаться страсти, отбросить всю эту бредятину — принципы, любовь к одиночеству, самомнение. Ведь она поддастся, поломается немного и подчинится, растает, как снежная баба, нет сомнений, нужно только все сделать правильно, с искренним напором. Сейчас или никогда, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые… Хм, кажется, так любил приговаривать отец. В общем, чтобы не было мучительно досадно за то, что в безумном мире, в безвременье, между катастрофой века и неизвестностью, когда цена жизни, чувств, простых человеческих отношений — грош, — что в это жуткое время не воспользовался, не пожил напоследок полной жизнью, не испытал, быть может, последнюю любовь.
И он сделал шаг, другой, подошел к ней, но над ней замер, как вкопанный. Что-то остановило его. Как будто отрезало. Маша вопросительно подняла голову. Нечто промелькнуло в ее глазах и исчезло.
— Знаешь, я давно хотел спросить. — Он присел на корточки, взял ее чуть теплые руки, заглянул ей в лицо — зрачки Маши тревожно забегали, туда-сюда. — Если бы все было по-другому. Как там, в прошлом. И я приехал бы к тебе в Иваново, и мы бы, допустим, случайно познакомились с тобой. Могло ли у нас что-то завязаться? Ведь ты не была бы беженкой, и уже по-иному смотрела бы на меня.
Маша зажмурилась. Он почувствовал через руки ее напряжение. Не в силах этого терпеть, он отпустил ее кисти.
— Глупенький, разве это имеет значение? — Она с необычной ясностью поглядела на него. — Я бы все равно тебя по…