Она бросает в лицо Ирине злые, жестокие фразы и вообще ловит себя на желании отхлестать её по щекам. Предательство любимого человека, несомненно, тяжело переносит каждая женщина, но выставлять своё горе на всеобщее обозрение, размахивать им, как флагом… Стоп! Лопухина, ты, кажется, переборщила. Кто давал тебе право судить других?
Но оказывается в критических ситуациях с Ириной нужен именно такой тон, ибо на её глазах с женщиной происходят отрадные превращения: она поднимается, вытирает платком глаза и идёт к умывальнику. Долго плещется, но выходит внешне вполне спокойная и садится за свой стол, вынув пудреницу.
Несколько уверенных движений — подводятся глаза, на губах появляется помада и перед ними главный бухгалтер, готовый к началу рабочего дня.
— Предложение — попить кофе в моём кабинете остаётся в силе, — говорит Евгения и выходит.
Краем глаза она отмечает реакцию Лады — экономист уселась за свой стол и что-то пишет, скрывая усмешку.
— Женя! — звонит ей через полчаса шеф. — Говорят, ты запретила истерику в бухгалтерии?
— Кто говорит?
— Свои люди, — смеётся он и кладёт трубку.
Евгения откидывается в кресле и закрывает глаза. Со вчерашнего дня у неё не было возможности остаться наедине со своими мыслями. Вроде, вчера ничего особенного не случилось, но в атмосфере вокруг неё что-то повисло…
Странная, неизвестно откуда взявшаяся приязнь между Толяном и Виталием настораживала её — что там у них за встреча? Что за договор такой, о котором она знает лишь то, что его заключают сегодня так скоро, и что Виталию он очень выгоден.
Вчера перед сном Виталий вдруг спросил ее:
— Что у тебя было с Аристовым?
Вопрос прозвучал обидно. Он был задан почти в утвердительной форме и выглядел как уточняющий: мол, было, но сколько раз? Она хотела возмутиться, наговорить в ответ гадости, но передумала. Решила, как говорит Никита, прикинуться шлангом, лечь в углу и не отсвечивать. Так что сказала возможно равнодушней:
— Тебя, видно, интересует секс? Секса между нами не было, а вот столкновения были. На почве несхожести мнений в жизненно-важных вопросах.
Ну и закрутила! Впрочем, Виталий этим удовлетворился. Он услышал то, что хотел. Остальное можно было пока не трогать.
Вчера Нина Аристова, по её собственному выражению, набралась. В жизни раз бывает сорок лет! То есть, на чей другой взгляд она была просто подшофе, слегка навеселе, но этого ей хватило, чтобы открыть "шлюзы". Слишком долго она молчала.
Огромные рамы лоджии были раздвинуты в стороны и прохладный воздух ранней осени вливался с улицы освежающим потоком. Евгения сидела с Ниной на маленьком удобном диванчике и молчала. В комнате, разомлевшие от юбилейного ужина, который достойно венчал торт — вершина кулинарного мастерства Аристовой, шумно переговаривались гости. Они представляли собой как бы клубы по интересам. В мужском, единогласно принятый в ряды членов, рассказывал о чем-то Виталий, в женском — увлеченно переговаривались Лена и Маша.