— Мы с тобой, как два злоумышленника-душегуба, сидим, размышляем, как быть? А изменить-то ничего не можем.
— Лопухина, ты — мазохистка. Может, тебя нужно отлупить, чтобы ты в себя пришла? Есть такие люди… Снявши голову, по волосам не плачут! Нам не дано предугадать… Нет, ты мне напомнила Аннушку из "Мастера и Маргариты", которая пролила подсолнечное масло. Она небось так и не узнала, что её признали соучастницей убийства…
— Я себе клятву дала больше ни в чью жизнь не вмешиваться!
— Блажен, кто верует! — усмехнулся Виктор. — А я, пожалуй, в одну жизнь все же вмешаюсь. Терпеть не могу, когда поднимают руку на беззащитных женщин! Он же, наверное, так все обставил, что его и уличить ни в чем нельзя?
— Никто, кроме меня, и не думает сомневаться! Бедный Зубенко, говорят.
— Раз говорят, надо так и сделать!
— Виктор, перестань! — пугается она. — Сергей — страшный человек. Веришь, когда он мне позвонил, у меня сердце в пятки ушло. Еле себя преодолела!
— Ладно, хватит страх нагонять. А то, пожалуй, и я забоюсь!.. Ты что-то хотела мне сказать?
— Я хотела сказать, что мне пора уходить!
И хотя ей невыносимо было думать, как она вернется в свою квартиру и будет лежать в постели без сна, дожидаясь рассвета, оставаться у него она не собиралась.
Догадался ли Виктор о её мыслях, но усмехнулся понимающе.
— "Не возвращайтесь к былым возлюбленным. Былых возлюбленных на свете нет!" — продекламировал он и вздохнул.
В остальном, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь она все чаще ночует у матери — начала заниматься с Никитой математикой. Правда, в медицинском институте, куда он мечтает поступить, этот предмет не профилирующий, но при таких знаниях есть опасность, что в аттестат зрелости проскользнет тройка.
Она обнаружила в его математическом багаже такие пробелы, что, по собственному выражению тихо "седеет": ребенок легко разбирается в мнимых числах, но путается, деля дробь на дробь! Куда же вы, мамаша, смотрели?! "А мамаша занималась устройством личных дел!" — ехидничает внутренний голос.
Все же она с Виктором видится — их прежняя близость переросла в какой-то особый духовный контакт.
— Может, давай поженимся? — говорит он ей. — Это ничего, что мы одного роста. Ты, как я вижу, к полноте не склонна, так что на моем фоне не будешь гром-бабой выглядеть!
— Склонна я, Витечка, ещё как склонна! — отмахивается она. — Непременно от тихой жизни толстеть начну!
— Я тебя все равно не брошу, у тебя характер хороший!
Так они шутят. Вернее, Евгения знает, что он не шутит, но предлагает ей это без особой надежды!