— Вот уж не думала. Все считают ваш брак идеальным.
— Мы к этому стремимся. Чтобы он стал таким, осталось мне забыть о чувствах… Выпьем! За счастливый брак.
— Не части. У меня и так уже крыша поехала. И убери руку с моего колена!
— Куда?
— На свое колено!
— На свое? Какие у тебя странные намеки! — он довольно хохочет. — Ты потешно смущаешься: краснеешь, как девчонка! И целуешься сладко.
— Аристов, я тебя не целовала. Не шей мне дело.
— Все равно ты — классная женщина! Выдержанная. Спасибо, что по физиономии не съездила. Рука дернулась… Выпьем за хорошего человека Женю Лопухину… Ты его фамилию оставила?
Евгения кивает, и уже не скандалит, что он подвинул табуретку так близко, что касается коленями её коленей.
Она перебирает струны и поет, но уже не Есенина, а одну из своих песен. Мелодия у неё немудреная, но стихи, на которые она подбирает, берут за душу. Евгения редко играет их кому-то — она поет обычно самой себе, когда совсем уж тоскливо. Толяна они "достают". Даже глаза его увлажняются и он, смутившись, отворачивается и бурчит:
— Зараза!
И просит:
— Еще сыграй!
Впервые она видит его глаза так близко. И замечает, что они меняют цвет от его настроения. В гневе они серые, почти стальные, а сейчас, в расслаблении — серо-зеленые. Ресницы длинные и пушистые, как у девушки, придают его глазам особую выразительность.
Нос Толяна, как гребень бойцовского петуха, носит следы воинственности хозяина — он искривлен, а ближе к переносице на нем виден шрам.
Шрам у него и на правой брови. Она как бы взъерошена и придает лицу вопросительное выражение. На его губы Евгения старается не смотреть жесткие и сухие, они будто опаляют огнем…
Толян забирает у неё из рук гитару, берет её за плечи и приближает к себе.
— Между нами, почему вдруг ты решилась на развод?
Она пытается вырваться.
— Не твое дело!
— Черт! И слова-то подберешь не сразу… Он — импотент?
— Нет. Просто он равнодушен ко сему.
— Понятно.
— Что тебе — понятно? — вдруг взрывается Евгения. — Ты тоже считаешь, что я — сексуально озабоченная? Прожить с женой чуть ли не два десятка лет и не поинтересоваться, что у неё в голове? А на душе? Я же не манекен!..
— И незачем так орать! — говорит он словами Кролика из мультфильма. — Я и в первый раз хорошо слышал!.. Похоже, у нас с тобой — одинаковые проблемы.
— У меня уже нет проблем!
— Интересно, и кто же он?
— Почему сразу — он? Просто я добилась того, чего хотела!
— Одиночество — хорошая вещь, как сказал классик, но нужно, чтобы рядом был кто-то, кому можно сказать, что одиночество — хорошая вещь… Выпьем?