Она некоторое время стоит столбняком, потом что-то перехватывает ей горло, и Евгения начинает рыдать. Она плачет долго, надрывно, горько и все повторяет кому-то: "За что? За что?" Незаметно засыпает и спит на диване, одетая, до самого утра.
Утром сама она говорит: "Хватит, поплакала, и будет!" — поймав себя на диалоге с внутренним голосом, думает: " Надо завести попугая и с ним разговаривать. Или сдать эту квартиру внаем и переехать к маме. Никита будет рядом."
Так ничего и не решив, она принимается за уборку, но тут приходит Маша.
А приходит она в черных очках, закрывающих пол-лица. Моет в ванной руки и садится за кухонный стол, наблюдая, как Евгения возится ею крайне редко, но поскольку Маша предпочитает натуральный кофе растворимому, она перевязывает перетершийся провод вилки изолентой; сыплет в кофемолку поджаренные зерна и смотрит сквозь прозрачную крышку, как та перетирает их в пыль. Все, как в лучших домах Лондона и Ново-Титаровки!
— У тебя глаза болят? — спрашивает подругу Евгения.
— Не глаза, а глаз, — прыскает Маша и медленно будто стриптизерша лифчик снимает свои очки — колеса.
Да, прятать есть чего! Под левым глазом у неё такой огромный синяк, что глаз опух и не открывается, зато другой, правый, непривычно воинственно блестит.
— Красиво?
— Смотря, на чей вкус! — медленно говорит Евгения, вдруг со стыдом вспоминая свою нелепую идею насчет того, что неплохо бы Маше изменить мужу.
— Если тебя не шокирует мой вид, я, пожалуй, сниму очки, — между тем говорит Маша. — В комнате сидеть в очках — моветон!
— Не шокирует, — говорит Евгения. — Кто это тебя?
— Любимый муж Сереженька! Кому бы ещё пришло такое в голову? Я так хохотала!
— Хохотала?!
— Ну да! Сережа себя всегда считал суперменом. Мол, он ни при каких обстоятельствах не теряет самообладания. А женщин бьют только слабаки. Сильные их себе подчиняют. И вдруг… Посмотри, какая шишка, — вдруг озабочивается она, — это я башкой о шкаф стукнулась!
Евгения покорно трогает шишку и кивает, не сводя с Маши удивленных глаз. Она не только не расстроена, а даже будто гордится следами побоев.
— Ты наверное, хочешь знать, за что? — насмешничает Маша. — Ему почему-то не понравилось сравнение с таким благородным животным, как олень. Радовался бы, что не с козлом!
Она улыбается.
— Так сильно ударил из-за оленя? — "врубается" Евгения.
— Правда, не из-за всего оленя, а только верхней части.
— Имеешь в виду рога?
— Конечно, что же я ещё могу иметь в виду!
— Ты сказала, что Сергей — олень…
— Нет, я сказала, что у него рога как у оленя!
— Но в прошлый раз ты сожалела, что не видишь никого достойного.