— Надька, ты же за него замуж идешь!
— Веришь, как под гипнозом! Умом понимаю, что нельзя этого делать, а сама — как бычок на веревочке…
— Надя, опомнись!
— Вот потому тебе и не звоню. Сама себя уважать перестала. Если и ты ещё меня презирать начнешь, тогда хоть в петлю…
Вскипел чайник, и Евгения бросается готовить кофе, чтобы хоть как-то разрядить сгустившуюся до критической атмосферу. Неужели это Надюша боевая, отважная? Та, которая не раз вытаскивала её из серых паутинных настроений, когда жизнь кажется бессмысленной и ничтожной?
— Выпей кофе, — она подает Наде чашку. — Помнится, одна моя близкая подруга говорила, что из всякого положения можно найти выход…
Но та будто не слышит её и продолжает рассказывать:
— Мама к брату уехала. Сказала, погостить. Казалось бы, чего вдруг? Отгулы на работе взяла. Побоялась, что она своими советами может испортить мне жизнь. Мол, осмотрись и все реши без меня!.. А у меня теперь перед Вовиком как бы обязательство. Я же его из семьи увела! Понимаешь, он свалил на меня всю ответственность, вот и приходится отвечать. Дитя малое, неразумное, ошиблось, любимую жену оставило, ко мне, непутевой, перебралось…
— Выходит, ваша свадьба — его идея?
— Его. Он же чувствует, что дело пахнет керосином, а остановиться не может. Уж очень он себе в роли диктатора понравился!
— А ведь вы встречались не один месяц.
— Увы, пока он плакался мне в жилетку, я его по-бабьи жалела, предпочитала ничего не замечать. Все ведь мы думаем, будто та, что была до нас, хуже, глупее, эгоистичнее… Не понимала, какая у супруга нежная, ранимая душа! Вот и приходится теперь жизнь с ним связывать.
— Как это приходится? Ничего не приходится! Ты внушила себе черт знает что! Я не твоя мама, я могу взять на себя ответственность за твое будущее! Жалельщица!
— Ты права, жалость — хуже чумы! Раз уж человека приручил…
— Все ясно! Тогда вы с Эдиком друг друга поймете!
— А кто это?
— Тот, что тебя рашпилем…
Евгения включает зазвонивший телефон на громкоговоритель.
— Что вы хотели, Евгения Андреевна? — спрашивает шеф.
— Тут у меня Надежда сидит.
— Пусть заходит.
— Слышала?
— Как, прямо сейчас? — пугается Надя; совсем затуркал женщину этот летун — когда бы она прежде испугалась какого-то там разговора, пусть даже и "судьбоносного".
— А чего откладывать?
Евгения смотрит, как на её глазах сбегает с лица подруги неуверенность и виноватость. "Так-то лучше!" — с облегчением думает она.
— Ладно, пожелай мне — ни пуха, ни пера!
— Желаю.
— К черту!
Она уходит, а Евгения тщетно пытается сосредоточиться на завтрашнем докладе. Собственно, все материалы у неё уже готовы. По крайней мере, их достаточно для того, чтобы выполнить при президенте свою роль советника.