— Стефания Андреевна, что с вами? Вы можете ответить? — Мендельсон склонился надо мной, щелкнув пальцами перед лицом. Из моего горла вырвался испуганный хрип и тут же затих. Мне стало страшно, когда ювелир удовлетворенно хмыкнул и быстро набрал номер с мобильного телефона.
— Готова. Можешь заходить.
— Почему так долго? — раздался знакомый голос. — Неужели с ней нельзя было разобраться быстрее? Кому нужны твои байки?
— Дорогой мой, красивые женщины требуют времени и внимания. Тем более, если они от природы любопытны. — Он осторожно провел по моим волосам. Я это даже не почувствовала, а поняла по движению руки. — Красивый цвет. В духе Лукреции. Ты уверен, что изумруда у нее нет?
— Не уверен. Но сейчас не до этого. Сматываемся!
— Красивая девочка, — руки ювелира коснулись моей груди, — сама чувственность.
— Может, хватит лирику разводить? Опаздываем! — рявкнул невидимый собеседник.
Мендельсон снова склонился ко мне:
— Очень жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. Сложись они иначе, у нас могло быть очень интересно настоящее и не менее интересное будущее. — Он коснулся моих губ. — Простите… — Последние слова я почти не слышала. Сознание вежливо сказало "пока!" и отключилось.
ГЛАВА 11.
Первым, кого я увидела, очнувшись на больничной койке, был мрачный Федор Федорович в белом халате. В его взоре можно было прочитать все, кроме сочувствия. Наверное, именно так смотрели варвары, совершая очередной набег на мирное поселение. Я сделала вздох и задала самый банальный вопрос, который только могла придумать:
— Где я?
— В больнице, — мрачно проинформировал Федоров. — Уже неделя прошла.
— А что я делаю в больнице?
— А что делают в больнице в состоянии тяжелого отравления? — ответил Федоров вопросом на вопрос. — Пытаются выкарабкаться. Вас нашли на скамейке в парке. Еще бы час, и все — уже не спасти.
— Это Мендельсон.
— Эфа, сейчас не время думать о браке.
— Вы не поняли, Федор Федорович, я говорю об Иакове Мендельсоне.
— Ювелир? — проявил чудеса эрудиции опер.
— Да. Мы с ним встречались, было очень хорошо, я его хотела, а потом мне стало плохо.
— Случайные половые связи еще никого до добра не доводили, — огрызнулся Федоров.
— Эта связь не могла быть случайной, — откашлялась я. — Встреча с Иаковом мне предначертана самой судьбой. Он меня поцеловал, а потом…
— Давайте без подробностей, — взмолился красный как рак оперуполномоченный. — Постыдились бы.
— Мне нечего стыдится! — ишь ты, он еще меня станет попрекать! — Все было вполне невинно. К сожалению…
Последнюю фразу я, наверное, добавила зря. Федоров ревниво засопел и обиженно отвернулся.