— И все же надо решать проблему законным путем… Ведь есть пленка, есть показания врача…
— Вы говорите о социальном наказании. Но мне оно не нужно.
— Не вам решать.
— Мне! — Светлана Борисовна подалась вперед, щурясь от света. — Я — жертва, значит, мне решать, каким будет наказание. Я хочу, чтобы обоих унизили публично. Чтобы прямо здесь сняли с этого звездуна штаны и высекли. А потом ее, — небрежный кивок в сторону Потутиной.
— Вы думаете, они раскаются?
— Нет, конечно. А кто тут вообще говорит о раскаянии? Напротив, обозлятся. А после шоу натравят на меня свои псов, вон как их шокеры слюни пускают, — она надрывно хихикнула. — Но мне уже не страшно.
— Ада…
— Да?
— Вы до сих пор любите своего бывшего мужа?
— А это так важно? Теперь, когда ничего, кроме жизни, не имеет значения…
— Немного высокопарно.
— Желаю вам никогда не узнать, что именно стоит за этой, как вы выражаетесь, высокопарностью.
— Вы так боитесь смерти?
— А вы? — она облизала губы. — О смерти легко может говорить только тот, кто ее не воспринимает всерьез. Все мы когда-то умрем, но не завтра же… И вдруг ты узнаешь — не исключено, что именно завтра… Первая реакция — ужас. Как же так? Ведь ты ничего не сделал для того, чтобы умереть. И вдруг — смерть. Потом круг за кругом проходишь свой ад: злость, надежду, покорность, смирение и снова надежду, а потом наступает равнодушие… Или не наступает… У кого как. Каждое утро я просыпаюсь и думаю, что следующий день может быть намного лучше этого, но переживу ли я этот лучший день — большой вопрос. Это как если бы быть приговоренной к смертной казни, но не знать, когда она свершится: вчера, сегодня, завтра…
— Но почему бы ни наплевать на все и не прожить оставшееся время на полную катушку?
— Силенок не хватает, — горько улыбнулась Ада. — на полную катушку. Да и с кем? Да и как?
— А если бы вам сейчас сказали, что диагноз — ошибка, что у вас никогда не было рака, то что? Ваши действия?
— Наверное, я заплачу. Ничего другого в голову не приходит.
— Вопрос ведущему. Вам не кажется, что вы поступаете аморально?
— В чем это выражается? — быстро отреагировал Эдик. Его глаза подозрительно блестели, на футболке появились влажные пятна.
— Вы собрали людей, которые одинаково нуждаются в помощи, вывалили грязное белье, и при этом четверо из них останутся наедине со своими проблемами. Не стыдно?
— Это вам должно быть стыдно за вашу демагогию! — Эдик тяжело дышал. — Эти люди впервые счастливы, потому что они могут честно и открыто заявить о своих желаниях. У них появился ШАНС. Понимаете, шанс?