Тот день Света помнила очень хорошо. Очередная запись программы "Споемте, друзья!". Дальский был с утра не в духе: много пил и кричал. Из последних сил Светлана Борисовна пыталась удержать рамки программы.
Сначала тамбовский хор: толстые неопрятные девки в народных костюмах, от которых сильно пахло потом и духами "Красная Москва". Операторы задыхались. Ведущий то и дело чихал, и только одна света стояла рядом и дирижировала: "Ну же, девочки, собрались!". И тамбовский хор затянул: "Я ехала домой, я думала о вас"… "Теперь понятно, откуда появились Сусанины", — мрачно заметил оператор Гриша. — таких в лес замани, тебе еще и орден дадут с молоком придачу.
— Орден-то за что?
— За мужество.
— А молоко?
— За вредность!
Потом чукотские народные танцы с бубнами и песцовыми хвостами. Запахло рыбой, рыбьим же жиром и свалявшимся мехом. Оператор крякнул, но от комментариев воздержался, постаравшись не дышать.
Дальский потребовал себе коньяку, и его принесли под видом чая.
— Павел Петрович. Вы бы не пили, — рискнула Светлана.
— Пошла ты, знаешь, куда? — даже не очень зло заметил он: коньяк начал действовать. — Если я не выпью, то и эту шушеру отправлю вслед за тобой. Вместе с гребаной советской системой.
— Тише!
— Боисся? — прищурился он, и вдруг сделался совершенно противен. — Правильно боисся, я вам еще все покажу, Где Дальский зимует. Следующего выводи! Скучно. — вгляделся в бумажку и произнес:
— А теперь, друзья мои, послушаем нашего гостя из солнечной Болгарии. О! С такой внешностью наши девушки вас просто не отпустят. И без песни, и из страны.
Двусмысленная шутка прошла под жидкие аплодисменты. Смазливый болгарский юноша, пахнущий розовым маслом и первым сексуальным опытом неумело взялся на микрофон. Замер, ожидая фонограммы. Но в звукооператорской что-то не получилось, и на всю студию грянули звуки советского гимна. Певец растерялся. Дальский вскочил и шутовски отдал пионерский салют. От духоты, тоски и коньяка его слегка покачивало. Гимн стих, и раздались первые аккорды популярной песенки. В первый раз юноша не попал и еще больше занервничал. Светлана сказала что-то ободряющее, ему было очень жалко этого мальчика с его неправдоподобно смоляными кудрями и такими правдивыми прыщами на лбу и подбородке. Прыщи пришлось замазывать тремя слоями тонального крема. Крем был советский, жирный, он противно скатывался в комочки, но юноша терпел, бормоча слова песни "Эти глаза напротив". А потом…