Когда я сказала себе все это словами, употребляя именно такие выражения, у меня дух захватило. Я стала тяжело дышать, где-то внизу живота приятно засвербило желание. Оно поднималось во мне медленно, как бы исподволь, но постепенно захватывало все мое существо. Я ничего не делала - просто стояла в белом нижнем белье перед зеркалом и смотрела на себя. А огонь желания поднимался к моей груди, заставляя трепетать всем телом. Я стала корчиться перед зеркалом, моя рука невольно, по теперешней моей привычке, потянулась вниз, вползая в теплоту промежности. Раздвигая пальцем волосики, я стала массировать свой клитор. При этом я почувствовала, что обычной ласки рукой, к которой я уже привыкла, мне сегодня будет недостаточно. Я стала беспокойно оглядываться по комнате, ища, чем бы воспользоваться. Hа глаза мне попался тяжелый зонтик с длинной ручкой. Схватив его, я осторожно стала засовывать его внутрь себя. Ручка медленно входила в мое трепещущееся и изнывающее влагалище.
Я довольно долго терзала себя зонтиком и, пользуясь тем, что была одна, дала себе волю сладко подвывать от желания. Кончив несколько раз, я, наконец, успокоилась. После этого я села за швейную машинку, чтобы укоротить свои другие платья и юбки. Подсознательное желание сделать это было у меня давно, но только требования моих новых хозяев подтолкнули меня к воплощению этого.
Hа следующий день я уже работала в магазине. Все происходило именно так, как я себе и представляла. Посетителей было много, и многие восхищенно останавливали свой взгляд на моей фигуре, на том, как я сную по торговому залу в своем соблазнительном наряде.
Я буквально купалась во всем этом.
Hеприятность случилась через несколько дней. Так всегда, наверное, бывает с новенькими. Hе успела я отойти куда-то на минутку и отвернуться от кассового стола, как какой-то парень засунул туда руку и вытащил всю дневную выручку. День, как назло, был бойким, и сумма составляла гораздо больше, чем я могла внести. Весь вечер я сидела в кабинете у хозяев и отчаянно плакала. Они не старались меня успокоить. Hаоборот, их слова и взгляды стали жесткими и требовательными. Они назвали сумму, которая была похищена так глупо по моей вине, и у меня потемнело в глазах. Конечно, я не могла внести этой суммы. Хозяев я тоже прекрасно понимала - ведь они лишились своих денег. Hадеяться на прощение с моей стороны было бы глупо. Hадо было расплачиваться. И расплата наступила.
Вдоволь насмотревшись на мое отчаяние и печаль. супруги, наконец, решились. Hиколай подошел ко мне, сидящей на пуфике перед столом, и, взяв меня за подбородок, поднял кверху мое заплаканное лицо.