— Пусть сегодня у тебя побудет, — с заминкой говорю я.
— Послезавтра я уезжаю, — напоминает Катя.
— Я помню. Мне нужен только сегодняшний вечер.
Завтра Сергей Макаров уезжает.
— Только вечер? — В голосе Кати слышатся лукавые нотки.
— Завтра ты все узнаешь, — обещаю я.
Мы с Сергеем заранее купили в хозяйственном магазине свечи, потому что оба хотим посидеть при свечах.
И вот сидим.
— Наверное, я выбрал не ту дорогу, — говорит Сережа и добавляет с усилием, — и не ту женщину, но теперь поздно что-либо менять: я не сверну со своей дороги и не оставлю жену. Даже не потому, что она родила мне прекрасного сына и, я уверен, родит еще, а потому, что я обещал ей быть опорой и защитником в горе и радости…
Грустная улыбка чуть трогает его губы.
— У нашей любви не будет продолжения.
— Я знаю.
Мы тихи с ним, как на поминках. Ни одного лишнего слова.
— Кстати, — оживляется он, хотя, по моему мнению, совсем некстати, — ты, наверное, беспокоишься о своих родственниках?
— Вообще-то не очень, — честно признаюсь я.
Но он продолжает:
— Стариков-разбойников из конторы уволят. Пусть скажут спасибо, что не стали сажать под замок. Шеф все правильно решил: это уже маразм.
— А мне показалось, до старости им далеко.
Он пожимает плечами.
— Дай Бог мне дожить до их возраста.
— А сколько тебе лет? — просто так спрашиваю я.
— На два года больше, чем тебе, — признается он. Переключает телевизор на музыкальный канал и протягивает ко мне руку. — Пойдем потанцуем?
Наверное, не стоило этого делать, потому что вечер сразу разламывается на две половины: до того, как мы прикоснулись друг к другу в танце, и после того, как прикоснулись.
Потому что… Какие там разговоры, свечи, музыка, все исчезает, кроме одного: нетерпения, с которым мы срываем друг с друга одежду.
Не разжимая объятий, движемся к спальне, одновременно сбрасываем покрывало с кровати. Кажется, оно падает на пол.
Нетерпение подстегивает нас. Даже на предварительные ласки не остается времени. Потом мир взрывается, чтобы разлететься на кусочки.
Мы лежим в изнеможении. Даже странно, что в таком взрыве оба не сгорели.
Я медленно сползаю с кровати и говорю:
— Минуточку подожди, я сейчас вернусь.
На обратном пути из ванной я сталкиваюсь с ним, бредущим туда же. На минутку мы прислоняемся друг к другу.
— Ты, может, не поверишь, — через некоторое время говорит он, удобно пристраивая мою голову на своем плече, — но до сегодняшнего дня я ни разу не изменял своей жене.
— Почему не поверю, поверю.
Я не понимаю, что со мной происходит, но я вдруг оказываюсь как бы вне этого мира. По крайней мере сейчас меня не волнует такое чувство, как ревность. Или осознание того, что меня никогда не будет в той его жизни.