— Ну и что здесь такого? — среди этой тишины говорит Вова. — Вы видели, как эти Лавровы живут? Не поделили между собой пару-тройку миллионов долларов! Представляю, как она бесилась, эта дамочка, когда узнала, что ее сыночек женился на провинциалке! А я считаю, Анька, что ты правильно сделала. Это со стороны сейчас хорошо осуждать. Когда не знаешь, что такое не иметь своего жилья и жить впроголодь. Молоденькая девчонка… Сколько тебе тогда было?
— Девятнадцать.
— …В девятнадцать лет осталась одна, с ребенком на руках.
— У Ванессы Михайловны наверняка были родители, — холодно замечает Найденов.
Да что это он, суд надо мной устроил, что ли? По какому праву? Вот скажу сейчас, что могу оплатить его услуги! Пусть только назовет, во сколько он оценивает свою помощь мне!
— Мои родители жили в селе, и я вовсе не хотела сваливаться на их голову и признаваться в том, что меня бросил красавец муж, выходец из богатой московской семьи. Наверное, они уже видели меня гуляющей с их внуком по Красной Площади…
— А я, признаться, думал, что своими успехами вы обязаны какой-нибудь богатой родне, — замечает до того молчавший Анатолий Викентьевич. — Неужели женщина в одиночку может пробиваться к цели и добиться самых высших достижений в спорте, который лишь недавно стал считаться и женским?
— Наверное, эти Лавровы неплохо вам заплатили?
Михаил Иваныч тянет все ту же песню. Нарочно, что ли, хочет вывести меня из равновесия?
Я молчу, потому что могу разве что нагрубить.
Найденов громко хмыкает:
— Ну и выдержка у вас, Ванесса Михайловна! Разозлились на меня, а виду не показываете. Но хоть на банкет-то со мной пойдете?
— Я бы не пошел, — говорит Вова, глядя в окно.
— А я тебя и не приглашаю, — сердится его шеф.
— Не понимаю, чего вы к Аньке прицепились? — не сдается тот.
— Я ведь могу и уволить тебя. С волчьим билетом.
— Это вам не при Советах! — безбоязненно отзывается Вова. — Да и где вы найдете такого хорошего телохранителя?..
— Ребятки, а мы, кажется, за собой «хвоста» тянем, — вдруг прерывает их перебранку водитель.
Мы дружно поворачиваемся, чтобы посмотреть назад.
— И давно он за нами едет? — спрашивает Анатолий Викентьевич.
— От самого дома, где мы высадили ваших знакомых, — говорит водитель. — Сначала я думал, случайный попутчик, но уже на трех светофорах, когда я нарочно делал попытку задержаться, он даже не попытался нас обогнать.
— И чего мы вообще решили, что коллег Петра Васильевича всего двое? — спрашивает самого себя Найденов.
Мы! Решили! Смотрите, как он увлекся своей ролью крутого томаччо!.. Это я нарочно завожу себя, потому что мне нравится, как спокойно чувствует себя Найденов в такой неординарной ситуации. Ни страха, ни упрека, словно он всю жизнь только и делал, что сбрасывал с «хвоста» подозрительные машины или вступал в единоборство с работниками спецслужб.