– Значит, я.
В животе холодно, а ладони горят так, словно с них сняли кожу. Если она убила однажды, что помешает ей убить еще раз? Или два? Или бессчетное число раз?
– Анатолий Маркович, мне пора. – Встать так, чтобы не задеть джембе, не получается. Тамтам с обиженным стоном падает на пол.
– Лия, куда ты?
– В милицию.
Решение дается легко. После того что она услышала, сомнений и колебаний не остается. Она опасна…
– Девочка, подожди! – Отчим хватает ее за рукав и тут же отдергивает руку – боится.
– Я уже решила. Так лучше для всех.
– Лия, но должен же быть какой-то выход! Если мы докажем, что твои поступки – последствие душевной болезни…
– То – что?! Вместо тюрьмы меня посадят в психушку?! И будут, как маму, связывать и накачивать всякой гадостью?!
– Девочка, возможно, это лечится. Ты не должна поступать вот так, необдуманно.
– Лечится?! – Злость – достойная замена страху, со злостью легче принять правильное решение. – Так почему же вы не вылечили маму?!
Жестоко. Анатолий Маркович этого не заслужил, но по-другому никак. Она извинится когда-нибудь, если наберется смелости…
…У здания прокуратуры многолюдно, люди снуют туда-сюда, словно муравьи. Сейчас она тоже войдет в эти двери. Надо только собраться с духом.
Вдох-выдох…
Вперед!
– Куда ты собралась, Огневушка? – На плечо ложится тяжелая ладонь.
Монгол… Как же некстати…
– Сдаваться. – Раз решилась, нужно действовать.
– Погоди, поговорить нужно…
* * *
Это у него точно что-то вроде стокгольмского синдрома. Умом понимает, что увяз по самую макушку и, оставаясь с Огневушкой, увязает еще глубже, а поделать с собой ничего не может. Тянет его к окаянной девчонке как магнитом. Даже после того, что она рассказала.
Что это? Карма, злой рок, судьба? Монгол не знал, да и знать не желал. Какая разница, как называется острое, как стилет, чувство, когда мысли вразброд и в душе сплошные метания!
И ведь не скрыться от этого никуда. Вот он сегодня утром попробовал, дал себе клятвенное обещание, что видит Огневушку в последний раз. И что? Теперь чувство, которое, как стилет, ему жизни не дает, ворочается в груди – ни вдохнуть, ни выдохнуть.
А самое мерзкое, что Огневушка поняла, что он собрался сбежать. Поняла и не осудила, потому что на своей молодой жизни она уже поставила жирный крест и не хочет тянуть его, Монгола, за собой. С ума будет сходить, а помощи не попросит. И сойдет! Еще чуть-чуть, еще пару ночей в одиночестве, и все – пропала девка. А тому, кто ее к краю подталкивает, только того и надо: если не убить, то напугать до полусмерти, свести с ума.