– Это не имеет значения!
– Dio… – пробормотал Франко, пробежавшись пальцем вниз по пуговицам ее шелковой блузки, после чего подцепил верхнюю и быстрым движением высвободил из петельки, приоткрывая узкий желобок между грудями. – Конечно, имеет значение. Ты была верной женой?
Он возвышался над ней, заслоняя своей широкой спиною свет. Полетт почувствовала себя загнанной в угол и стала убеждать себя, что именно поэтому ей вдруг стало так тяжело дышать. Кончик его указательного пальца, такой темный на фоне ее бледной кожи, шевельнулся, и дыхание ее остановилось совсем.
– К-конечно, я была…
– Неужели? Я нахожу, что в это трудно поверить, – пробормотал Франко, ухватившись пальцами за следующую пуговицу.
– Почему? – Ее голос прозвенел на пол-октавы выше, чем следовало бы.
– Ты не была ему верна до свадьбы, – напомнил он, – отчего же после? Если бы ты изменила мне, будучи моей невестой, я бы тебя убил. И, во всяком случае, не женился бы на тебе.
«Я бы тебя убил». Сказано тихо, спокойно, но с невероятной убежденностью. Рука мягко коснулась груди Полетт, и в ушах ее зазвенело. Она вдруг почувствовала слабость и головокружение, но соски стали удивительно чувствительными.
– Ты рассказала ему о том, что произошло между нами? – спросил Франко.
– Да.
– То есть ты рассказала всю правду и ничего, кроме правды? Держу пари, что нет, – предположил Франко с жестоким ехидством. – Сомневаюсь, что ты представила ему детальный отчет… После твоих откровений он бы никогда в себя не пришел.
– Я не хочу об этом говорить! – дрожащим голосом бросила Полетт и тут, с опозданием заметив, что блузка ее распахнута, отшатнулась так быстро, что больно ушиблась бедром о край стола. – Франко, мы же встретились только пять часов назад…
– А кто считает? Я – нет. Мы бы добрались до той же стадии и четыре с половиной часа назад, если бы ты не оказалась настолько упрямой…
– Мне неприятен такой цинизм! – выпалила Полетт, чувствуя, что ее бьет дрожь.
– Почему?… Или ты еще не понимаешь, о чем может думать мужчина, оставаясь наедине с красивой женщиной?
Полетт начинала понимать. Франко буквально пожирал ее своими раскаленными золотистыми глазами, пылающими нескрываемым желанием. Полетт стала медленно отступать назад, пытаясь укрыться от него за столом.
– Франко… пожалуйста… не сегодня… то есть… – Кончиком языка она облизала губы. – То есть… ты ведь и сам не хочешь этого делать…
– Хочу! – Он наклонился и проделал влажным горячим языком по ее нижней губе тот же путь, что прежде проделал ее собственный. Опрокидывая лампу, Полетт отпрянула, будто он ударил ее. Сердце молотом стучало в груди.