Неимоверным усилием воли Полетт удержалась от того, чтобы не обнять его и не прижаться щекой к его груди.
– Ты мог догадаться, что отец потребует от тебя немедленной женитьбы…
– Да, – пожал плечами Франко. – Но это пустяк, если я тем самым смогу доставить ему удовольствие.
– Но это не пустяк для меня, Франко.
Они уже почти подошли к яхте.
Полетт смотрела на море – у берега темно-синее, а дальше, там, где в воде отражались лучи солнца, – ослепительно серебристое. Для нее уже хватило одной фальшивой свадьбы. Она не хотела принимать участия во второй. Если Франко желает умиротворить своего папашу – это его дело, внушала себе Полетт. Он ведь не любит ее и потому не имеет права требовать такой жертвы от нее, тем более после хладнокровного признания, что он предвидел возникшую ситуацию, но не удосужился подумать о последствиях.
– Я не стану удерживать тебя возле себя ни дня после его смерти.
Подобное откровенное признание хлестнуло Полетт как пощечина, она презирала себя за то, что не решилась взглянуть в лицо реальности, воспринимая все происшедшее как неожиданность. Полетт любила его, но это вовсе не значило, что ей следовало позволять ему топтать себя ногами. Конечно, через какое-то время жизнь Карлоса дойдет до своего очевидного завершения, и тогда она вновь будет свободна. Наступит конец лжи, а вместе с нею и всему этому дурацкому «любовному» приключению. Но Полетт вовсе не хотелось вешать на себя, помимо всех остальных бед, еще и обручальное кольцо. Расстаться с Франко тогда ей станет еще труднее.
Однако не обязана ли она отплатить ему хоть чем-то за ту необычайную доброту и такт, которые он проявил по отношению к ее собственному отцу? Ладно, они заключили сделку, но Франко ведь мог поставить гораздо более категорические условия.
Сделка… Господи Боже мой, с болью размышляла Полетт, неужто обладание моим телом было лишь одной из составных частей этого контракта?
Я действительно превращаюсь в продажную девку.
Какой ужас!
Мысли эти настолько захватили ее, что жест Франко, сильными руками приподнявшего Полетт за талию и водрузившего на борт, застал ее врасплох. На палубе, как чертики из табакерки, неожиданно появилась команда. Мужчины о чем-то говорили, но Полетт, не разбирая их слов, замерла, ладонями вцепившись в перила. Она окинула взглядом крепкую, мужественную фигуру Франко. Какую же смесь противоположностей он в себе заключал! Добрый и жестокий одновременно. Всепрощающий и осуждающий. Нежный и свирепый. Вспыльчивый, расчетливый, скрытный, но способный на проявление гораздо более искренних эмоций, нежели в то можно было бы поверить. И при всем том он ненавидит ее. Ненавидит за то, что она вышла замуж за другого. Презрев его как мужчину, она оскорбила тем самым его гордость – и злость на нее все еще обуревала его. На ее месте сотни других женщин с благодарностью кинулись бы в его объятия даже на тех условиях, которые поставил он перед ней шесть лет назад. Но отчего это Франко решил, что она проглотит столь хамское к ней отношение? Но с другой стороны, Полетт обнаружила, что сейчас он ведет себя отнюдь не так, как тогда.