Габриэль снял шлем и пригладил узловатой ладонью седеющие волосы.
— Все, что мне известно, это то, что час назад из Торра прибыл посыльный, который сообщил, что прошлой ночью у них объявился монах-отшельник, рассказавший о трех телах, обнаруженных им на берегу моря где-то между Пайнтоном и Торпойнтом. Скорее всего, это утонувшие моряки. Не слишком заманчиво.
Джон фыркнул:
— Нет сомнения, что мой дорогой шурин с радостью оставляет их мне. Несколько мокрых мертвых тел не доставят ему ни славы, ни почестей. Еще какие-нибудь подробности?
— Только то, что этот отшельник является главным свидетелем по делу. Его зовут Ульфстан, и он живет в пещере поблизости от Торра. Мы ничего не слышали о происшествии ни от Уильяма де Брюера, владельца поместья, ни от его управляющего.
Коронер раздраженно прищелкнул языком.
— Мы ничего не узнаем от лорда Уильяма, он всегда в отъезде, занимается политическими интригами, а поместьями управляет его младший сын, тоже Уильям. — Он с размаху опустил на стол свою большую ладонь. — Одному Богу известно, как при таких скудных сведениях я должен исполнять вверенные мне Его Величеством обязанности по отправлению правосудия!
Ладонью размером с небольшой окорок Гвин вытер усы, свисавшие по обеим сторонам его рта и подбородка наподобие рыжих занавесок.
— И что нам полагается с этим делать, Габриэль?
— Сэр Ричард обращается к коронеру с просьбой отыскать монаха и далее действовать по своему разумению. Он уделил этой проблеме очень мало своего драгоценного времени.
Де Вулф поднялся на ноги, его серо-черная фигура нависла над разбросанными по столу документами.
— Скоро полдень. Мы можем успеть туда к полуночи, так что в путь. — Он снял свой тяжелый плащ из волчьих шкур с деревянного крючка, вбитого между камнями стены, поднял с пола меч в ножнах и первым начал спускаться по лестнице.
Уже сгущались ранние зимние сумерки, когда неразлучная троица приближалась по дороге, идущей вдоль побережья, к деревушке Пайнтон, до которой оставалось не больше мили. Коронер восседал на массивном мышастом жеребце по кличке Бран — списанном строевом коне с поросшими шерстью ногами. Следом за ним на большой коричневой кобыле двигался Гвин, Томас, сидя в дамском седле, трусил на маленьком, но жилистом и выносливом пони.
До самой прошлой недели маленький секретарь ездил на древнем муле, но во время расследования дела де Бонневиля, когда им приходилось совершать продолжительные поездки по всему Дартмуру, медлительность мула привела его господина в такое неистовство, что тот приобрел Томасу недорогого пони, купленного на деньги, изъятые у осужденных на казнь преступников.