- Не знаю...
- А я хочу стать лучшим гимнастом, выступать на соревнованиях. Знаменитым быть.
- Ну, может быть, и будешь...
- Хоть бы... Я так хочу им быть... Артем, слышь... А давай дружить по-настоящему, не так как мы на гимнастике... А как лучшие друзья.
- Давай.
Он тогда крепко пожал мне руку и улыбнулся. Он был красивым мальчиком. Большие карие глаза в обрамлении длинных девчоночьих ресниц. Весь стройненький, гибкий.
Антон погиб в автомобильной катастрофе где-то под Самарой в 2005-м. Золото он так никогда и не завоевал.
А тогда мы были мальчишками.
Когда мы подошли в сторону села, то увидели дымок от топящихся домов, и свет в окошках. Залаяли собаки.
Снова пошел снег.
Спустя какое-то время чеченцы из чеченского хутора начали переселяться в наше село. Строили особняки, обносили дворы кирпичными заборами. На месте уютных немецких и польских домиков вырастали высокие цементные заборы.
Ко мне стал приходить Ислам, чеченский мальчишка 15-ти лет. Он постоянно воровал деньги у своего отца, и приносил их ко мне, чтобы прятать у меня на чердаке. На ворованные деньги он покупал себе сигареты и водку.
- Меня никто в семье не любит! – говорил он мне. – Старшие братья издеваются, потому и ворую. Они деньги, знаешь, как делают?
- Как?
- А так, приехал-уехал, избил-убил. А мне на них рвать охота. Шакалы... Только никому не говори, что я к тебе прихожу.
- Хорошо.
Выпив бутылку водки, он обычно засыпал. Как он объяснил, дома за ним не особо смотрели. Мать занималась малышами, братья выезжали в соседние села. Отец вроде как входил в какой-то совет чеченцев, что-то в этом роде.
- Ты веришь в Аллаха? – однажды спросил меня Ислам.
- Не знаю.
- О нем столько всего говорят. Каждый день говорят. Говорят, что он один, а выходит у вас тоже бог есть. Так кому верить?
- А кто говорит?
- Отец говорит.
Как-то мы с ним вышли в поле за чеченский хутор, и Ислам быстро сказал мне:
- Протяни руку...
Я протянул и ощутил резкую боль. Капельки крови потекли с ладони. Ислам прижал своей ладонью мою ладонь, и я увидел нож.
- Зачем? – спросил я сквозь слезы у Ислама.
- Ничего. Ты теперь чеченец. Брат по крови.
Когда мне исполнилось 12-ть лет, моя бабушка решила, что мне нужно ходить в баптистскую церковь.
- В этом ребенке сидит дьявол, и его нужно изгнать, - заявила она с порога.
Мы приехали в большое красивое двухэтажное здание, чем-то напоминающее театр. В этой церкви стояли лавочки для прихожан, и не было икон. Можно было подняться на второй этаж, где находился оркестр и кафедра проповедника. Там тоже стояли лавочки, и можно было смотреть сверху вниз на красный ковер, на сверкающие зайчики света, дрожащие в центре зала от огромных хрустальных люстр.