— Зелёный шлейф, говоришь? На желе похожий? — серьёзно спросил Якуб.
— Вы перехватили у меня это сравнение прямо изо рта! Мерзость полнейшая.
Якуб зажмурил глаза. Что-то всплывало из глубокого колодца его памяти. Воспоминание было окутано туманом, но всё же он кое-что увидел: еще ребёнком Якуб сидел в Войславицах на берегу реки и слушал истории старожилов-рыбаков. Те рассказывали о чём-то похожем, отпугивая байками проворных мальчуганов от своих удочек. Но о чём конкретно они рассказывали тогда, вспомнить пока не удавалось. Якуб, который в санатории был обречён на жизнь в обществе интеллигентов, сам того не замечая, иногда вёл себя культурно. Он вынул из кармана огрызок простого карандаша, наслюнявил его и на обложке медицинской карточки каракулями записал перечень улик, чтобы ночью, на свежую голову, обо всём поразмыслить. Всё равно по ночам его мучила бессонница. Хотя зачем дожидаться ночи? И Якуб, почувствовав себя Шерлоком Холмсом, направился в сторону пристани. Он удобно устроился на бетонных ступеньках, разулся и опустил ноги в прохладную воду. Воспоминания посвежели. Та-ак, нечто подобное уже случалось однажды. В Уханях это было, а может, и в Войславицах, да, скорее всего, в Войславицах. Дело было у ручья, что возле замка. Ручей ещё называли Чёрной бездной. Вроде бы и небольшой был на вид, но глубокий и слишком уж мрачноватый. Но что именно там произошло, новоявленный сыщик припомнить пока не мог. «Да,— подумал он с горечью,— глоточек из моей фляги — для восстановления памяти — был бы сейчас очень кстати». От тяжких раздумий его отвлёк диалог двоих, проплывавших мимо на лодке.
— А я говорю вам, что это дело рук психопата. И ведь, заметьте, это уже не первый случай.
— Да вроде как седьмой за три года.— Голос принадлежал женщине среднего возраста и телосложения. «Наверное, учительница», — подумал Якуб. Учительница в широкой шляпе продолжала своим эффектным голосом: — Я здесь уже не первый год, знаете ли, отдыхаю. И всегда, всегда топились только детишки. И всегда их находили с этими жуткими и огромными синяками на шее. Ну прямо как от удушья.
— И все они были вымазаны той зелёной гадостью,— добавил кто-то третий.
— Поговаривают, что чаще всего люди гибли после захода солнца.— Это снова был первый голос— Но никогда в их крови не обнаруживали алкоголь. Ну я бы ещё могла понять, если какой-то пьяница сдуру влез в воду, поскользнулся, а выплыть уже не смог. Но как вы объясните мне тот факт, что в прошлом году утонул парень из яхт-клуба? Ведь никто не станет убеждать меня в том, что он не умел плавать.