Возражений не было. Ребята, торопясь, принялись скидывать одежду, как вдруг из кармана Колькиной рубашки выпал небольшой предмет и, сверкнув на солнце, звякнул о камень.
— Это что у тебя? — Пашка поднял и рассматривал круглую пластинку из жёлтого металла: не больше карманного зеркальца и с одной стороны так отполирована, что в неё смотреться можно. На другой стороне рельефно выступало изображение многолучевой звезды, а в центре — женский профиль.
— Нашёл, когда ходил фляжку искать,— ответил Колька.— Искал, искал... Вдруг что-то сверкнуло: ну свет фонарика отразился. Гляжу — она лежит. А фляжку жалко.
Юрка подошёл, взял у Пашки кругляш и подкинул его на руке.
— Тяжёлая! А может, это золото? Из какого-нибудь древнего клада? — Юрка поднёс кругляш к глазам и, рассматривая его, сказал: — Наверное, медаль: вон дырка, чтобы на груди носить... Девчонка в короне... Пашка, не помнишь, в России девчонки царицами были?
— Вроде нет...
— Значит, заграничная. Держи! — Юрка вернул медаль Кольке.— Вернёмся — ты её в музей сдай. Про тебя в газете напишут. И премию дадут. И фотографию поместят.
— Большую?
— Во всю страницу!
— Я не про фотографию, я про премию.
— На крутой мобильник уж точно хватит! Айда купаться!
— Айда!
И мальчишки, весело вопя и вздымая фонтаны брызг, бросились в воду. Купались долго. Играли в «догонялки», соревновались, кто дальше нырнёт, кто дольше просидит под водой.
— Э, да вас уже колотит! — вдруг заметил Юрка, оглядывая покрытых мурашками Друзей.— Хватит купаться, а то ещё заболеете.
Усталые и довольные, они вылезли на берег и улеглись на днища лодок, подставив свои тела жарким солнечным лучам. Пашка лежал на животе, прижавшись щекой к горячей доске, закрыв глаза и вытянув руки вдоль туловища. И снизу, и сверху приятно припекало. От лодки чудесно пахло смолой, рыбой, водорослями. Вдруг он почувствовал, что на его спину упала тень.
— Колька, отойди, не мешай загорать! — пробормотал он.— Или кто это? Юрка, ты?
Тень продолжала лежать на Пашкиной спине.
— Ну что ты вредничаешь? — сказал он, приподнимаясь на локте и оборачиваясь.— Неужели не...
Пашка осекся. Перед Пашкой стоял незнакомый человек с густой бородой и длинными усами, одетый так, словно сошёл со страниц учебника по истории России Средних веков. Поверх рубашки-косоворотки поблёскивал металлическими бляшками кожаный нагрудник, просторные зелёные штаны забраны в узкие сапоги с загнутыми круто вверх носками. Длинные волосы, чтобы не падали на лицо, перехвачены ярко вышитой тесьмой. К широкому кожаному поясу подвешен внушительных размеров меч. Поверх нагрудника на толстой цепи висит надраенная до ослепительного блеска бляха с изображением ощерившейся собаки. Чуть повыше, на цепочке потоньше,— серебристый шарик размером с грецкий орех. Человек стоял в вызывающей позе, картинно подбоченившись.