Затем вперед вышел пожилой матрос первого класса, которого Лютке регулярно сажал на губу за невоенное поведение. Он выступал от лица рядовых. Матрос ничего не сказал. Он просто положил на стол в командирской каюте самодельную свинью на счастье. Он положил ее прямо на журнал боевых действий — секретный документ, доступ к которому имели только офицеры, лежащий открытым на столе. И оба они, командир и матрос, уставились на свинью. Лютке даже не пришло в голову закрыть журнал. Свинья чувствовала себя как дома и елозила по журналу, словно на коньках.
— Этот поросенок не знает, что надо стоять смирно…
— Мы же в море, господин капитан-лейтенант, а он еще не привык к качке.
— Пусть привыкает, если хочет плавать на моей лодке.
— Так точно, господин капитан-лейтенант.
Командир взял картофелину и вдавил все четыре спички, служившие ей ногами, поглубже. Потом он поставил свинью на стол, и она осталась стоять на месте.
— Почему у него красные глаза?
— У большинства свиней красные глаза, господин капитан-лейтенант, красновато-коричневые. А у нас на борту оказались только красные булавки.
— А, ясно.
— Теперь он стоит как надо, — сказал матрос, пораженный ловкостью командира.
— У него брюхо отвисло, но это не важно.
— О нет, господин капитан-лейтенант. Это ведь на самом деле свиноматка.
— Что? Вы хотите сказать, что у нее родятся поросята?
— Да, господин капитан-лейтенант.
— Ну что ж, будем на это надеяться. Неплохо, если наша свинья на счастье принесет нам поросят.
— Так точно, господин капитан-лейтенант.
Лютке протянул руку. Матрос никак не мог решить — можно ли ему пожать ее или нет. Он раздумывал слишком долго — командир убрал руку и кивнул. На том дело и закончилось.
Офицеры подарков не поднесли, но каждый лично поздравил командира.
Проходя в очередной раз мимо командирской каюты, Тайхман, как обычно, отдал честь и пошел дальше. На следующее утро, когда он приложил руку к козырьку, командир произнес:
— Доброе утро, Тайхман.
Тайхман слегка опешил; он остановился, вопросительно взглянул на Лютке и, когда тот отвел взгляд, произнес:
— Доброе утро, господин капитан-лейтенант.
Так оно и пошло; Тайхман был единственным человеком на лодке, к которому командир обращался по фамилии, за исключением тех случаев, когда он отдавал приказы.
Ночью кто-то кричал. Лодка шла в подводном положении, и крик казался ужасающе громким. Подводники повскакали с коек, но не знали, что делать. Несколько человек подошли к кричавшему, который тем временем успокоился. Он выпил хлорную кислоту.
Дизелисты поставили бутылку с этой кислотой на плиту в камбузе, а кок подумал, что это вода для питья. Его напоили молоком, но язык у него распух и стал похож на говяжий, и он мог только сосать. Командир дал помощнику старшего моториста пять дней ареста, поскольку на бутылке с кислотой не было этикетки.