Кэрри услышала из всего этого только одну фразу.
— Брат? Алексеус? Он ваш брат? — медленно говорила она, внимательно разглядывая своего визави.
Он моложе Алексеуса, но всего на несколько лет. Потому и показалось знакомым его лицо, несмотря на синие глаза.
Отвратительная личность.
— Самый что ни на есть. Властолюбивый, высокомерный, всемогущий сын Николадеуса номер один. С матерью ведьмой.
— Ведьмой?
Мужчина грустно усмехнулся.
— Ты думаешь иначе? После вчерашней встречи? Конечно, она тебя не замечала. У нее дар такой — она может не видеть человека. Особенно если она хочет, чтобы этот человек не существовал.
Кэрри продолжала смотреть на него. Что он говорит?
Господи, да что же он говорит?
— Не понимаю, — пробормотала она. Мужчина улыбнулся. Не слишком хорошей улыбкой.
— А ты и не должна понимать. Ты должна ложиться на спину и обеспечивать благородному Алексеусу ночные удовольствия. Взамен ты получаешь дорогие красивые платья и разные, значительно более дорогие, сверкающие штучки. Уверен, ты очень дорого стоишь, детка.
Кэрри подняла камень. Совершенно неожиданно синие глаза стали совсем другими. Из них исчез лед. И мерзкая улыбка пропала.
— Господи, да что же я набросился на тебя. Ведь вчерашний вечер мне очень даже кстати, — он остановился и развел руками, но Кэрри было достаточно.
— Я не представляю, о чем вы. Если вы действительно брат Алексеуса, предлагаю вам пойти и найти его. Он отправился на виллу, скоро должен вернуться.
Вновь смех. И опять невеселый.
— Вряд ли скоро, если он пошел к ведьме. Она ему сейчас нашептывает на ушко. Мозги промывает. Убеждает. Внушает. Возможно, он ее дорогой, любимый сыночек, но вчера он все ее старания перечеркнул, когда извлек тебя на божий свет таким странным...
Опять Кэрри услышала только малую часть из того, что говорил этот... брат Алексеуса.
— Как вы сказали? — глухо переспросила она.
— Думаешь, она сможет обойтись без внушений? После вчерашнего? Она такие надежды возлагала на этот вечер — отыскалась женщина, достойная ее обожаемого сыночка. Наследница Саваркос, ни больше, ни меньше. Винить ведьму нельзя. Хотела, чтобы Алексеус зацапал эту награду. Деньги Саваркосов впечатлили бы нашего уважаемого папашу.
Кэрри продолжала смотреть на него непонимающим взглядом, не в силах поверить услышанному.
— Значит... вы говорите... эта женщина на вилле... на вчерашнем обеде... мать Алексеуса?
Он уставился на Кэрри своими синими глазами.
— Твой любовничек не сказал тебе, кто она?
Кэрри медленно покачала головой. В горле ее нарастал ком, тяжелей камня в ослабевшей руке.