Он встал, Кэрри продолжала сидеть — не могла шевельнуться.
— Слушай, не переживай. Он тебя использовал, но девочки вроде тебя знают себе цену. Бери столько, сколько сможешь. Алексеус подобрал тебя, потому что ты идеально подходишь для заключительного акта его маленькой мыльной оперы. А теперь, боюсь, ты лишняя.
— Вы не могли бы уйти? — подняла голову Кэрри. Ей было трудно говорить, потому что ком в горле все больше мешал. И ужас в сердце.
Янис пожал плечами, словно его удивляла ее реакция.
― У вас что, идиллия была, что ты так разнюнилась?
— Пожалуйста, уйдите.
Он, наконец, ушел. Сцепив руки на коленях, не шевелясь, она провожала его взглядом. Когда Янис почти скрылся за большим валуном, она услышала шаги за своей спиной. Алексеус шел вниз по дороге, ведущей от виллы. Он смотрел на море, и сердитая складка на его переносице постепенно разглаживалась.
— Извини, я бросил тебя. Ты сложила вещи или мне позвать горничную? — он говорил напряженным и отстраненным голосом.
Кэрри понимала — нужно заставить себя ответить, но вместо этого она с силой затягивала на себе саронг. Наконец хрипло и с трудом выдавила:
— Не нужно. Это займет пять минут.
Взглянуть на Алексеуса она не могла. Слишком большой камень был внутри. Она направилась в дом, слыша его шаги за собой. Все — вещи, стены — двигалось вокруг нее, ходило взад и вперед. Она постаралась удержаться на ногах, схватившись за косяк двери.
— Кэрри, что? — резко прозвучал голос Алексеуса.
Он подхватил ее, но она уже почувствовала резкий спазм. Ей удалось только выговорить:
— Ванная...
Алексеус помог ей добраться, и она, с трудом закрыв дверь, скорчилась на кафельном полу. Боль ушла, но почти сразу вернулась. Пришлось кусать губы, чтобы не закричать. И, слава богу, стало легче. Она ждала, отирая пот со лба.
— Кэрри?
— Я... все в порядке. — Она поднялась на ноги. Это просто спазм, ничего более. Но, опять почувствовав слабость, Кэрри опустила голову и увидела на внутренней стороне ноги струйку крови. Глаза застелил густой белый туман. Медленно и беззвучно она опустилась на пол.
К Кэрри медленно возвращалось сознание.
Я в постели, на подушках, в большой белой комнате, на стенах картины, окна затеняют жалюзи. Я чувствую себя слабой, как котенок. В комнате доктор и сестра, они поправляют постель. Больше никого.
Доктор кивнул сестре, и та вышла. Он подошел к кровати с бесстрастным лицом.
Взглянув на Кэрри, он заговорил по-английски с сильным акцентом:
— Кровотечение остановлено, но оно может возобновиться. Я должен спросить вас, — его лицо стало еще более бесстрастным, — вы его вызвали намеренно?