— А вы что можете добавить? — спросил инспектор даму.
— Когда экспресс остановился, мне уже не видно было платформу. Я только подошла к телу. Правда, не сразу. Страшно мне очень стало.
— Такое не каждый день увидишь, — согласился Салис. — Ваши адреса записаны?
— Да, — сказал Смилос.
— Тогда не смею вас больше задерживать. Спасибо за помощь. При необходимости вас вызовут.
Свидетели ушли. Вскоре приехал труповоз и забрал тело. Поработав еще немного с местом происшествия, сыщики погрузились в Фаэтон и ретировались. Уже сидя в своей комнате, Салис писал на листке бумаги, разделенном по вертикали, известные и неизвестные факты. Известным было только одно. Пожилой фербиец спокойно сидел на лавочке в ожидании электрички и вдруг ни с того ни с сего прыгнул под проходящий экспресс.
— Мне жутко интересно, кто такой этот землянин в сером пиджаке и темно-синем плаще, — сказал Монлис развалившись на диванчике.
— Чем это он тебя так заинтересовал?
— На его глазах фербиец прыгает под экспресс, а он встает и как ни в чем не бывало уходит.
— И правильно сделал, — сказал Лоун. — Если бы он не ушел, пришлось бы и ему потом по нашим повесткам приезжать. И не один раз.
— А может он ушел, потому что встреча с законниками не входила в его планы?
— Может и так, — согласился Салис. — Только к нашему делу это не относится.
Конечно, проверить его не мешает. Попытаться установить личность, по возможности…
Вдруг он в имперском розыске… Но не это главное. Давай-ка попробуем определить личность прыгуна.
— Я утром проверю все заявления о пропавших без вести, — сказал Шальшок, — но только вряд ли это что-то даст. По правилам в розыск принимают через три дня после исчезновения.
— Не скажи. По показаниям свидетелей очень похоже, что решение о самоубийстве пришло спонтанно. То есть возможны психические отклонения. Наш прыгун вполне мог уйти из дома неделю назад и где-нибудь бродить до сегодняшнего вечера.
Рассвет коснулся Альверона своим блеклым крылом. Постепенно ночь перешла в предрассветные сумерки, а сумерки в рассвет. Серое небо нового дня нависало над городом свинцовым одеялом.
Говоря про утро, Монлис явно лукавил. После ночного дежурства он отсыпался до одиннадцати часов. Срок не Бог весть какой, но молодому организму для восстановления сил этого вполне хватало. Полчаса — душ, полчаса — завтрак, сорок минут до управления имперского сыска… и уж только потом работа.
После просмотра заявлений о пропавших без вести, чей возраст был от сорока до пятидесяти пяти лет, Монлис почти сразу выбрал одно, на его взгляд наиболее подходящее. Он позвонил жене пропавшего, договорился о встречи у дверей морга.