Естественно более мелкие дела откладывались в сторону или отметались вовсе.
Главное было удержать империю от последнего шага в пропасть беззакония.
И нам это удалось. На последнем совещании министр так прямо и сказал.
Сейчас ситуация несколько нормализовалась. Настало время навести порядок в делах давно прошедших. Чего греха таить, не все из тех, кто носит нашу форму, до конца осознают, что нет не престижных дел. Каждое преступление должно быть расследовано, преступник изобличен, пойман и осужден. Ты как раз пример того, что настоящий сыщик не должен бояться никаких сложностей связанных с расследованием. Ты согласен со мной?
— Абсолютно.
— Так вот, — Шайер был явно доволен. — Как я уже говорил тебя чем-то напугать сложно. Сегодня, например, ты не испугался и по собственной инициативе поехал на «глухаря». Мы вообще ходим на службу для того, чтобы такое понятие как «глухарь» перестало существовать. Именно поэтому я решил, что лучше тебя никто не справится. У тебя на столе лежат дела с тридцатого года и по сей день. Предварительное заключение у них общее. Самоубийство. Как я говорил, раньше было не до них — забот хватало, хотя… еще пятьдесят лет назад самоубийство фербийца было чрезвычайно редким событием. Просмотри дела, изучи и отдели как говорится зерна от плевел.
— Не понял, — озадаченный Салис наморщил лоб и свел брови.
Но на самом деле удивления не было. Он уже догадался о причине сдавленных улыбок сослуживцев. Это на самом было деле смешно.
— Я хочу, чтобы ты дал заключение по каждому делу из той стопки, которая лежит у тебя на столе, — теперь голос Шайера был тверд и властен. — Просмотри их и выскажи свои соображения.
— Но… это же нереально…
— Нереально когда преступник остается безнаказанным, — ответил Шайер.
Вариантов было не много и Салис, подумав секунд десять, согласился. Что он, в сущности, теряет? Абсолютно ничего. Неделя работы в душном кабинете и его соображения, все вместе, поместятся на десятке машинописных листов.
Ну не уходить же из сыска в самом деле.
С такими мыслями инспектор Салис вошел в свой кабинет. На его столе возвышалась стопка тощеньких папочек. Их количество его несколько ошарашило. За соседним столом сидел Шальшок и почти смеялся.
— Слушай, по-моему, полковник к тебе неравнодушен.
— Это гораздо смешнее, чем ты думаешь, — ответил Салис.
Он открыл ящик своего стола, достал рулетку и замерил высоту стопы. Один метр двенадцать сантиметров. Инспектор нашел деление в пятьдесят шесть сантиметров и разделил стопу поровну. Шальшок все еще улыбаясь, смотрел за манипуляциями Салиса практически не моргая. Теперь на столе возвышалось две стопки.