— Может и правда… Почему пастухи?
— Потому что я проверил. Никто в имперской безопасности и слыхом не слыхивал ни о каком покушении на имперских сыщиков сегодня ночью. Так что кинули нас с тобой, инспектор. Ки-ну-ли. Натурально.
— У меня сейчас голова лопнет, — обреченно сказал Салис, глядя куда-то прямо перед собой.
Шальшок достал шесть листков бумаги протянул их Лоуну.
— Чьи это отпечатки?
— Исчезнувших покойников, — ответил Монлис.
— Погоди, — соображал Салис, — так вчера вечером ты ходил снимать отпечатки пальцев?
— А что тебя так удивляет?
— Но зачем ты это сделал? — не понимал инспектор. — Ты же не мог предвидеть, что тела исчезнут.
— На ребятах была одинаковая униформа. При них не нашли никаких документов.
Ну что ты так на меня смотришь?! Не знаю я, почему это сделал! Не-зна-ю!
Пришла в голову мысль — я и снял пальчики. Смотрю на тумбочке чернила стоят. Мало ли, думал, опять сверху давить начнут, дело заберут или вообще прикроют.
— Так, — сказал Салис убирая сложенные вчетверо листы бумаги во внутренний карман тофраги. — Это мы проверим по своим каналам.
— На обратном пути я заезжал к свидетельнице, показал альбом с фотографиями машин. Она опознала машину.
— Ну и?…
— Белое «Пежо».
Дверь в комнату распахнулась и в нее вбежал всклокоченный инспектор-стажер.
— Господин инспектор. Только что на площади императорского дворца была совершена попытка самоубийства. Полковник Шайер сказал чтобы вы срочно выезжали туда…
— Еще раз ко мне кто-нибудь подойдет с самоубийцей, — заорал Салис, да так звонко, что его услышали в коридоре, — я его пристрелю! На месте!
Стажер втянул голову в плечи и пока Салис орал медленно пятясь вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.
— Чего сидишь? — спокойно спросил Монлиса инспектор. — Самоубийцы — наш профиль. Поехали.
«Придурок старый, — думал Лоун, когда они с Монлисом спускались по лестнице.
— Знает же, что дело уже классифицировано как терроризм и имперская безопасность в него зубами вцепится. Подумаешь самоубийство… Эти ребята еще до захода солнца докажут умысел убить президента. Вообще-то беды большой нет. День — другой пободаемся в межведомственной борьбе и отвалим, скорчив обиженную гримасу».
Подступы к площади императорского дворца были оцеплены плотным кольцом законников. Среди огромного количества зевак толкались «фербийцы в штатском».
Возле бюро пропусков дворца стоял старенький обгоревший «Фаэтон-Песчаник», с развороченным багажником и задней частью салона. По белому мрамору стекала пена, медленно превращаясь в воду, пожарники сматывали пожарные рукава.