Материально-культурный метод призван дать ответ на вопрос, в какой мере можно доверять сообщениям старинных хроник о научно-технических достижениях глубокой древности, если они откровенно противоречат естественной эволюции орудий производства. Например, все наслышаны об изобретениях гениального уроженца Сиракуз Архимеда, жившего в III в. до н. э. К сожалению, его выдающиеся открытия находятся в разительном несоответствии с уровнем развития тогдашней техники. Но самое поразительное даже не это. После смерти Архимеда его блестящие изобретения оказались никому не нужными и были быстро забыты, хотя имели несомненное прикладное значение. Вновь появляются на свет они только в эпоху Возрождения, что решительно противоречит эволюции науки и техники.
Наконец, этнопсихологический метод исследует возможность появления выдающихся литературных и научных трудов исходя из мыслительной эволюции общества. Примеров тут более чем достаточно: это и замечательные достижения древнегреческих астрономов, точно определивших окружность земного шара и вычисливших расстояние от Земли до Луны, и философские и исторические трактаты античности, написанные великолепным слогом, и многое-многое другое. Впрочем, более подробно мы рассмотрим все эти вопросы во второй главе, где основательно разберем достижения античной научной и художественной мысли. Здесь же хотелось бы только отметить, что материально-культурный и этнопсихологический методы представляются нам наиболее плодотворными и перспективными даже по сравнению с астрономическим подходом, который заключается в точной датировке древних текстов по имеющимся в них описаниям солнечных и лунных затмений. И хотя этот последний метод широко применялся Н. А. Морозовым и группой А. Т. Фоменко, существуют определенные сомнения в его целесообразности и надежности. Старинные рукописи — это все-таки не учебник по астрономии, поэтому характеристики затмений, приводимые хронистами, часто грешат неполнотой и расплывчатостью. По этой причине однозначное их «прочтение» нередко связано с немалыми трудностями, из-за чего с равной степенью убедительности они могут быть помещены в разные эпохи, что мы и видим зачастую на практике.
В заключение нашей небольшой вступительной главы имеет смысл остановиться на тех авторах альтернативных исторических версий, которые не претендуют на пересмотр глобальной хронологии. Вопреки расхожему мнению, ревизия традиционной хронологии вовсе не является неотъемлемой чертой альтернативной истории. Многие современные «альтернативщики» отдают предпочтение материально-культурному и этнопсихологическому подходам, и мы в своей работе с ними вполне солидарны. Хотя эти методы не позволяют точно датировать события древней истории, это отнюдь не является их слабым местом. Дело в том, что и традиционная хронология, как не раз будет показано в последующих главах, не выдерживает самой элементарной критики, поэтому говорить о надежных датировках не приходится ни в каком случае. Более того, существуют серьезные сомнения в принципиальной их возможности применительно к древности и раннему средневековью. История — процесс многомерный и вариативный, а это означает, что чем глубже мы погружаемся в прошлое, тем больше вариантов приходится рассматривать, причем все они имеют примерно равную степень убедительности. Более или менее надежную картину можно дать для событий XIII–XIV столетий, но абсолютная точность недостижима все равно. Даже при анализе событий XIV–XV вв. часто приходится рассматривать 3–4 варианта, а при обращении ко временам более далеким число версий начинает расти подобно снежному кому. X в. — это своего рода рубеж, ниже которого наши реконструкции становятся все менее и менее достоверными, что же касается ветхозаветных эпох, то их воссоздание окончательно теряет всякий смысл. Традиционная историческая версия тоже является частью этой многомерности, поэтому имеет право на существование только лишь как одна из проекций.