Однако остальные, похоже, не разделяли ее негодования – скорее, были заинтригованы. Даже Калибан, преданный клеврет дожа, чуть ли не подобострастно спросил принца Гэндзи:
– Вы уверены, что у вас выйдет? Вы сможете вызвать духов? И они назовут следующего избранника?
Тот пожал плечами:
– Ну, разумеется, выйдет. Явятся как миленькие. А что они нам сообщат, мы скоро узнаем.
Он преспокойно уселся на трон председательствующего, и все тоже поспешили занять свои места, растопырили пальцы.
– Что же ты? – обернулся Петя к возмущенной Коломбине. – Садись. Из-за тебя звена не хватает.
И она села. Трудно в одиночку противостоять всем. Ну и любопытно, конечно, тоже было – неужто в самом деле получится?
Гэндзи трижды быстро хлопнул в ладоши, и сразу стало очень тихо.
– Смотрите только на меня, мадемуазель, – велел он Офелии. – Вы должны отключить четыре органа чувств и оставить только слух. Вслушивайтесь в т-тишину. А вы, господа, не мешайте медиуму посторонними звуками.
Коломбина смотрела на него и только диву давалась. Как быстро этот человек, едва появившись в клубе, подчинил себе остальных! Никто даже не пытался оспаривать его лидерство, а ведь он ничего особенного не сделал, да и слов произнес совсем немного. И недавней гимназистке вспомнилось, как на уроке истории преподаватель, Иван Фердинандович Сегюр (все семиклассницы были влюблены в него по уши), рассказывал о роли сильной личности в обществе.
Есть два типа естественных вождей: первый переполнен энергией, активен, любого перекричит, задавит, собьет с толку и потащит за собой хоть бы и против воли; второй молчалив и на первый взгляд малоподвижен, но покоряет толпу ощущением спокойной, уверенной силы. Сила вождей этого склада, утверждал умнейший Иван Фердинандович, загадочно посверкивая на учениц стеклышками пенсне, состоит в природном психологическом дефекте – им неведом страх смерти. Наоборот, всем своим поведением они как бы искушают, призывают небытие: мол, приди, возьми меня скорей. Грудь гимназистки Мироновой вздымалась под белым фартуком, щеки пламенели – так волновали ее речи учителя.
Теперь, благодаря Сегюру, она понимала, почему такой человек, как принц Гэндзи, пожелал вступить в ряды «Любовников Смерти». Должно быть, и в самом деле личность выдающаяся, отчаянная, способная на чрезвычайные поступки.
– Готовы ли вы? – спросил он Офелию.
Она уже впала в транс: ресницы опустились, лицо сделалось пустым, губы чуть шевелились.
– Да, я готова, – ответила она пока еще своим обычным голосом.
– Как звали последнего избранника, того, что п-повесился? – тихо спросил Гэндзи у сидевшего рядом Гильденстерна.