Ему сунули стакан воды. Он взял стакан и жадно выпил. Маляев молчал. Его бледное лицо стало совсем белым. Карл Гофман бесцельно перебирал какие-то схемы и не поднимал глаз. Пагава поднялся и стоял с опущенной головой.
– Очень тяжело…– сказал, наконец, Маляев.– Это был большой человек.– Он потер лоб.– Очень большой человек.– Он снова поглядел на Роберта.– Вы очень устали, Скляров…
– Я не устал.
– Приведите себя в порядок и отдохните.
– И это все? – горько спросил Роберт.
Лицо Маляева стало прежним – равнодушным и жестким.
– Я задержу вас еще на одну минуту. Вы видели Волну?
– Видел. Волну я тоже видел.
– Какого типа Волна?
В мозгу Роберта что-то сдвинулось, и все стало на привычные места. Был властный и умный руководитель Маляев, и был его вечный лаборант-наблюдатель Роберт Скляров, он же «Юность Мира».
– Кажется, третьего,– покорно сказал он.– Лю-волна.
Пагава поднял голову.
– Хорош-шо! – неожиданно бодро сказал он. И сейчас же скис, облокотился на стол и вяло сел.– Ай, Камилл, ай, Камилл,– забормотал он.– Ай, бедняга!..– Он схватил себя за большие, оттопыренные уши и принялся мотать головой над бумагами.
Один из биологов, опасливо косясь на Роберта, тронул Маляева за локоть.
– Виноват,– сказал он робко.– А чем это хорошо – Лю-волна?
Маляев перестал, наконец, сверлить Роберта жестким взглядом.
– Это значит,– сказал он,– что погибнет только северная полоса посевов. Но мы еще не уверены, что это Лю-волна. Наблюдатель мог ошибиться.
– Ну как же так? – заныл биолог.– Договаривались же… У вас есть эти… «харибды»… Неужели нельзя остановить? Какие же вы физики?
Карл Гофман сказал:
– Возможно, удастся погасить инерцию Волны на линии дискретного перепада.
– Что значит «возможно»? – воскликнула незнакомая женщина, стоявшая рядом с биологом.– Вы понимаете, что это безобразие? Где ваши гарантии? Где ваши прекрасные разговоры? Вы понимаете, что вы оставляете планету без хлеба и мяса?
– Я не принимаю таких претензий,– холодно сказал Маляев.– Я вам глубоко сочувствую, но ваши претензии должны быть адресованы Этьену Ламондуа. Мы не ставим нуль-экспериментов. Мы изучаем Волну…
Роберт повернулся и медленно пошел к двери. И нет им никакого дела до Камилла, думал он. Волна, посевы, мясо… За что они его так не любили? Потому что он был умнее их всех вместе взятых? Или они вообще никого не любят? В дверях стояли ребята, знакомые лица, встревоженные, печальные, озабоченные. Кто-то взял его под локоть. Он поглядел сверху вниз и встретился взглядом с маленькими грустными глазами Патрика.
– Пойдем, Роб, я помогу тебе отмыться…