"Ну вот, фигуры расставлены на доске — теперь можно играть! Один против троих — повеселимся, однако!" — с бесшабашной решимостью подумал я.
Теперь оставалось только придумать какой-нибудь трюк, способный повергнуть противника в замешательство. "Думай, думай!" — мысленно подгонял я себя.
— Also, zu welchen Zweck befinden Sie sich in diesem Gebiet?? — в голосе унтерштурмфюрера сквозило раздражение.
"Не отвлекайся, вспоминай! Ну, что это за часть может быть? Так, деревни уничтожают, с партизанами борются… Командиры — из СС, но командуют обычными солдатами, ведь у приехавших на грузовике немцев петлицы обычные пехотные… Неужто айнзацкоманда? Да, точно! Так, кто у нас в Белоруссии резвился? Хоть бы одну зацепку… В Минске с Гиммлером кто будет встречаться? Бах-Залевски и Небе… Небе командовал Айнзацгруппой «Б» А там какие были подразделения? Думай! Думай! Вроде «Б» была единственной Айнзацкомандой в составе которой сразу были зондеркоманды… Ну да! Седьмая, восьмая и девятая… Есть!"
Глубоко вздохнув я спросил:
— Herr UntersturmfЭhrer, und Sie aus der Siebten oder Achten Sonderkommando? — сам не знаю почему, про «девятую» команду я не спросил.
— Wir sind von dem Siebten… — машинально ответил эсэсовец и перевёл взгляд, как я понял, на громилу.
И в тот же момент я оттолкнулся ногами и начал падать назад вместе со стулом. Спинка стула опёрлась на ноги стоявшего у меня за спиной немца, и он машинально схватился за неё. Я, полулежа на стуле, быстро, но плавно выбросил правую руку, вогнав заточку в средостение «гориллы». Затем резко согнулся в поясе, так, что моё туловище приняло вертикальное положение, и, выдернув за верёвочный хвостик «иглу», метнул её в офицера.
"Не зря я всю прошедшую недели к этим «иголкам» привыкал!" — удовлетворённо подумал я, увидев что увесистая четырёхгранная металка почти полностью вошла в шею эсэсовца в паре сантиметров выше ворота форменной рубашки.
Я соскочил со стула на левую сторону, оказавшись между эсэсовцем-верзилой и замершим в ступоре переводчиком. Ребром левой ладони я рубанул по затылку скрючившегося громилы и напрыгнул на переводчика. Четыре быстрых удара в грудь — и я, придерживая господина Быслова "за манишку", аккуратно сажаю его на пол. После чего успеваю даже поймать за ремень верзилу Гюнтера до того, как он рухнул со стула.
Теперь надо разобраться с солдатами, что сторожат в сенях Дымова. Но, первым делом надо вооружиться. Я подобрал автомат Гюнтера, который оказался бергмановским МП-35, затем быстро обогнул стол и вытащил из кобыры всё ещё хрипевшего унтерштурмфюрера пистолет. "Ого, "Браунинг Хай Пауэр"! Серьёзная машина!" — покойный явно знал толк в короткостволе. Особенно приятным в нашей ситуации становился тринадцатизарядный магазин.