– Из-за твоей… головной боли?
Она хотела было ответить высокомерным «да», но передумала.
– Собираюсь проехаться.
– Одна?
– Да.
– Ты совсем потеряла рассудок?
– Я езжу по этим лесам пятнадцать лет и знаю их как свои пять пальцев. Мне ничто не грозит.
– Я поеду с тобой.
– Нет.
Она попыталась пройти мимо него, но он положил руку ей на плечо, чего не делал с детства, и не давал пройти.
– Что ты делаешь, Гвин?
– Стараюсь сдержать клятву, – огрызнулась она. – В отличие от тебя, не пожелавшего подчиниться самым простым распоряжениям.
Он выпустил ее плечо.
– Какую клятву? – спросил он, медленно произнося слова.
– Клятву королю.
Глаза Джерва сузились.
– Что происходит, Гвин? Что ты делаешь?
Напряжение уже свело судорогой мускулы у нее на шее, груди и спине. Еще немного, и она бы согнулась пополам и упала.
Нельзя было допустить, чтобы Джерв ей помогал.
– У меня есть вера, – пробормотала она шепотом сквозь стиснутые зубы. – И нет выбора. Оставь меня и позволь действовать. – Она сделала красноречивый жест рукой: – Возвращайся и стереги мою дверь.
– Силы небесные! – сказал он тихо. – Ты это делаешь ради Стефана, Гвинни?
– Это обещание было дано до того, как сюда прибыл Гриффин.
– Когда? – спросил он отрывисто.
– В августе.
– В августе взяли Ипсвич, потом умер Эсташ и… – Слова его замерли. Он опустил глаза. – Гвинни, во что ты ввязалась?
Она подняла взгляд к крошащимся стенам замка, тем самым, которые Джерву предстоит реставрировать, чтобы вернуть им былое величие. У Джерва был свой путь, любовь всей его жизни. Она обратила к нему лицо, и улыбка ее была полна горечи.
– Для тебя, Джерв, все просто. Ты получаешь что хочешь.
– Я не ребенок, Гвин, – сказал он холодно.
– Я тоже. Я держу клятву.
Джерв взъерошил волосы.
– Если твоя клятва состоит в том, чтобы помочь Стефану войти в силу и продлить эту ужасную и богопротивную войну, тогда не остается того, ради чего стоило бы жить. Война окончена, Гвин. Оставь все как есть.
– Неужели ты думаешь, я хочу продолжения войны? Думаешь, я хочу, чтобы люди умирали?
– Ты чего-то подобного хочешь, а иначе не стала бы делать то, что делаешь теперь.
– Мне не предоставили выбора, Джерв.
С минуту он не сводил с нее глаз, потом повернулся, остановился у двери конюшни и оглянулся:
– Твой отец заблуждался, Гвин.
Ее дрожащая рука вспорхнула к сердцу.
– Отец? Что ты имеешь в виду?
– Это был несчастный случай. Ему следовало простить тебя. Но это? То, что ты собираешься делать? Не думаю, что это правильно, – Он повернулся и вышел.
Гвин долго стояла, уставившись на дверь конюшни и держа руку на груди.