Он привстал, потянулся через стол, обхватил ее лицо ладонями и прошептал:
– Я прощаю тебя. Я прощаю тебя. Я прощаю тебя.
Ее дыхание вырвалось из груди вместе с сокрушительным рыданием. Она соскользнула со скамьи, опустилась на пол и положила голову ему на колени, плача и пытаясь найти простые слова, которые сама мечтала услышать всю свою жизнь – а теперь особенно – от этого доброго и прекрасного человека.
Прошли какие-то мгновения, и она вновь ощутила прикосновение его руки, нежно поглаживающей ее голову. Не видя его, она дотронулась до его лица. Он обнял ее и притянул к себе на колени. Лицо ее оказалось в нескольких дюймах от его лица, а руки Гриффина лежали на ее бедрах.
– А теперь скажи, что и ты меня прощаешь, – попросил он хрипло, будто волновался и ему необходимо было услышать от нее слова прощения. Она покачала головой.
– Что бы ты ни говорил, ты не сделал ничего, за что надо просить прощения. Но я скажу тебе другое, что давно хочу сказать.
Она подалась к нему и зашептала у самых его губ:
– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Уголок его рта приподнялся, и он прижался лбом к ее щеке. Так они сидели некоторое время. Его руки были на ее бедрах, а она опиралась локтями о его плечи, и волосы Гвин окутывали их обоих темным покрывалом. Время от времени из его уст вырывалось неровное дыхание, но постепенно оно становилось спокойнее.
– Есть ли в наших душах места, требующие защиты? – спросила она тихо.
Его руки сжали ее бедра, потом скользнули вверх вдоль ребер.
– Умница, – пробормотал он. – Теперь мы знаем друг друга изнутри и снаружи.
– Давай будем нежными друг к другу.
– Будем.
К этому времени солнце уже начало всходить. Буря истощила себя и прошла. Яркий ясный желтый свет струился в восточное окно. Долго царила тишина. Они сидели молча, соприкасаясь лбами.
– Скоро прибудет Генрих, – пробормотала она. – Я должна принять меры к тому, чтобы…
Ее голос замер. Она не знала, как закончить фразу. Чтобы сделать что?
– Не волнуйся из-за Генриха.
– Я волнуюсь из-за тебя, – ответила она, и смех ее прозвучал отрывисто и неуверенно.
– У нас с Генрихом долгое знакомство, Гвин. Он меня знает, и я не беспокоюсь.
Она вздохнула с облегчением.
– Скажи мне снова, что любишь меня, – пробормотал он, зарываясь лицом в ее шею.
– Говорю снова, что люблю тебя. Кончики его пальцев прогулялись по ее спине.
– Через несколько часов мы станем мужем и женой, – заметила она тихо.
Он переплел свои пальцы с ее пальчиками и поцеловал их один за другим:
– Мы уже муж и жена.