Александр отвел глаза.
Гриффин пожал плечами.
– Чувствую, что я должен объясниться. Утром я провожу ее, и с этим будет покончено.
Александр вытер пальцем со стола влажный круг – след от кувшина с элем.
– Неужто будет покончено?
– Я не первый раз в жизни встречаю женщину, Алекс. И, – добавил он сердито, – не впервые веду себя как положено рыцарю. Некоторые из тех, с кем я знаком, – он со значением взглянул на друга, – повели бы себя точно так же.
– Да, но у тебя особое положение. У тебя есть более важные дела. Все, что от них отвлекает, лишнее.
На дальней стене заплясали тени от огня, горящего в жаровне.
– Зачем она здесь? – спросил он, понизив голос. – Я в самом деле хочу получить ответ, Гриффин. Что происходит?
Гриффин отвел глаза:
– О чем ты беспокоишься, Алекс? Ты меня знаешь. Наступила тишина, которую нарушало только потрескивание огня.
– Тебя я знаю, Гриффин. Я не знаю ее.
Он молча вертел в руках кружку.
– У тебя предназначение, Гриффин. Ты продолжатель дела, кровный родич. Хранитель. Наследник.
Он посмотрел в непреклонное лицо Гриффина и покачал головой:
– Не мне тебя убеждать или учить уму-разуму.
– О, неужели? Тогда почему ты снова и снова говоришь об одном и том же?
Лицо Александра обрело жесткость.
– Потому что тебе предназначена особая роль – охранять сокровище. Или ты так не думаешь?
Гриффин подался вперед, перегнувшись через стол:
– Я скажу тебе, что думаю о святых сокровищах, Алекс, – ответил он, понизив голос. – Я убежден, что действиями людей руководят алчность и страх. Люди редко воюют из добрых или великодушных побуждений. И хотя иногда они защищают святыни, легенды о скрытых сокровищах побуждают их к действию сильнее, чем все остальное. Я не приемлю того, что делается из чувства алчности.
Он откинулся на спинку скамьи и провел рукой по волосам:
– Я не хочу, чтобы люди служили неправому делу.
Он окинул комнату внимательным взглядом. Распростершись вокруг огня, его спящие соратники казались отсюда бесформенными грудами одежды. Дождь барабанил по ставням.
– В твоих жилах течет древняя, тысячелетняя кровь, Гриффин, – спокойно произнес Александр. – Это слишком веский аргумент, чтобы пренебрегать им. Твоя жизнь не принадлежит тебе одному.
Пальцы Гриффина сжали кружку.
– Знание этого у меня в крови. Но моя древняя кровь не застыла, как тысячелетняя каменная лава. Во мне бьется живое сердце.
– Ты Хранитель, Гриффин, – продолжал говорить Александр, и в голосе его зазвучала гордость.
Гриффин поднял на него глаза.
– А ты Наблюдатель, Алекс. Смотри в глубину. Твоя задача – наблюдать не со стороны.