Гриффин прошел через этот круг до его центра, время от времени роняя слово-другое мужчинам, тихонько переговаривающимся между собой.
Подойдя к Александру, Гриффин усмехнулся и сказал:
– Все готово? Хорошо. Через день я нагоню вас на пристани Уэрхема.
Александр метнул быстрый взгляд на верхние окна строения.
– После аббатства Святого Альбана?
Гриффин молча кивнул.
– Разумно ли это?
Сделав глубокий вдох, Гриффин сжат губы к посмотрел на небо.
– Возможно, и нет.
Александр посмотрел на друга пытливо:
– Она знает, кто ты?
Гриффин поднял бровь:
– А ты знаешь, кто я?
Александр не обратил внимания на этот замаскированный выпад.
– Надеюсь, Язычник, ты сознаешь, что если дело обернется скверно, то уж сквернее и быть не может?
– Надейся, Алекс.
Александр поднял лопасть своей кольчуги и застегнул пряжку на плече.
– Как скажешь, милорд. Гриффин кивнул:
– Встретимся перед тем, как лошадей начнут грузить на корабль.
Александр натянул на голову шлем. Металлические звенья тяжело сдавили его светловолосую голову, и лицо его исказилось.
– Ты поедешь в аббатство Святого Альбана, оставишь там свой груз и доберешься до пристани Уэрхема в тот же день, что и мы, хотя мы отправимся туда прямо сейчас?
– Да.
Александр покачал головой и окликнул Эрве Фэреза.
– В чем дело? – спросил тот, приближаясь.
Александр сделал жест в сторону Гриффина:
– Язычник отправляется в аббатство Святого Альбана.
Фэрез бросил взгляд на дом.
– Из-за девушки? Да, ей не стоит здесь оставаться.
– Мы подождем его здесь, а остальные отправятся дальше.
Гриффин покачал головой:
– Нет. Вы отправитесь вместе со всеми.
– Нет, – возразил Александр, перенимая интонацию Гриффина и говоря так же убедительно и настойчиво, как и он. – Мы с Эрве останемся ждать здесь.
– В том, что говорит Алекс, осмелюсь заметить, милорд, есть смысл.
Гриффин провел ладонью по лицу.
– Не осмелишься.
Мокрое раскрасневшееся лицо Эрве было решительным.
– Никогда прежде, Язычник, ты не лишал меня слова. – Не начать ли теперь?
– Думаю, поздновато, – смущенно возразил Эрве. – Но, как я говорю, ты всегда, бываешь прав, и если ты говоришь…
– Благодарю.
– Если ты думаешь отправиться куда-то один, особенно в гавань, то это плохая идея, осмелюсь высказать свое мнение.
Гриффин потер ладонью пробивающуюся щетину на подбородке и щеках. Эрве никогда не проявлял неповиновения на словах, но всегда поступал по-своему.
– Как я уже сказал, – продолжал Александр, – если дойдет до худшего…
– Если дойдет до худшего… – повторил вслед за Александром Эрве, глядя на Гриффина так пристально, что это походило на угрозу. Губы его сжались, а пальцем он выразительно провел по шее.